Наталия Терентьева - Бедный Бобик

Данила засмеялся и подошел к ней.

– Хочешь, помогу?

– Давай, тут вот целую кучу старых тетрадок надо выбросить. А то завтра мне уже жалко будет. Держи пакет, а я буду класть.

В это время раздался звонок домофона. Алена встала, заметив на ходу Даниле:

– Петьке твоему, наверно, уже неймется! – Она сняла трубку: – Да?

Сначала ей никто не ответил. Она решила, что кто-то ошибся или просто балуются мальчишки, но тут снизу негромко сказали:

– Алена… Можно мне войти?

– А… кто это?

– Это я, Алена.

Алена замерла, не в силах произнести ни слова. Этого не могло быть. Ей, конечно, просто показалось. Но она бы никогда этот голос не спутала…

– Алена…

Алена молча нажала на кнопку домофона, открывающую дверь в подъезд, и встала у входной двери, прислонившись к ней спиной.

– Даня, подойти ко мне, пожалуйста.

– Иду, мам! Это кто пришел?

– Сейчас…

Данила подбежал, услышав, что она говорит не своим голосом.

– Мам, тебе плохо?

– Нет-нет, сынок… Просто… мне показалось… Даня… Господи…

Раздался звонок в дверь. Алена посмотрела в глазок.

– Даня… Пойди, пожалуйста, в свою комнату.

– Почему? Там кто?

– Даня. Иди, пожалуйста.

Данила посмотрел на нее, обиженно повернулся и отправился к себе.

– Нет, иди сюда. Все равно уже. Иди ко мне, малыш.

Она глубоко вздохнула, подняла голову и открыла дверь.

У лифта стояли корзина цветов и пакеты. Алена молча смотрела на Дениса, и он тоже молчал, не переступая порога.

– Ты… Мы думали, что ты…

– Мам, это же он, да? – звонко подхватил Данила. – Тот человек из парка? Который упал? Я помню, точно… А ты сказала, что он умер!

Алена несколько раз кивнула и только потом ответила:

– Да.

Денис расстегнул все пуговицы на своем коротком пальто, снял шарф, сложил его вдвое, покрутил в руках, расправил снова, набросил на шею, глубоко вдохнул-выдохнул и наконец заговорил:

– Я… все эти годы… думал… Я искал тебя Алена… сначала… А потом… Прости меня… Если сможешь… Ты просто не знаешь… И не надо… Прости когда-нибудь… Фу, черт, хотел сказать, а как-то все слова не те…

Алена, постепенно приходя в себя, внимательно посмотрела на Дениса.

– Вот, это вам, если возьмете… – Денис кивнул на пакеты и цветы.

– Вы кто? – неожиданно вступил Данила. – Вы не умерли?

– Нет, как видишь. Жив.

– Вы – мамин друг?

– Э-э-э… – Денис не сразу нашелся, что ответить. – Да. Ты прав, наверно. Друг.

Алена обняла Данилу и примирительно сказала:

– Так, Данюша…

Данила попытался вырваться.

– Мам…

– Данюша, погоди, малыш. Ну… Хорошо, Денис, входи. – Алена долго смотрела то на одного, то на другого. Оба замерли в ожидании. – Даня, дай мне руку, стой рядом спокойно.

Денис продолжал молчать, глядя на них обоих. Алена вздохнула, прижала Даню к себе покрепче и сказала:

– Даня, познакомься, это Денис Турчанец, я знала его когда-то, когда тебя не было на свете. Потом наши пути разошлись, да, Денис?

– Вроде того, – кивнул Денис, отводя глаза. – Но…

– А это, – продолжила Алена, – Даня. Даня Ведерников. Он весит восемнадцать килограммов, замечательно рисует и очень любит наблюдать за жуками и божьими коровками, чем приводит меня в некоторую оторопь, я насекомых не люблю, никаких.

– Мам, насекомые – это…

– Потом, хорошо, Даня?

Мальчик кивнул.

– Ну вот, вроде и все. Познакомились.

Денис выжидательно посмотрел на Алену.

– А…

– Мы собирались гулять, – опередила Алена. – Хорошая погода. Зима.

– Можно, я… занесу цветы и там… всякое… игрушки…

Алена, немного помолчав, ответила:

– Конечно. Заноси.

– Алена… – Денис даже не думал, что это окажется так сложно. – Я был на твоем концерте… месяц назад…

Денис поставил перед Аленой корзину с белыми и оранжевыми цветами.

– Я прикрою дверь? – Денис неуверенно посмотрел на Алену.

– Прикрой. И сам зайди наконец.

Денис кивнул, закрыл дверь и встал, не пытаясь раздеваться, у самой двери.

– Понравилось? – спросила Алена. – На концерте?

– Очень, – искренне ответил Денис. – Ты другая.

– Денис. Я действительно теперь другая. У меня – сын. И… и вообще другая.

– И… у меня… – Денис потянулся к Дане, чтобы дотронуться до его головы, но тот отстранился.

– Денис! – Алена твердо посмотрела ему в глаза и покачала головой: – Не надо. Не сейчас по крайней мере.

– Я уже читать умею! – вдруг сказал Даня. – Сам научился!

Мальчик стоял рядом с матерью, внимательно глядя на Дениса.

– Это правда, совсем недавно, очень быстро научился, за неделю, – улыбнулась Алена. – Буквы с трех лет знает, но не читал, только писал. Еще плохо разговаривал, а ходил за мной и спрашивал: «Мам, какая это бука?» – Она потрепала мальчика по волосам. – Помнишь, грамотей? «Вэ – вобот! Е – йека!» То есть «река»… И шел рисовал эту букву.

– Жаль, что я ничего этого не знаю… – вздохнул Денис.

– Да, наверно, жаль.

Денис и Алена молча смотрели друг на друга.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – спросила наконец Алена.

– Вроде да. А что?

– У тебя же с сердцем плохо было?

– Не обращай внимания, – махнул рукой Денис. – Все хорошо. Все прошло.

– А какая у вас машина? – вдруг спросил Даня у Дениса.

– «Фольксваген», – улыбнулся Денис. – Только, пожалуйста, говори мне «ты».

Мальчик неуверенно кивнул и продолжил, поглядывая на мать, которая убрала с прохода пакеты с подарками Дениса.

– А у нас – «пежо»! А мама сначала боялась водить. А теперь она знаете как здорово водит!

– Догадываюсь… – Денис посмотрел на Алену. – Хотя это и очень неожиданно… Ты правда другая…

– Даня, ты все будешь рассказывать, что знаешь, или выборочно? – Алена погладила Данилу по голове, ненароком притянув его к себе.

– Мам… Я только про машину…

Денис, глядя на них, прислонился спиной к боковой створке вешалки и случайно задел высокий деревянный цветок, стоявший на полу. Он внимательно посмотрел на цветок и увидел, что сбоку тот похож на тонкую девушку то ли в накидке, то ли в пиджачке, наброшенном на узкие плечики.

– Необычная какая… фигура… – Он вопросительно взглянул на Алену.

– Да, – сдержанно кивнула Алена.

– Кира сделала? – кивнул он на скульптуру.

– Нет… один ее ученик. Друг… Данилы. – Алена обернулась к сыну, который тут же разулыбался.

– Да, его зовут Федосеев! Он любит маму, и он мой друг.

– Даня! – ахнула Алена. – Ты что говоришь?

– Так бабушка говорит, – объяснил Даня. – Что Федосеев совсем с ума сошел от любви к маме.

Денис кивнул:

– Я его понимаю.

– Так, Даня, замолчи, пожалуйста. А с Кирой я еще поговорю.

– Хотите, мамин портрет покажу? – спросил Даня. – Там, в комнате висит. Из кусочков стекла.

– Тоже твой друг сделал? – вздохнул Денис.