Джилл Шелвис - У любви в плену

— Мы думаем, нам больше подходит «Секс в большом городе», чем «Три бездельника».

Другая взвизгнула от восторга.

— О! Я хочу быть Кэрри! Я всегда хотела быть Кэрри!

Маленькая просто изучала Сойера.

— Я думаю, мы должны заставить его присоединиться к нам, — сказала она. Выражение ангельское, голос дьявольский. — Знаете, он не всегда носит нижнее белье.

Три пары глаз уставились на его промежность.

Сойер чуть не прикрылся руками.

— Иди к нам, шериф, — позвала дерзкая девчонка. — Мы не кусаемся.

— Вы пьяны.

Он должен был арестовать их за публичное опьянение и публичную наготу, не говоря уже о том, что они нарушили запрет. Где Люсиль, когда Фейсбук так нуждается в ней? Он достал свой мобильник.

Тара насторожилась.

— Что ты делаешь?

— Фото для Люсиль. Вы станете даже более популярными, чем неуловимый Симпатяга.

Тара и Мэдди взвизгнули, моментально повернувшись спиной.

Хлоя смотрела на него.

— Ты этого не сделаешь.

— Я должен.

— Лучше иди сюда.

— Ни в коем случае. — Будь Хлоя одна, возможно, он бы не устоял. Сойер нажал кнопку, чтобы проверить сообщение от агента Морриса, потом вспомнил, что здесь нет связи. — О’кей, всем выйти.

Он протянул руку Мэдди, которая раскрашивала пальцем лицо Хлои и выглядела самой нетрезвой. Она игнорировала его. Тара собирала волосы на затылке. В лунном свете она выглядела как греческая богиня. Мэдди закончила раскраску Хлои, затем, тихо напевая, попыталась танцевать. Но Хвоя схватила ее прежде, чем она утанцевала в тень.

— Хлоя…

Она послала Сойеру улыбку, вытащила сестер из грязи, дала каждой полотенце, затем взяла свое.

Повернувшись к ним спиной, он смотрел на звезды, но представлял себе трех прекрасных, покрытых грязью женщин, которые: обливали друг друга чистой водой. К тому времени, когда Хлоя встала рядом с ним, он уже взмок.

— Теперь можешь смотреть.

Все одеты, слава Богу. Если он смог наконец выбросить из головы образы женщин Форда и Джекса, это не относилось к Хлое.

Они вместе спустились по тропе и минут через двадцать подошли к машине Мэдди. Сойер проводил их в своем грузовике до шоссе и, когда Хлоя остановилась у обочины, направился к ней.

— Я хотела поблагодарить тебя за внимание к нам, — сказала она.

Тут запикал его служебный телефон, напоминая, что поступили сообщения. В то же время его вызывали по рации. Выслушав первое сообщение, он похолодел.

— Сойер? — Улыбка Хлои исчезла. — Ты в порядке?

Он поднял руку, слушая. Диспетчер пытался до него дозвониться. Агент Моррис пытался до него дозвониться. Еще кто-то пытался дозвониться. Поступила информация от ДЕА. По утверждению какого-то бродяги, он видел парней, торговавших наркотой. Пока агенты прибыли на место, их и след простыл.

Это было в пяти милях отсюда.

Поездка к Тодду оказалась лишь потерей времени. Он внезапно скрылся и теперь, наверное, где-нибудь отсиживается, дожидаясь, пока уляжется пыль. Сойер знал, что это его вина. Вместо признания Тодд, прикрыв свое дело, исчез.

— Сойер?

— Я должен ехать.

Он быстро направился к грузовику, дрожа от ярости. Бросил телефон на сиденье и выехал на шоссе. Он злился на себя. Это была его обязанность, поскольку он находился ближе всех к месту событий, но, как всегда, присутствие Хлои лишило его разума.

Это не ее вина. Он по собственному желанию пренебрег работой, которая прежде была для него всем.

— Что это было? — трезво спросила Мэдди, усевшись на заднем сиденье и обернув волосы полотенцем. — Он выглядел разозленным.

— Раньше он таким не был, — ответила ей с переднего сиденья Тара.

Когда осела пыль, Хлоя выехала на шоссе, думая о сегодняшнем вечере.

— Это не из-за нас, — сказала она. — Похоже, из-за его сообщений. Должно быть, что-то случилось.

— Надеюсь, все в порядке, — успокоила ее Мэдди. — Мне бы не понравилось, если б из-за нас он не сумел кому-то помочь.

Хлоя никогда еще не видела Сойера в таком состоянии. Он всегда был спокоен и тверд как скала. Значит, произошло что-то плохое. Сердечный приступ у отца? Тогда Сойер беспокоился бы, а не злился.

— Он был поражен, увидев нас в грязи, — улыбнулась Мэдди. — Не представляю, чего он ожидал, но ручаюсь, что только не нас в боевой раскраске.

Хлоя вспомнила, как он стоял на тропе. Сойер был раздражен, затем успокоился, увидев их. Потом взглянул на нее и даже не пытался скрыть радость.

Джекс и Форд знали его много лет, и Сойер скрывал от них свои эмоции. Свои чувства и слабость…

Только не от нее. Он позволил ей увидеть себя. Всего. Это был дар, поняла она. Дар себя.

Хлоя еще думала об этом, ведя Тару и совсем пьяную Мэдди в гостиницу. Потом отправилась в коттедж, сбросила у порога одежду и пошла в ванную, где истратила почти весь флакон своего бальзама из чайного дерева, чтобы смыть грязь. После этого легла обнаженной в постель, слушая тихий скрип и вздохи старого дома. Несколько месяцев назад они с Лансом шутили, что это страдает одинокий призрак.

Хлоя знала, что это такое…

Нет. Жизнь хороша, напомнила она себе. Она и сестры, кажется, едины. Гостиница делает успехи. Ее прошлое осталось в прошлом. Настоящее радует. Только будущее под вопросом. Но кто может его предвидеть?

Сон не шел. Хлоя думала о Сойере, о том, что могло ее ожидать. Она не хотела мешать ему, но, возможно, он теперь дома и не звонит ей, решив, что она уже заснула.

Она должна поехать взглянуть, там ли грузовик. Если Сойер разозлился, то, может, объяснит ей почему.

Через двадцать минут она припарковала «веспу» рядом с грузовиком и постучала в дверь.

Сойер, голый по пояс, открыл ей, но впервые не выглядел счастливым, что она здесь, и ее охватил страх.

— Наверное, я слишком поздно?

— С каких пор тебя это останавливает?

Взглянув на него, Хлоя повернулась, чтобы уйти.

— Да, не следовало приезжать…

— Входи. Ты замерзла, — вздохнул он.

Нет, она испугалась. Не его, а того, что могло произойти между ними.

Или не произойти.

Хлоя захлопнула дверь и прислонилась к ней.

— Я не думаю, что тебя расстроили грязевые источники. К тому же это не моя идея. — Хлоя поморщилась. — О’кей, так и было, но я сказала это в шутку, а потом Мэдди настояла и…

— Это не грязевые источники. Не все крутится вокруг тебя, Хлоя, — сказал он и вышел.

Ее первой мыслью было хлопнуть дверью и послать его к черту. Прежняя Хлоя в сердцах так бы и сделала. Но она уже не хотела быть той Хлоей, которая не знала, где ее дом, ее корни.

Она заставила себя пойти за ним и обнаружила его в ванной. К ее удивлению, одна стена, ранее зеленая, была покрыта мутной белой краской.