Екатерина Вильмонт - У меня живет жирафа

Он сказал. Она молчала. Глаза были сухие, только голубая жилка на длинной нежной шее обозначилась резче и руки слегка дрожали. Если бы она плакала, он бы знал, как ее утешать, но сейчас он вконец растерялся. Ему было ее нестерпимо жалко.

– Я не хочу тут жить, – с трудом проговорила она. – Я перееду к сестре.

– Но ты же говорила, что собираешься сдавать ее квартиру. И к тому же этот усосок в площади вряд ли будет нуждаться, я объяснил ему, что приличные мужики оставляют квартиру жене…

Она вдруг улыбнулась.

– Ты объяснил ему это только на словах?

– Нет, я ему врезал…

Она вдруг протянула руку и погладила его по щеке. Он задрожал.

– Спасибо, Миша! Но он же твой брат, а я тебе никто… Почему ты это сделал?

До нее еще не дошло… она еще не понимает… Это шок, наверное.

– Почему я это сделал? Потому что мне стало стыдно за родного брата.

– Ну надо же… Неужели в наше время еще есть такие мужчины? Вступиться за женщину… Я не ожидала… Это красиво…

– Ийка, ты почему не плачешь?

Она подняла на него измученные глаза.

– Не получается, – прошептала она. – Внутри все болит, ужасно больно…

У него сердце сжалось от сочувствия. Он подошел к ней, поднял со стула, обнял.

– Иечка, маленькая, поплачь… Тебе будет легче. Черт с ним… Он твоего мизинчика не стоит… Ничего, может, и хорошо… Зачем тебе этот подонок? Ты такая прелестная девочка, одна не останешься, у тебя есть дело в жизни, ты не пропадешь, и на меня всегда можешь положиться… Ну, что ты, маленькая?

– Я не маленькая, я жердь…

– Это кто тебе такую чушь сказал, а?

– Мама, – вдруг совсем по-детски жалобно проговорила она. – Я сама слышала, как мама говорила подруге: «Алинка у меня красавица, а Ийка жердь жердью». А в школе меня вообще жирафой прозвали… – И тут вдруг она громко всхлипнула и, наконец, разрыдалась.

Слава богу, подумал Михаил, не разжимая объятий и продолжая нашептывать ей ласковые слова. А она доверчиво прижималась к нему. Но вдруг подняла зареванное лицо.

– Миша, а почему… Тебя меня просто жалко или…

– Или! – ответил он твердо. – Я люблю тебя, Ия, – неожиданно даже для себя проговорил он.

– Любишь? Или просто хочешь?

– Люблю и хочу. Но, главное, люблю. С первого взгляда. Вот как ты дверь мне открыла, я посмотрел… и пропал. Думаешь, почему я в Москве торчу?

– Тогда ты должен радоваться, что Ромка меня бросил?

– Дурочка! – нежно улыбнулся он. – Как я могу радоваться твоему горю? И потом, ты-то меня не любишь?

– Наверное, смогла бы…

И она вдруг поцеловала его в губы. Он задохнулся, сжал ее что было сил и вдруг рванул молнию у нее на спине. Она каким-то неподражаемо грациозным движением выскользнула из платья.

– Ты потом не пожалеешь? – прошептал он.

– Потом будет потом.

Больше слов им не потребовалось.

Владислав Александрович встретился с Ниной, чтобы обсудить с ней новую концепцию программы.

– Поймите, Ниночка, программ о разведке на телевидении существует не так уж мало.

– Что верно, то верно. Но мы же в принципе уже все придумали и получили добро, а теперь…

– Поймите, Нина, когда я предлагал тот вариант, я еще много не знал о нашей героине. Это просто фантастика, невероятная история.

Я когда прочитал, просто обалдел. Нельзя лишать зрителей такого захватывающего повествования. Вот, посмотрите, я прикинул, тут можно сделать цикл передач, коротких, не больше двадцати минут, и каждый раз заканчивать так, чтобы всем хотелось как можно скорее узнать, что будет дальше. Вот тут я сделал прикидки, ужал все до минимума, собственно, сохранил только основные моменты… Короче, посмотрите.

Он передал ей флэшку.

– Я прямо сейчас взгляну, чтобы не терять время.

– О, это совсем хорошо! И еще, я подумал, что… Короче, я расписал текст на двоих…

– То есть?

– По-моему, многое следовало бы рассказывать женщине… Какие-то ее любовные признания… А я возьму на себя политическую и событийную составляющую.

Нина недовольно поморщилась.

– Нет, Владислав Александрович, мне это не нравится. Вы предлагаете то, от чего мы с вами именно хотели уйти, то есть своего рода реконструкцию. Не надо этого.

– Я просто подумал, что зрителям надоест на меня смотреть.

– Это вряд ли. Вы здорово харизматичный человек. Мужская аудитория будет вам верить, а женская… Помимо того, что поверит вам, будет еще и увлеченно следить за вами. Такие интересные и значительные мужчины, которые к тому же рассказывают столь занимательные вещи, не так уж часто возникают на экране. А какая-нибудь актрисуля все только испортит и подорвет доверие. Нет, в кадре будете только вы. Да, а в каком виде эти мемуары?

– Это четыре толстенные тетради.

– Вот их-то мы и покажем. И еще фотографии молодой героини. И двадцать минут – это не формат. Двадцать шесть. И по две минуты рекламы, до и после. Прерывать рекламой ваш рассказ, пожалуй, не будем. Хотя, боюсь, это вряд ли получится.

– Да уж, куда нынче без рекламы. И вы думаете, что моя говорящая голова не обрыднет зрителю?

– Посмотрим. Но думаю, нет. И вот что, Владислав Александрович, я посмотрю, что вы тут написали.

– Подождите, Нина, не стоит, я же имел в виду еще женщину…

– Ничего, как-нибудь соображу. Дайте мне полчаса.

– Хорошо, а я пока смотаюсь на бензоколонку.

– Прекрасно. Но не задерживайтесь. Мне хватит получаса.

– Мне тоже, заправка тут недалеко.

Действительно, через полчаса он вернулся.

– Это и впрямь фантастика, – встретила его Нина. – Я просто не понимаю, как ей удалось уцелеть в те жуткие времена?

– Она сказала, что в ее судьбе было три составляющих – авантюризм, страх и везение. А я добавил еще одну – редкий талант.

– Да, это невероятно захватывающая история… Вот что, Владислав Александрович, давайте-ка поступим так… Во вторник…

– Нина, во вторник я ничего не могу, я провожаю родителей и сына в Испанию, это займет целый день.

– Тогда в среду.

– А что, собственно, в среду?

– Я хотела записать пилотную программу и буду предлагать это руководству.

– А в котором часу?

– Вы в среду тоже заняты?

– Да. Я обещал нашей героине отвезти ее в салон свадебных платьев.

– Шутите? – вытаращила глаза Нина. – Она что, в девяносто лет собралась замуж?

– О нет. Просто там шьют еще и вечерние платья, а Мария Евграфовна собирается на юбилей своего коллеги и хочет там всех убить.

– Обалдеть! Вот это я понимаю! Я в восторге. А кстати, неплохо было бы, предваряя ваш рассказ, как-то упомянуть об этом.

– А что, можно! Например, я войду в кадр чуть запыхавшийся, извинюсь и скажу, что только что возил нашу героиню в модный салон…

– Только нельзя называть салон, это будет рекламой.

– Да это я понимаю. Знаете, Нина, с вами приятно иметь дело. Вы все хватаете на лету.