Лори Фрэнкел - До скорой встречи!

— Ты имеешь в виду, у нас с бабушкой были поверхностные отношения, которые легко воспроизвести?

— Нет, ваши разговоры не отличались сложностью, а темы повторялись, поэтому они вписываются в общую схему, которая регистрируется программой, даже если детали меняются от беседы к беседе. Ты удачно завершил сделку с муравьедами, и бабушка гордится тобой. Будь это морские свинки, или воздушные шарики, или сыр — ничего не изменилось бы. Станешь ловко с делами управляться, или правильно питаться, или самим собой оставаться — она в любом случае будет гордиться тобой.

— А если я начну кого-то грязно домогаться? — пошутил Дэш.

— Ха-ха, — рассмеялся Сэм.

— Нет, серьезно, что, если удивить ее? Стала бы она гордиться мной, если б я вдруг начал грязно домогаться или над животными измываться?

— Вопрос хороший, и я не знаю, как на него ответить. Мередит не разрешает мне экспериментировать с программой, боится, что я выведу ее из строя.

— Не с программой, а с Ливви, я не разрешаю тебе экспериментировать с моей мертвой бабушкой. Вот такая вот я стерва, — прокомментировала Мередит.

— Но ее там нет, правильно? — уточнил Дэш. — Вы же не привязали каким-то фантастическим способом сознание бабушки к компьютеру?

— Не разрушай иллюзию, — сказала Мередит.

— Это не совсем иллюзия, — отозвался Сэм. — Сознание Ливви тут ни при чем, но это не иллюзия, а реальность.

— Не хочу прозвучать как обкурившийся рифмоплет-старшеклассник, но что есть реальность, чувак? — сказал Дэш голосом обкурившегося рифмоплета-старшеклассника.

— Программа компилирует информацию, проанализировав все, что Ливви когда-либо писала, отправляла по электронной почте, прикрепляла в качестве приложения и так далее. После чего она все точно воспроизводит.

— А разве это не вторжение в частную жизнь?

— В известном смысле. Но Ливви больше нет, и к тому же она член вашей семьи, так что я не вижу проблемы. Затем программа анализирует видеозвонки с ее участием: реплики, ее манеру разговаривать и внешний вид, в какой момент она делает паузу или переводит дыхание, улыбается или хмурит брови. Ее любимые словечки. Ее смех. Как она повторяет одно и то же. Как она чего-то недопонимает. Абсолютно все особенности. Программа рисует себе полную картину, исходя из полученной информации, а дальше в действие вступает схема, некий шаблон беседы. Какова вероятность того, что она упомянет погоду? Примерно девяносто девять и девять десятых процента. Какова вероятность того, что ты расскажешь ей только о светлой стороне своей работы?

— Других сторон в моей работе и нет, дружок! — вставил Дэш. — Какова вероятность того, что она скажет: «Я горжусь тобой»? Девяносто девять и девять десятых процента. Проще простого!

Дэшилл вернулся в Лос-Анджелес, а Мередит продолжала писать бабушке и время от времени болтать с ней по видеочату. Не чаще, чем раньше. Она больше не была одержима этими разговорами. Она больше не ходила угрюмая. Она не слишком сильно тосковала по Ливви, но и не подозрительно мало. Мередит снова стала самой собой, насколько Сэм мог судить. Если бы не его командировка в Лондон, пришедшаяся как раз на тот период, когда их взор был затуманен влюбленностью, если бы не отчаяние, вызванное вынужденным расставанием, и если бы не разлука, сводившая их с ума, они, скорей всего, дольше оставались бы на стадии свиданий, узнавания друг друга поближе, изображали бы наигранное хладнокровие и отсутствие сильной заинтересованности. Возможно, они вернулись бы к этой стадии отношений, если бы не смерть Ливви, из-за которой приехавший из Лондона Сэм должен был либо сразу войти в роль постоянного бойфренда, либо исчезнуть с ее горизонта раз и навсегда. Конечно, здорово вот так взять и перепрыгнуть на другой уровень — будто, пройдя по особой ссылке, очутиться на следующей ступени отношений, где ты уже знакомишься с родителями, делишь радость и горе, доказываешь, что ты здесь надолго. Хотя даже после всех испытаний они вполне могли бы сбавить обороты, но тут подвернулась бабушкина квартира, и Мередит мечтала поселиться в ней, но была не готова жить там одна. Нет, он не жалуется, все замечательно, просто чуточку странно.

Когда Мередит немного отдалилась, погрузившись в свои переживания, захандрила и замкнулась в себе, Сэм решил, что она имеет полное на это право. Но сейчас все вернулось на круги своя. Мередит вернулась. Они наверстывали упущенное в плане отношений, обживали квартиру, о которой все чаще говорили как о своей, а не о бабушкиной, привыкали к ритму совместной жизни. Сэм стал задумываться о поисках работы. Мередит стала планировать отпуск: нет, во Флориду они точно не поедут, но куда-нибудь, где тепло. Они обустраивали гнездышко — проводили вечера у камина, купив на ужин еды навынос, приглашали в гости Джейми, ходили выбирать занавески в душ и полотенца для ванной.

— Спасибо, кстати, — произнесла как-то раз после ужина Мередит, уютно устроившись на диване с чашкой чая и книжкой.

— Спасибо за что?

— За то, что помог мне попрощаться с бабушкой.

— Всегда пожалуйста, — ответил Сэм.

— Выходит, я люблю тебя, вот оно как, — добавила Мередит.

— И я, — сказал Сэм, подумав: нет ничего лучше, чем услышать, как Мередит признается ему в любви. — Я тоже тебя люблю.

«Помог попрощаться с бабушкой». Не поддерживать с ней связь. Не вернуть ее. Не воскресить из мертвых. А именно попрощаться. Вот так-то лучше, обрадовался Сэм. Выходит, он сделал хорошее дело. Доброе. Даже благородное. Ничего сомнительного, нездорового. Ничего постыдного. Хорошее, доброе, благое дело.

Момент был трогательный, но именно он, как впоследствии сообразил Сэм, сыграл ключевую роль, когда некоторое время спустя Дэш позвонил Сэму со своим предложением. Вместо «Дэш, да ты с ума сошел? Отстань, даже не думай!», или «Дэш, ты спятил. Этому не бывать, отстань!», или «Дэш, ты бредишь! И слышать не хочу, отстань!» — Сэм сказал:

— Хм, вопрос интересный. Я не уверен, но можно подумать. Приезжай-ка к нам на выходные!

— Лучше я вам куплю билеты в Лос-Анджелес, — выдвинул встречное предложение Дэш. — Один друг устраивает пляжную вечеринку завтра, ее просто нельзя пропустить! Как у вас в Сиэтле с пляжными вечеринками?

— Встречай нас завтра утром в аэропорту на выдаче багажа, — тут же согласился Сэм.

В Сиэтле было около нуля: дождь, переходящий в снег, и слякоть.

Вечеринка была прямо как из фильмов про старшеклассников, которые живут в приморском городе: горы еды и алкоголя, громкая музыка, красивые лица, чистое небо, пламя костров, все в свитерах и шлепанцах на босу ногу. Дэш переходил от одного к другому, со всеми разговаривал, похлопывал по плечу. Он представил Сэма и Мередит своим друзьям, а потом они запаслись съестным и втроем устроились у костра немного поодаль от остальных. Они сидели там на пляже, посреди дюн, с копченой рыбой и коктейлями «Маргарита» в руках, с песком в волосах и дымом, попадающим в глаза, прямо перед ними расстилалось бескрайнее море, и казалось, нет ничего невозможного.