Ляля Брынза - Пари

— Девушка, какие чашечки!? Мне требуется показать полностью весь сервиз, включая, но не ограничиваясь соусницей, сахарницей и этим как его, ситечком для чая.

Девушке было не до моего чувства юмора. Она дышала как загнанная антилопа гну.

— А Вы померяйте, а потом будете говорить.

Я померила. Антилопа гну явно загнула про чашечки, эта штука (костюмом ее назвать было сложновато) демонстрировала все как есть, ничего не скрывая и не преувеличивая. Нагибаться и садиться в этой штуке было нельзя, а стоять и ходить надо было с различными предосторожностями, иначе возникал неразрешимый конфликт между «верхами» и «низами».

— Беру! — заорала я счастливо. — Она схватила костюм и помчалась к кассе, на ходу выписывая чек, чтобы я не дай бог не передумала.

Я шла по Тверской, груженая пакетами и напевала песенку покупательниц всех времен и народов, бессмертный мотивчик «Pretty Woman». Пришел мой час превращаться из уродины в красавицу. Да еще в какую! Ха. Андрей не представлял, во что он ввязался.

— И ты это наденешь? На работу? — мама с сомнением качала головой, — только гляди чтобы отец и бабушка не видели, а то у одного слабое сердце, а другая вообще на ладан дышит.

— Хорошо, что хоть ты у меня здоровая, мамочка, — я крутилась перед зеркалом, зеркало было старинным и толстым, и лишь поэтому не треснуло от возмущения.

— Да, хорошо, наверное, — мама проглотила горсть цветных таблеток и ушла делать себе холодный компресс…

В комнату заглянул мой братец.

— Систер, слышь, твой Андрей просто офигенный перец. Уупс! — Для тех у кого в доме не водится подвид homo sapiens под названием «тинэйджерус оригиналис» перевожу. Владик хотел сказать примерно следующее: Сестрица, душенька, на твою долю выпало познакомиться с весьма достойным мужчиной. А вот «уупс» относилось к моему новому приобретению!

— Нравится? — я попыталась пройтись, чтобы юный ценитель моды вынес свой вердикт.

— Знаешь, систер, это все конечно круто, но ты уверена, что в твоем возрасте это носят.

— Не знаю, Владик. Меня попросили выглядеть более нежно и женственно, и я, как видишь, выполнила просьбу. Разве нет?

— Да! На все сто! — братец обошел меня со всех сторон. — Систер, а ты вообще-то садиться-то в этом пробовала.

— Ага. Только что. Больше не буду. А то очень страшно за окружающих.

— Андрюха ошалеет, точно. Если уж я заценил… Кстати, честно, офигенный перец. В компах сечет, и не жмот. Не то что твой зубодер. Если упустишь — я в тебе навеки разочаруюсь. Запомни, систер, твоя задача — молчать, улыбаться и не затягивать с половым актом, — брат считал себя гораздо мудрее меня в вопросах философии, психологии и физиологии, посему считал возможным давать мне дельные советы. — Ну я пошел, меня подружка ждет. Подкинь баксов пятьдесят, Лошарик. Очень надо.

Пятьдесят! Штука, в которой нельзя было сидеть, стоять, ходить и вообще двигаться оставила меня без сигарет месяца на два. Но она, черт побери, этого стоила.

Когда наутро в понедельник я вошла в этом «костюмчике» в офис, реакция была именно такой, на какую я и рассчитывала.

— А-А-АХ — раздался дружный вздох.

— Это что такое на тебе? — Серега смог заговорить первым.

— Деловой костюм.

— Хороший, типа, костюм. — У Сереги текли слюни.

— Главное, что деловой. — Я села за стол, следя за тем, чтобы юбка не задралась до талии.

— А чем ты занята сегодня вечером? — по-моему на этот раз Серегин интерес был вызван причинами личного характера, нежели желанием выяснить идем ли мы сегодня куда-нибудь с Андреем.

— Сегодня я ангажирована, как впрочем и завтра, и послезавтра. Так что оставь пустые надежды и ступай снабжать фирму как обычно.

Он пошел снабжать, оглядываясь на ходу, а я посчитала необходимым прогуляться пару раз до ксерокса, дабы дать возможность людям привыкнуть ко мне в моем новом амплуа женщины-вампа.

— Лариса, Вы срываете рабочий процесс. — Светлана Денисовна пыталась затолкнуть меня на мое место. — Сядьте и постарайтесь не вставать. Ладно. Я села возле ксерокса и даже закинула ногу на ногу.

— Лариса, встаньте немедленно, и лучше не садитесь, — Светлана Денисовна никак не могла определиться.

— То сядьте, то встаньте. Сами не знаете, чего хотите, — я прошлась по офису еще и еще раз. В конце концов Светлана зажала меня в углу и настоятельно порекомендовала прикрыть ноги ее шарфиком и сидеть смирно, желательно, не двигаясь.

— Пожалуйста, Лариса, — взмолилась она.

— Не могу. У меня жуткий понос и если я буду сидеть смирно, не двигаясь, могут произойти разные и весьма неприятные для всего офиса последствия. С этим я вырвалась из плена и вылетела в коридор, сопровождаемая кровожадными взглядами как женской так и мужской части нашего зверинца.

В туалете было прохладно и пахло розами. Я подновила сделанный с утра макияж и удовлетворенная результатом уложила обратно в косметичку всякие разные макияжные примочки, на время позаимствованные у мамы.

— М-да, Синди Кроуфорд из меня конечно не выйдет, но если натереть мордализацию ваксой можно запросто сойти за Найоми, — похвалила я себя, и открыв дверь поняла, что кого-то этой дверью зашибла.

— Извините, я Вас не убила ненароком? — мой голос звучал с той необходимой страстностью, которая является непременным атрибутом женщины-вампа.

Кто-то оказался не кем иным, как самим Джозефом Лангстомом, нашим миллиардерским президентом, неожиданно прилетевшим в Москву на какие то переговоры. Сопровождаемый Андреем, он выступал по затертому ковровому покрытию с такой важностью, с какой папа Римский ступает по ступеням собора в Ватикане, благословляя трепещущую в религиозном экстазе паству. Ничто не могло сбить его с размеренного темпа его походки и жизни вообще. Почти ничто.

«Ай эм сорри.» — тут же нашлась умная я и вамповски облизнулась, глядя в его белесые американские глаза, упакованные в золотую оправу и полные неподдельного восхищения. Лангстом оглядел меня с ног до головы, затем вернулся к ногам и там и остался. Говорить он не мог, шевелиться тоже. Я покосилась на Андрея. Судя по всему, его двигательные рефлексы тоже временно отказали. Так мы и стояли до тех пор, пока Большой Брат не пришел в себя и не рассыпался бисером длинных и непонятных комплиментов по поводу очаровательных русских женщин.

Мне было весело, очень весело, в особенности, когда я смотрела на онемевшего Андрея. Тот хватал воздух губами как рыба и делал мне страшное лицо. Придя в себя после минутного наваждения, он вцепился в упирающегося Лангстома и потащил его прочь от меня, в конце коридора обернулся и с сахарной улыбочкой произнес:

— Лариса, Вас надо выпороть хорошенько, а лучше всего сразу убить.