Татьяна Алюшина - Чудо купальской ночи

– Жениться бы на тебе прямо сейчас, – закидывая в рот половинку чудо-яйца и прожевав, высказал идею Ставров.

– Без церемонии и празднования? – рассмеялась она такому рвению.

– Главное, тебя срочно официально заполучить, а отметить и потом можно! – вполне серьезно заявил Клим.

– Получается, умыкнуть, что ли? – серебристым колокольчиком посмеивалась Полина.

– Ничего подобного, все официально, но как можно скорей, желательно завтра, – разъяснил он и, вздохнув тяжко, пожаловался: – Да жаль, не получится так быстро.

– Почему? – подначивала его Полина, посмеиваясь, снова повернулась к столешнице – заварить травки в чайнике, как раз вода дошла до нужной температуры.

– Потому что я женат, – спокойно объяснил Ставров и продолжил доедать кашу.

– Что? – замерла Полина.

– Я женат, и сначала надо развестись, – пояснил Клим еще раз.

Полина ухватилась двумя руками за край столешницы, крепко-крепко сжав пальцы. У нее было такое ощущение, словно его слова оказались пулей, попавшей ей в спину и вышедшей из груди, разрывая все внутри в клочья. И было так нечеловечески больно! И замерзло, похолодело все вокруг и в ней!

– Почему ты не сказал мне раньше об этом? – прохрипела девушка.

– Потому, что не считаю себя женатым. И пока мы не встретились, это не имело никакого значения, – посмотрел внимательно на нее Клим, понимая, что с ней что-то не так, и позвал: – Поля?

– О господи! – простонала она и начала поворачиваться к нему. – Почему ты не сказал мне раньше, до того как стал спать со мной?

– Полинка, ты что? – поразился ее голосу и виду Клим. – Мы давно уже не живем вместе, и это простая формальность…

– Так говорят все женатые мужчины своим любовницам, – повернулась наконец к нему лицом Полина.

И снова ухватилась за края столешницы, сжав с силой пальцы, чувствуя, что может упасть. Ей было больно говорить, больно смотреть на Клима.

– Откуда ты знаешь, что они говорят? – насторожился Ставров странной перемене в ней, ее серьезности и скованности движений.

– У мамы было много женатых мужчин, и каждый из них говорил, что жена ничего для него не значит и они уже давно не живут вместе, и никто из них не собирался разводиться на самом деле! Всегда говорят одно и то же! Всегда!

И в этот момент Ставров все понял, увидел, как Поля побледнела, как исказилось от боли лицо, как побелели костяшки пальцев, которыми она цеплялась за край стола! Клим рванулся к ней, схватил, прижал к себе податливое, не сопротивляющееся тело.

– Ты что? – заговорил он, прижимаясь к ее голове щекой. – Ты что подумала? Зачем? Я не такой, как кавалеры твоей мамы. Если я говорю, что не живу с женой, значит, это так и есть! Ну подумай! – поцеловал он Полину в висок и в макушку, прижимая к себе ее голову. – Подумай, вспомни, когда ты оказалась здесь первый раз, сама же утверждала, что видно, что в этом доме не живет женщина. Вспомни.

– Может, она живет в Москве и вас это устраивает, откуда мне знать! И зачем мне знать! – отчаянно прокричала она. – Это все так мерзко, так неправильно! – Поля попробовала вырваться из его объятий и потребовала: – Пусти меня!

– Нет! – жестко отказал Клим и прижал ее к себе еще крепче. – Сначала ты выслушаешь меня. Мы поженились четыре года назад. Три с лишним года назад моя жена уехала работать в Германию и в последний раз в Россию прилетала больше года назад. Все.

– Зачем тогда до сих пор ты на ней женат? – спросила чуть спокойнее Полинка.

– Я объясню тебе, если мы сядем и поговорим об этом, – пообещал Ставров и спросил, отклонившись назад и заглядывая ей в лицо: – Хорошо?

– Хорошо, – согласилась Полина.

Клим осторожно выпустил ее, вгляделся в лицо, взял под локоть, подвел к дивану в гостиной, усадил и сел сам рядом. Посидел так, задумавшись, не удержался, взял ладошку девушки в свои руки и, перебирая тонкие пальчики, разглядывая их, стал говорить.

К тому моменту, когда Клим встретил Надю, он уже поднял свое дело и занимался его расширением, закончил строительство дома, правда, только самого дома и бани, совершенно пустых внутри и даже без отделки. И самое что печальное для него – Петрович объявил, что собирается уезжать к себе, передавать дела племяннику и как-то по-новому обустраивать свою жизнь, теперь уж в кругу семьи, с будущей женой и детьми племянника.

С Надей Клим познакомился на сдаче клиентам очередного объекта Алины, куда пригласили и его, потому как хозяин оказался под неизгладимым впечатлением от работ кузнеца. И кстати, почти весь вечер проговорил именно с Климом, расспрашивая о сложностях профессии. Они даже, можно сказать, сдружились, потом мужик неоднократно приезжал в кузницу к Ставрову и с удовольствием что-то сам ковал, просится до сих пор постучать молоточком. И рекомендовал Клима нескольким своим друзьям. Но не о нем речь.

Надя была знакомой или даже подругой со стороны хозяйки дома. Там и познакомились, обменялись телефонами, понравившись друг другу. А на следующий день она позвонила сама и предложила встретиться в выходные.

Встретились и в тот же день оказались в кровати у нее дома, в Москве. И отчего-то Надя решила, что Клим ей нужен. А Клим присмотрелся к девушке и подумал, что она ему очень нравится и с ней хорошо в постели, она привлекательная, деловая, обладает хорошим вкусом – ну всем подходит, да и жениться пора бы уж, все-таки тридцать два. Не критично, понятное дело, но и дом обустраивать лучше под хозяйку, и детей пора бы.

Вот приблизительно такими соображениями он руководствовался, хотя именно Надя предложила ему пожениться. Но, будучи мужчиной рассудительным, обстоятельным и неспешным, Ставров изложил будущей жене свои ожидания: детей, семьи, жизни в его доме.

Надя подтвердила свое согласие по всем пунктам.

Петровичу она не понравилась категорически и сразу.

– Ты вот, Клим, мужик-то умный, а в чем-то дурак, – пожурил наставник. – Ты разве не видишь, стерва она. Да и совсем другого поля ягода, не твоя. И на черта тогда вся эта бодяга, чтобы потом расхлебывать?

А родителям, странное дело, невестка приглянулась поначалу, да и Надя старалась произвести на них хорошее впечатление, даже подружилась с бабушками. Но те относились к ней с осторожностью – Климу ничего против девушки не говорили, критику не наводили, но и хвалить не спешили.

А после свадьбы выяснилось, что переезжать за город Надежда не может, у нее серьезная работа и настоящая карьера. Нет, она готова туда переехать и даже жить – ничего, поездит по утрам на машине в Москву и обратно, потерпит, но только когда дом будет полностью обустроен, а ей этим заниматься некогда. Вон, к Алине своей обратись, а она, так и быть, проследит за работой дизайнера.