Татьяна Алюшина - Запутанные отношения

– Да все в порядке, Игорь Леонидович. Это я решила отгулов к отпуску набрать, уехать месяца на полтора куда подальше и лениться.

– Да что ты мне тут чухню всякую втираешь! Какие отгулы! Ты в отпуске один раз за восемь лет была, сколько хочешь времени дам на отдых! Хоть полтора, хоть два!

– Правда? – сделала наивные глаза Катька.

– Иди отсюда, с глаз долой! И вернись в обычный график! Это приказ! И заявление об отпуске мне на стол! Тоже приказ!

А ей надо работать без остановки! Тогда не думалось о Бойцове!

Не думать, не задавать себе непродуктивных вопросов, не давать оценок – ему, себе!

А она думала о нем, и… не знала, что думать!

«А ты сама-то, Катерина, чего хочешь? Скажем, замуж за него выйти? – спрашивала себя строго и пугалась: – Нет! Я ж и не знаю, что это такое! Понятия не имею, как это – быть вместе? Что, все время? Ну, хочу, наверное, только как?»

И мерзким таким, ехидным голоском мысленно спрашивала поточнее:

«Тогда что ты хочешь, дура? Что маешься-то? Сексу? Али чего еще?»

«Али чего еще», скорее всего, только пойди найди это «али»!

Она на самом деле собралась в отпуск.

– Слава те господи! – порадовался Тимофей. – Самое верное дело, Кошка, поменять обстановку, переключиться. Да и отдохнуть тебе ой как давно пора!

– Верное для чего?

Вот это она сглупила, задавая такой вопрос. Устала, видимо! Когда это Тимофей окольными путями в разъяснениях пользовался, под названием «обходите болезненные темы аккуратно!»?

– Верное, чтобы ты изводить себя перестала по поводу несостоявшейся большой любви и классного сексу, от которых отказался Кирилл Степанович Бойцов.

– А ты не мог бы как-то помягче определения подбирать? – злилась Катька.

– Помягче – это, подруга, к психотерапевту, за большие деньги, он тебе постелет за гонорар, как попросишь.

Ну прав, прав, но ведь неприятно!

Тим подсластил:

– Уверен, твой Бойцов мучается не меньше. Еще объявится.

– Не надо, – попросила не у него Катерина.

О соседе, с которым все и навсегда кончено, не давали забывать настырная неугомонная дочь и преданная Валентина. Сонька, дрянь такая, как-то умудрилась перейти с официального «вы и Катерина Анатольевна» на панибратское «ты и Катерина». И все свободное время торчала где-то рядом, сдружившись с Тимофеем. То они, видите ли, после Сониной работы шли вдвоем в парк, то в кино, то по Москве гуляли, не прекращая попыток вытащить с собой и Катерину в ее свободное время.

Иногда им это удавалось. А там и Валентина присоединялась со снедью для пикника, когда они шли в парк, брали с собой подстилки, валялись на траве, болтали, смеялись, играли в карты, катались по пруду на лодке!

Замечательно отдыхали, когда Катя могла себе это позволить.

Но! Соня по делу и без оного не упускала случая вспоминать папеньку любимого.

Охо-хо! Вот оно ей надо, Катерине Анатольевне? И какую цель преследовало неугомонное дитя, расхваливая отца?

Все! Надоело! И Воронцова написала заявление на отпуск, обозначив числом старт иного способа борьбы с дурными мыслями, хандрой и тоской по несостоявшемуся.

И приступила к активному выбору куда поехать. Не в Москве же сидеть!

Решила за дальние границы пока не соваться, тем паче и загранпаспорта не имела за недавней ненадобностью.

– Тим, поехали в Крым или Сочи, к морю! Я же никогда моря не видела!

– Крым, Катюха, это здорово! А море, так совсем замечательно! Только я с тобой не поеду.

– Та-а-ак! – растеряла радость она. – И?..

Что на их с Тимофеем языке значило «почему?»

– Через семь дней отбываю на службу.

– Так быстро?!

– Кать, десять дней, как я у тебя.

– Де-есять? – обалдела Воронцова. – Не может быть!

– Ты не заметила, – разъяснил Тимофей. – Переживаешь первую любовь. Несостоявшуюся притом, как тебе кажется.

– Черт бы все побрал! Вот черт бы все побрал!! – возмущалась Катька. – Почему ты не встряхнул меня хорошенько? А? Надо было уехать вдвоем эти чертовы десять дней назад!

– Ну, во-первых, ты не смогла бы уехать, пока своих пациентов не выписала, не бросила бы их, а во-вторых, мы друг другу на отдыхе помеха. Я буду барышень снимать, для сексу курортного, тебя мужики клеить, а это дело компанию не любит.

– Злой ты, Тим, – остыла сразу Катерина.

– Уж да уж! – выдал фирменную улыбку он. – Идея про Крым мне нравится, давай, собирайся, санаторий дорогой присмотри, шмуток новых понакупай, купальник и вперед! Доводить отдыхающих мужиков до эротического коллапса!

– Поеду! – твердо пообещала Катерина. – Вот те крест, поеду!

Еще бы не поехала! Соня, к постоянному присутствию которой она уже привыкла, и полюбила девчонку, и радовалась ее юмору, язвительности, громкому смеху, через три дня улетала в Лондон к маме, Тимофей через семь на службу. Страх остаться одной и прислушиваться к жизни в верхней квартире, зная, что «он» там, мелким бесом вселился в нее и пугал до мурашек.

Чур меня! В Крым!!

А Кириллу и стараться не надо было, чтобы загрузить себя работой. Лето, сезон строительный, грузи не хочу! Да так, что и продохнуть некогда, не то что думать о чем постороннем.

То есть о посторонней Катерине Воронцовой!

Все передумано, решено, постановлено, принято к исполнению, а для отпущения вины еще и брату ее разъяснено подробнейшим образом.

Точка своим почерком!

Только…

Каждый вечер, скорее ночь, возвращался домой, зная, чувствуя «ее» там, этажом ниже. И каждое утро общался с бескомпромиссной, мало признающей тактичность в разговорах дочерью и ставшей вражеским лазутчиком Валентиной, наперебой рассказывавших о делах и жизни соседки!

И засыпал, думая совсем не о работе, и бултыхался в изматывающих снах, порой эротических, и просыпался в поту и полной боевой готовности, тоже не в адрес работы!

Но справлялся. Как мог. Значит, хорошо, уговаривал себя Бойцов.

Он всегда со всем справлялся хорошо. Умел!

Сумеет и в этот раз. А не такой уж и раз.

«Что ты хочешь? – спрашивал себя со всей суровостью и серьезностью. – Жить вместе с ней? Нет! Заняться любовью еще и еще? О да! Это да! Но вместе жить нет! Тогда какого хрена тут страдания душевные развел?!»

В таких вот вариациях по нескольку раз в день беседовал с собой Кирилл Степанович.

Однажды ночью за одним из подобных размышлений, запиваемых холодным зеленым чаем, таким же неприятным, как и мысли, его застукала в кухне Соня.

– Привет, папуль, чего не спишь?

Подошла, обняла за шею, чмокнула в щеку.

– Не спится, – размяк Кирилл.

– Ты не спишь, Катерина внизу не спит, не спали бы вместе, чего проще!

– Софья! – отстранив дочь от себя, строгим отцовским голосом воспитывал Бойцов. – Что за разговоры?

– А что такого? – не устрашилась дочь отцовского гнева. – Вы оба непонятно что переживаете, или тебе кажется, что никто ничего не замечает?