Дарья Лаврова - Трамвай для влюбленных

– Нигде не училась, – ответила она.

– Что, даже в музыкалку не ходила?

– Нет, – улыбнулась она. – Сама научилась. Покупала диски Рианны, Бейонсе и просто повторяла за ними. Так и научилась.

– А я на виолончели играл, – смеялся я. – Целых пять лет. Это было нечто. Мне нужно было заниматься по часу каждый день. Я приходил из школы, ставил таймер на мобильном и играл. Ровно час. По звонку я резко заканчивал тренировку, пихал виолончель в угол и бежал на улицу к парням.

– Сейчас играешь?

– Ни разу не играл. С тех пор как закончил музыкалку.

– А ты забавный.

– Да, я такой.

Эля смотрела вниз – на детскую площаку, гаражи и небольшое футбольное поле рядом. Несколько парней лениво гоняли мяч в сумерках, на площадке сидели два человека – то ли две девчонки, то ли две старушки? – с десятого этажа неважно видно.

– Как думаешь, это девчонки там сидят или бабки?

– Нашел что спросить, – ухмыльнулась Эля и, затушив сигарету, поцеловала меня горьким никотиновым поцелуем. Ни капли нежности. – Это девчонки.

– Я так и знал.

– Я часто их тут вижу, но живут они не здесь. Про блондинку ничего не могу сказать, но брюнетка крутая. У нее татуировка на предплечье.

– Какая?

– Это надпись.

– Какой-нибудь галимый иероглиф?

– Нет.

– А что же?

– Jedem das seine.

– Это на немецком. Необычно. Как переводится?

– Каждому свое, – ответила Эля. – Я накоплю денег и тоже сделаю себе тату, только еще не знаю, что именно.

– Тебе подойдет любая.

– Перестань уже во всем со мной соглашаться! – рассмеялась Элька и добавила шутливо: – Бесишь. Может, я бы больше обрадовалась, если бы ты начал меня отговаривать. Я ведь все равно сделаю по-своему, но мне было бы приятно, что тебе не все равно. Для девушки это иногда очень важно – знать, что парню не все равно.

– Ты думаешь, что мне все равно?

– Да, Вань. Ты хороший парень, но я сама с тобой познакомилась, сама села рядом с тобой за парту, сама позвала тебя гулять, первая добавила тебя в друзья, первая тебя поцеловала. Ты не сопротивляешься, но и не делаешь ничего. Ладно, мне домой пора, а ты подумай об этом.

Эля ушла. Стоя на балконе, я видел, как она вышла из подъезда и быстро пошла к своему дому. Она всегда быстро ходит, будто боится чего-то не успеть или куда-то опоздать.

Эля не вписывалась в стереотипы. Она все сделала сама, а я даже не успел заметить, как запал на нее. Точнее, я запал на нее еще раньше – когда услышал, как она пела в школе.

Не имеет значения, кто первый проявил инициативу, если ты встречаешь того самого человека, если твоя симпатия взаимна.

Тогда все получается легко и понятно, как у нас с Элькой.

Когда девчонки ушли с детской площадки, я взял балон зеленой краски и вышел на улицу. В сумерках добрался до старой котельной и написал три самых главных слова:

«Элька, я тебя люблю!»

Буквы получились кривыми, будто я писал левой рукой. Эту котельную хорошо видно из окна Элькиной комнаты на четвертом этаже, где только что зажегся свет.

Спустя десять часов и пять минут я снова вышел на улицу и отправил ей сообщение, чтобы выглянула в окно. Через минуту штора была сдернута, и в окне появилась недовольная Эля. Ее лицо медленно меняло выражение.

Она беззвучно смеялась в окне, а я довольно разводил руками на детской площадке.

– Наташ, он сейчас один, подойди к нему, – шипела над ухом Нинка, когда мы собирались идти домой. Легко сказать «подойди»! – Чего ты так волнуешься?

– Не знаю… – отмахнулась я.

– Да подойди ты! – начинала злиться Нинка. – Он так на тебя смотрит!

Я нерешительно посмотрела в его сторону и слабо улыбнулась, боясь представить, как это выглядело со стороны. Даже улыбнуться нормально – и то не получается.

– Я подожду немного Настю, а ты иди, – сказала я, решив сменить тему.

– Ну, как хочешь, – ответила Нина и пошла к выходу. – До завтра. Пойду домой, сразу напишу Сэмику, – мечтательно приговаривала она, скрываясь за дверями школы. Не прошло и секунды, как Игорь сорвался с места и выбежал на улицу.

Я пошла за ним. Вышла на школьное крыльцо, спустилась по лестнице и, обернувшись на секунду, заметила Нинку и Игоря. Она громко смеялась, а он рассказывал ей о чем-то с явным интересом. Я неуверенно направилась к ним.

– Привет! – сказала я, поднявшись вверх на пять ступенек.

– Привет… – точно так же, как и вчера, ответил Игорь.

– Не стесняйся, Наташ, – сказала Нинка, улыбаясь, а потом добавила, обращаясь к Игорю: – А ты кого-то ждешь?

– Я вообще тебя ждал, – как-то спокойно и естественно ответил Игорь.

– Меня? – удивилась Нинка, а мне все стало запредельно ясно.

Он ждал Нинку. Это было предсказуемо. Сама виновата. Знала ведь, что парни сразу на нее ведутся. Все, теперь поздно.

Я развернулась и молча пошла домой, не прощаясь. На полпути меня догнала запыхавшаяся Нинка и схватила за руку.

– Чего тебе?

– Ну, Наташ, не расстраивайся ты так… – начала нудить Нинка. – Он просто прикольнулся… Он друга своего ждал… – Нинка отчаянно пыталась найти оправдание себе и Игорю.

– Так не прикалываются. Ему просто нравишься ты, а не я.

– Наташ, не говори глупости. Я зайду к тебе вечером, и мы поговорим. Заодно сообщения на фейсбуке проверю.

– Посмотрим.

– Наташ, не разговаривай со мной так! Я не хочу портить с тобой отношения, и я знаю, почему ты так делаешь. Я тут ни при чем. Если хочешь, вообще не буду с ним общаться. Даже здороваться не буду.

– О чем ты?

– Надо же быть немного понапористей, ты должна дать ему понять, что он тебе нравится. Ну я не знаю. Просто подойти к нему, когда он будет один, и попроси номер мобилы. Неужели это так трудно? Поболтай с ним. Я не понимаю, чего ты так заморачиваешься? Я тебя вообще не узнаю. Чего ты ноешь из-за какого-то парня? Иди, поешь и успокойся.

Я закатила глаза, вздохнула и ушла, не прощаясь. Я шла к остановке трамвая и тихо ненавидела – и Нинку, и себя. Себя даже больше. Вообще я себя люблю, но в эти минуты я готова была биться головой о стену. Неуверенная, робкая, нерешительная. Я начинала страшно тормозить, стоило только Игорю появиться на горизонте.

Обычно парни сами знакомились со мной, добивались меня, носили на руках, дарили конфеты и выигрывали для меня плюшевых медведей на ВДНХ, а я принимала все как должное, воротила нос и поправляла воображаемую корону на голове.

Я была крутой с ними. Сама от себя кайфовала. Общительная, стебная, остроумная, самая красивая и обаятельная – со всеми, к кому я равнодушна.

Но появился Игорь и спутал мне все карты, сделал беспомощной, беззащитной, неумелой и жалкой в собственных глазах, а для меня это было самым ужасным, что я могла себе вообразить.