Даниэла Стил - Прекрасная незнакомка

— Вышел пройтись.

— В такой час? — в голосе прозвучала подозрительность. — Чего ради? Что-нибудь случилось?

Про себя Алекс тихо вздохнул. С годами сестра извела его. Сбереглось так мало сочувствия, доброго отношения к ней. Вся она — сплошные острые углы, хладные, жесткие. Пожалуй, похожа на хрустальную вазу с твердыми остро заточенными гранями, которую можно поставить на стол, не без удовольствия разглядывать, но отнюдь не трогать и в руки не брать. С годами стало заметно, что и ее муж подобного мнения.

— Нет, Кэ, ничего не случилось. — Однако, следовало присовокупить, что при всем ее безразличии к чувствам прочих людей Кэ обладала сверхъестественной способностью угадывать, когда ему не по себе или он вне себя. — Выходил воздухом подышать. День выдался длинный. — А потом, чтобы утихомирить беседу и слегка отвести внимание Кэ от его персоны: — Ты разве никогда не выходишь пройтись?

— В Нью-Йорке? Это надо выжить из ума. Едва подышишь, и помрешь.

— Уж не говоря про то, что оберут и что изнасилуют. — Он хмыкнул в трубку и догадался, что она тоже улыбнулась. Кэ Вилард не из улыбчивых. Всегда с избытком в напряжении, в спешке, в мельтешении, до веселья ли… — Так чему я обязан честью услышать этот телефонный звонок? — Алекс устроился в кресле и стал смотреть в окно, терпеливо ожидая ответа.

Долгое время Кэ позванивала ему относительно Рэчел. Поддерживала отношения с бывшей своей невесткой — ясно, зачем. Бывший губернатор входил в число тех, кого хотелось бы удержать в своей свите. А стоит уговорить Алекса возобновить отношения с Рэчел, то старику это придется по душе. При том, понятно, условии, что удастся убедить Рэчел, сколь отчаянно страдает Алекс без нее и сколь значимо будет для него ее согласие на новую попытку примирения. Кэ не гнушалась подобных хлопот. Уже пыталась не раз соорудить им встречу, когда Алекс появлялся в Нью-Йорке. Но если б Рэчел и пошла на это, в чем Кэ не вполне уверена, со временем стало ясно, что Алекс против.

— Итак, госпожа депутат Вилард…

— Ничего особенного. Хотела поинтересоваться, когда ты попадешь в Нью-Йорк.

— Зачем тебе?

— Не нуди, ради Бога. Просто надумала созвать кое-кого на ужин.

— Кого именно? — Алекс понял, откуда ветер дует, и ухмыльнулся. Забавно, сестра у него что танк. Не отнимешь у нее способности стоять на своем.

— Да ладно, Алекс, не будь таким подозрительным.

— Кто подозрителен? Просто хочу знать, с кем ты желаешь свести меня за ужином. Что странного? А ну как в списке гостей окажется некто, способный всех нас поставить в неловкое положение. Если я угадаю инициалы, тебе, Кэ, легче будет ответить.

Пришлось ей изменить себе и рассмеяться.

— Ладно, ладно, поняла тебя. Но, Господи, я случайно летела с ней на днях одним самолетом из Вашингтона, и выглядит она, Алекс, отменно.

— А то как же. При ее заработках и ты бы так выглядела.

— Спасибо, дорогой.

— Всегда пожалуйста.

— Ты слыхал, что ей предложили баллотироваться в городской совет?

— Нет. — Последовало долгое молчание. — Впрочем, меня это не удивляет. А тебя?

— Тоже нет. — Тут его сестра глубоко вздохнула. — Порой охота мне понять, сознаешь ли ты, от чего отказался.

— Как же, сознаю. И неизменно благодарен тому. Неохота, Кэ, быть мужем политического деятеля. Такая почетная роль пусть достается лишь тем, кто подобен Джорджу.

— Как это прикажешь понимать?

— Он так погружен в свою работу, что наверняка и не замечает, когда ты по три недели находишься в Вашингтоне. Что касается меня, я бы замечал. — Он не добавил, что ее дочь тоже замечает. Ему это известно, поскольку он подолгу разговаривал с нею при каждом своем приезде в Нью-Йорк. Забирал ее на обед, на ужин, на долгие прогулки. Знал племянницу лучше, нежели ее собственные родители. Порою ему казалось, что Кэ не уделяет дочери никакого внимания. — Кстати, как там Аманда?

— В порядке, надеюсь.

— Что значит «надеюсь?» — В его тоне легко читался упрек.

— Ты с нею не виделась?

— Боже мой, я только успела вылезти из вашингтонского самолета. Чего ты от меня требуешь, Алекс?

— Немногого. Твои дела меня не касаются. Твое отношение к ней — это нечто иное.

— И это тебя тоже не касается.

— Разве? А кого тогда касается это, Кэ? Джорджа? Да замечает ли он, что ты и десяти минут никогда не проведешь с родной дочерью? Наверняка, знать того не знает.

— Ей шестнадцать лет, и слава Богу, нянька уже не требуется, Алекс.

Нянька — нет, но до крайности нужны мать и отец — как всякой молодой девушке.

— Ничего не могу поделать. Мое занятие — политика. Разве не знаешь, сколько она отбирает сил.

— Угу. — Он медленно покачал головой. Вот чего она вознамерилась и ему пожелать. Жизни с Рэчел «Паттерсон», жизни, низводящей до приближенного мужчины. — Что еще скажешь? — Разговор продолжать не хотелось, и за пять минут он наслушался предостаточно.

— На тот год меня выдвинут в сенат.

— Поздравляю, — сказано это было вяло.

— Не очень-то радуйся.

— Я не очень. Думаю вот о Мэнди, о том, во что это выльется для нее.

— Если я пройду, это выльется в то, что она станет дочерью сенатора, так-то вот. — В ответе Кэ прозвучала внезапная резкость, Алексу захотелось огреть сестру.

— Полагаешь, ее это вправду трогает?

— Возможно, и нет. Деточка витает где-то в облаках и, возможно, ухом не поведет, если меня выдвинут в президенты. — На миг Кэ взгрустнулось, а брат покачал головой.

— Не в том суть, Кэ. Все мы тобой гордимся, любим тебя, но существует нечто более высокое, чем… — Как ей скажешь? Как объяснишь? Ничто ее не заботит, кроме своей карьеры, своих дел.

— По-моему, всем вам невдомек, что это значит для меня, как оно тяжело дается, сколь многое мне удалось. Занятие самоубийственное, и я с ним справляюсь, а ты только и знаешь, что поносить меня, что я дурная мать. А твоя мамочка того хуже. А Джордж слишком занят тем, что потрошит людей, и не упомнит, кто я — член конгресса или мэр. Все это, паренек, несколько огорчает, мягко говоря.

— Не сомневаюсь. Но случается, окружающие страдают от карьеры вроде твоей.

— Этого следует ожидать.

— Следует? И все ради карьеры?

— Может, и так. — Голос ее прозвучал устало. — Я не готова дать полный ответ. При всем желании. А как ты? Что в твоей жизни новенького?

— Мало что. Работа.

— Тебе хорошо?

— Иногда.

— Вернулся бы ты к Рэчел.

— Ну, быстро же ты сползла к главной теме. Не хочу я, Кэ, возвращаться. Кроме того, откуда ты взяла, что я ей нужен?

— Она сказала, что с удовольствием повидается с тобой.

— Ох, Боже мой, — он вздохнул в трубку. — Ты ведь не отступишься. Отчего бы тебе не пожениться с ее отцом и оставить меня в покое? Результат получишь тот же, не так ли?