Нора Робертс - Красная лилия

А если бы они танцевали с другими партнерами и вдруг увидели бы друг друга? Если бы в сверкающей толпе их взгляды встретились и все сразу бы стало понятно...

И они танцевали бы, забыв обо всех, не замечая никого и ничего вокруг. Как в черно-белом кинофильме. Никаких сложностей. Все преграды преодолимы. Под заключительные аккорды остаются только двое — вместе и навсегда.

Ты в его объятиях, ты вскидываешь голову, тянешься губами к его губам, и вы сливаетесь в идеальном поцелуе, отдаваясь ему душой и телом, и этот поцелуй означает любовь на всю жизнь.

Нежные поцелуи, такие же нежные, как его ладонь, скользящая по твоим волосам, и тихо-тихо разгорающиеся. Ты обнимаешь его за шею, привстаешь на цыпочки, льнешь к нему всем телом. И оказывается, что вы чудесно подходите друг другу.

Сгущается тьма, его ладони скользят по твоему телу, и каждое прикосновение отдается звенящей дрожью и сладкой болью. Теперь ваши губы встречаются с тихими стонами и вздохами.

Вкус поцелуя, уже сильный и властный, пробуждает тело. Холод и усталость сменяются теплом и энергией.

Мерцают свечи. Колеблются тени. Аромат цветов наполняет комнату. Лилии, обязательно лилии... Цветы, которые он подарил ей, — дерзкие, красные, сладострастные. Его глаза, карие, бездонные, говорят ей то, что она жаждала услышать. Для него она прекрасна и бесценна.

Они раздевают друг друга. Ее платье стекает сверкающей белой лужицей на его черный смокинг.

И наконец обнаженное тело плавно и нежно встречается с обнаженным телом. Золотистая пыль и струящееся молоко... Его плечи под ее ладонями. Она чувствует, как напрягаются его мышцы, и сгорает от нетерпения и предвкушения.

Он подхватывает ее на руки, кладет на кровать, на большую белую кровать со скользящими, как вода, простынями, и тонет в них вместе с ней.

Его губы скользят по ее шее, у нее перехватывает дыхание, и, словно растворяясь в нем, она со стоном шепчет его имя.

Свет свечей. Свет огня в камине. Цветы. Не лилии, розы. Его руки, руки аристократа. Богача. Она распластывается под ним, изгибается, соблазнительно мурлычет. Мужчинам нравится, когда их шлюхи вздыхают и стонут. Она гладит его тело, все его тело. Он уже готов, более чем готов, но она дразнит его еще немного.

Жены лежат бесчувственными колодами, покорно исполняя супружеский долг. Вот почему их мужья приходят к ней, нуждаются в ней. И платят.

Она приподнялась с груды подушек в ореоле золотистых кудрей и перекатилась на него, соблазняя пышными бедрами и грудью, скользя губами, прихватывая зубами все ниже и ниже, делая то, что никогда бы не сделала его чопорная жена с холодной рыбьей кровью.

Она умело ласкает его, слушая хрипы и стоны. У него поджарое, мускулистое тело, что приносит некоторое удовлетворение, но даже если бы он был жирным, как боров, она убедила бы его, что он бог наслаждения. Это так легко.

Она оседлала его, опустила взгляд на его красивое лицо, увидела жадное нетерпение в его глазах и улыбнулась. Вобрала его в себя быстро и резко и подумала, что так идеально заполняет ее только богатый мужчина.

Хейли пулей слетела с дивана. Сердце бешено колотилось о ребра. Грудь казалась набухшей, как будто — о господи! — как будто ее ласкал мужчина. Губы покалывало. Она в панике схватилась за волосы и чуть не разревелась от облегчения, почувствовав, что это ее собственная шевелюра.

Кто-то расхохотался. Она попятилась, наткнулась на диван и чуть не свалилась на него. Защищаясь, закрыла грудь руками. Всего лишь кино... Она всего лишь видела фильм. Черно-белый откровенный фильм.

Но, боже, что же случилось с ней? Не сон... или не только сон. Это не могло быть сном.

Хейли выбежала из комнаты проверить Лили. Ее малышка спала, обнимая любимую плюшевую собачку.

Хейли приказала себе успокоиться. Она спустилась вниз, но, дойдя до библиотеки, заколебалась и осторожно приоткрыла дверь.

Митчелл сидел за столом и стучал по клавиатуре ноутбука. Ей не хотелось его тревожить, но деваться было некуда. Она должна удостовериться. До утра не дотерпит.

Хейли вошла.

—Митч?..

—Хм-м-м?.. Что? Где? — Он поднял глаза и замигал. — Привет.

—Простите. Вы работаете.

—Всего лишь разбираю электронную почту. Могу чем-нибудь помочь?

—Я только хотела... — она не была застенчивой и чопорной, но не представляла, как, не смущаясь, пересказать то, что испытала. — Хм-м... Как вы думаете, Роз сейчас занята?

—Могу позвонить ей и узнать.

—Я не хочу беспокоить ее, если... Нет, хочу. Вы не могли бы попросить Роз прийти сюда?

—Хорошо, — Митчелл потянулся к телефону, набрал внутренний номер спальни. — Что-то случилось?

—Да. Вроде того. Может быть...

Чтобы прояснить хотя бы один момент, она поднялась на второй уровень, обошла стол, вгляделась в фотографии на рабочей доске Митча и замерла, уставившись на копию снимка мужчины в смокинге. Красивое властное лицо, темные волосы, холодные глаза.

—Это Реджинальд Харпер, верно? Первый?

—Верно. Роз, можешь спуститься в библиотеку? Чсйли здесь. Ей нужно поговорить с тобой. Хороню. — Митчелл повесил трубку. — Она сейчас спустится. Хочешь чего-нибудь выпить? Воды? Кофе?

Хейли покачала головой:

—Нет, спасибо. Я в порядке, просто сбита с толку. Помните, когда Стелла приехала сюда, когда она жила здесь, ей снились сны. Именно тогда все началось, правильно? Я имею в виду, до этого просто были... явления. Видения. Но ничего особенного... опасного не случалось, во всяком случае, Роз об этом не слышала. Я имею в виду нашу новобрачную.

—Примерно так. Похоже, ситуация обострилась после приезда Стеллы с детьми.

—А я приехала несколько недель спустя. И нас, женщин, в Харпер-хаусе стало трое. — Хейли только сейчас почувствовала озноб и потерла обнаженные руки, жалея, что не захватила джемпер. — Я была беременна. У Стеллы мальчики, а Роз... Ну, Роз — ее прямой потомок.

Митч кивнул.

—Продолжай.

—Стелла видела сны, яркие сны, которые, как мы думаем, втискивала в ее подсознание Амелия. Я не очень научно выражаюсь, но...

—Нормально.

—И когда Стелла и Логан... — Хейли осеклась, увидев Розалинд. — Простите, что вытащила вас сюда.

—Ерунда. Что случилось?

—Сначала закончи свою мысль, — предложил Митчелл.

—Ладно. Хорошо. Когда Стелла и Логан начали... встречаться, Амелии это не понравилось. Сны Стеллы стали более тревожными, более драматичными. Амелия перестала сдерживать гнев, а самым страшным был тот случай, когда она не пускала нас в комнату мальчиков, в тот вечер, когда вы впервые приехали сюда, Митч.

—Никогда не забуду.

—Той ночью она назвала нам свое имя, — заметила Роз. — Стелла до нее достучалась, и Амелия назвала нам свое имя.

—Да. Вам не кажется, что с тех пор она оставила Стеллу в покое? Стелла бы рассказала нам, если бы продолжала видеть те сны или что-то случилось бы лично с ней, верно?