Георгий Ланской - Звезда второго плана

– Караулова Алина Николаевна, – прочитал он.

Красавице Алине Карауловой Егор позвонил на следующий день и предложил поужинать.

Вообще, ему хотелось связаться с ней еще по пути домой, прямо из машины, и устроить скандал.

Потом в голову пришла мысль, что ругаться надо с родным папашей, а отнюдь не с девушкой. Затем Егор припомнил, что юбиляра звали Юрием, а на визитке было отчетливо выведено «Алина Николаевна».

Почему?

Подумав, что утро вечера мудренее, а месть, как известно, блюдо, которое едят холодным, он подавил в себе желание позвонить Алине и отцу, доехал до дома, сунул продукты в холодильник и завалился спать.

С Алиной он связался на следующий день из рабочего кабинета в музыкальной редакции.

Дела там шли не блестяще, и руководство канала подумывало закрыть программу Егора. Учитывая его занятость в кулинарном шоу и скором выходе ток-шоу, он был только рад избавлению от этой докуки.

Однако сердце щемило…

Как ни крути – это был его первый серьезный проект, в который он вкладывал душу, пот и кровь. С музыкальной редакцией его связывали воспоминания, приятные и не слишком.

В кабинетике, переделанном из кладовки, каждый предмет напоминал о былом.

Егор огляделся по сторонам.

Вот пресс-папье. Тяжелое, массивное, совершенно бесполезное, преподнесено в подарок Теодором Алмазовым. Скульптурка Самсона, разрывающего пасть льву, которую Егор купил в Витебске, в сувенирной лавке, когда ездил туда на музыкальный фестиваль. В углу к стене прислонен громадный карандаш, служивший фрагментом декорации в одном из клипов. Его приволок кто-то из редакторов, умыкнув прямо со съемочной площадки в качестве подарка шефу, то есть ему, Егору…

Подумав о редакторах, Егор вздохнул.

Ладно, он сам уйдет, а с людьми что делать?

Часть останется в новом проекте канала, но кто – пока непонятно. Народ, извещенный об уходе Черского, уже ходил с вытянутыми лицами, осторожно перешептывался в курилке, гадая, кого Егор заберет с собой, кого бросит на произвол судьбы…

Зарабатывали тут неплохо, да и начальник из Черского был замечательный.

От всего этого у Егора немедленно снова разболелась голова.

Подумав, на ком бы выместить свое раздражение, он позвонил Алине и пригласил ее на ужин.

– Хорошо, давай, – немедленно согласилась она, от чего ему стало только хуже. – Куда пойдем?

В первоначальных планах Егора было отправиться в «Мнемозину», но вдруг он передумал и позвал Алину в ресторанчик неподалеку от Останкино – чтобы она не очень себе воображала. Заведение было не слишком презентабельным, зато там подавали чудесные ребрышки, а турок-повар варил совершенно исключительный кофе.

– Я поеду туда сразу после работы, – снизошел Егор. – Нет времени и сил переодеваться для чего-то крутого. Там все по-простому, особенно не парься.

– Как-то не слишком романтично звучит, – засмеялась Алина.

– Это плохо?

– Не знаю пока. Но в любом случае переживу. Говори, как туда доехать.

Он объяснил, почему-то волнуясь.

Остаток дня, приводя дела в порядок, Егор думал о свидании и странно улыбался, чем вызвал у встревоженного персонала самые разные предположения – отнюдь не самые приятные…

Но ему было все равно. В животе порхали бабочки. Их сухие ломкие крылья щекотали желудок, было хорошо и приятно…

В ресторане, дожидаясь Алину, Егор пил кофе, поскольку от голода внутри все слиплось, безжалостно смяв в ком бабочек, и снова подумал о мести.

Мысль, что его «развели», как ребенка, овладела его рассудком.

В то же самое время настойчивый внутренний голос шептал, что ничего такого уж страшного в отцовской заботе нет…

Ну, подсунул он невесту из семьи своих друзей-миллионщиков, что тут плохого?!

В конце концов, собственный горький опыт Егора был не лучше.

Глупо отказываться от свидания с красивой девушкой исключительно из чувства противоречия…

Однако чувство противоречия почему-то казалось сильнее здравого смысла.

Егор разозлился.

Опаздывающая Алина вдруг вызвала раздражение.

Ему представилось: она войдет, наряженная в короткий топик, с голым животом, а в пупке будет непременно блестеть бриллиант. Задерживается же она исключительно потому, что заехала к стилисту, и тот, высунув от усердия язык, укладывает ее рыжую гриву…

И стоит ли иметь с такой дело?

Егор отхлебнул кофе и посмотрел в окно-витрину, на майское небо, еще такое холодное, совсем не по-весеннему.

Во рту ощущался приятный вкус кофейных зерен…

Егор подумал: скоро лето, и это небо, пронзенное пиками небоскребов, еще такое чистое и свежее, скоро тоже станет хорошо прожаренным, сизым, в дымке вечных пожаров торфяников, от которых некуда деться.

– Вот и я, – послышалось над ухом.

Егор подпрыгнул от неожиданности.

Алина не стала дожидаться, пока он встанет и отодвинет стул. Она уселась за стол, бросила сумочку на широкий подоконник и улыбнулась:

– Извини, я опоздала. Долго искала, куда можно машину приткнуть. Оказывается, тут довольно популярное место… Что ты на меня так смотришь?

Егор хлопал ресницами и лишь спустя мгновение принужденно улыбнулся:

– Ничего, я сам недавно пришел.

Выглядела она совершенно не так, как он себе представлял. От агрессивной роковой красотки мало что осталось. Рыжие волосы были стянуты в хвост, на лице – умелый макияж, не бросающийся в глаза, в ушах – простые золотые колечки. Одета Алина была крайне демократично – синие джинсы и свободная желтая кофточка с большими пуговицами.

Заметив, что Егор пристально рассматривает ее, Алина слегка смутилась, но старалась не подавать виду.

– Закажем? – беспечно спросила она, приняв от официанта кожаную папку с меню. – Что тут дают вкусненького?

– Ребрышки, – усмехнулся Егор. – Свиные. В томатном соусе. Пальчики оближешь.

– Ребрышки? Ну, пусть будут ребрышки. И салат «Цезарь».

Когда официант отошел, Егор сложил локти на стол, и, наклонившись вперед, вкрадчиво спросил:

– Это был план, верно?

– Какой план? – спросила Алина.

– Не прикидывайся. Я про вчерашний вечер. Вы ведь не просто так меня позвали.

Ее глаза были серыми, как осеннее небо, а в зрачках плясали ехидные бесенята. Алина подперла кулачком щеку и улыбнулась:

– Ну, было бы глупо отпираться. Вообще, конечно, тебя твой папаша навязал. Я-то планировала пригласить другого ведущего, но потом все переиграли. А что делать? Девочка, как поется в известной песне, созрела, надо ж девочку в хорошие руки пристраивать.

– Я так полагаю, меня в женихи Нюточке прочили?

Алина улыбнулась и не ответила.

Егор фыркнул и покачал головой:

– Аферисты! Она ж молодая совсем. Сколько ей? Семнадцать?