Под прицелом ...

Выхожу из комнаты, и когда слышу, как за мной захлопывается дверь, ощущаю, будто мне на шею повесили жернов. Ненавижу даже мысль о том, что оставляю ее здесь одну!

(продолжение следует)

Смотрите на следующей неделе на канале Must Read TV

Если меня застрелят, Келс никогда не выберется оттуда живой. И осознание этого удерживает меня от убийства прямо на месте.

(вырезано)

Оглядываюсь через плечо и отмечаю придурковатое выражение на его лице. Ладно, это может сработать.

– Возможно, ты захочешь остаться здесь.

– С чего это?

– Микроволны могут плохо повлиять на твои … ммм … детородные функции, ну, ты понимаешь, о чем я…

На его лице отражается панический ужас.

– А как же тот парень в минивэне?

– Да мы его потому и взяли для этой работенки. У него уже давно не встает,… неудачно упал с велосипеда в детстве, – небрежно пожимаю плечами. Надеюсь, Олсон сейчас не слышит меня в микрофон, иначе он очень расстроится.

– Тогда давай, иди, – он предусмотрительно отступает назад от микровэна.

Господи, что может быть более опасным, чем идиот с оружием в руках!

В поселении сейчас находится много людей, но я очень сильно беспокоюсь только об одном человеке. И если эти уроды что-то с ней сделают, они испытают на себе все тысячу и один способ, которыми я могу причинить боль.

Я иду с поднятыми руками впереди одного из вооруженных идиотов. На этот раз не хочу допустить ошибку в игре с этими сумасшедшими и ясно даю ему понять, что я жертва. При мысли об этом фыркаю – жертва, о да! Никогда в жизни не играла эту роль. Даже сейчас, несмотря на то, что позволяю им так думать.

Когда мы выходим из здания, где они держали нас в заложниках, главный урод по имени Скэмп обращается ко мне с ухмылкой:

– Ну что, Таблоид, кажется, так называла тебя твоя маленькая подружка?

– Она может называть меня, как угодно, но если ты сделаешь это еще раз, я вырву твои легкие через нос.

– Выбирай выражения, – тихо угрожает он. – Ты-то выйдешь отсюда, но блондинка все еще здесь. И если ты напортачишь, я покажу ей, на что способен настоящий мужчина.

Единственное, что меня сейчас удерживает от его убийства прямо сейчас, это осознание того, что меня тут же застрелят и Келс никогда не выберется отсюда живой.

– Такие неудачники, как ты, всегда самоутверждаются только через трах, не так ли?

– Если будешь вести себя адекватно, ей ничто не угрожает. В противном случае она будет проклинать тебя, а не меня за то, что ты ее здесь оставила, – он прислоняется к деревянным перилам, скрестив руки на груди, и пристально смотрит на меня. Внутри все переворачивается только при одной мысли о том, что он дотронется своими погаными руками до Келс, и я отвечаю ему таким же взглядом в упор:

– Держись подальше от нее.

Он самодовольно ухмыляется и делает знак рукой младшему уроду. Тот толкает меня в спину и вынуждает спуститься вниз по ступенькам. Я замечаю, что за нами наблюдают копы и солдаты из Национальной гвардии. Выйдя за пределы поселения, слышу, как захлопываются с лязгом ворота. Теперь на меня направлено оружие со всех сторон. Мысленно я решаю в следующий раз присоединиться к своей семье, когда они будут участвовать в марше за контроль государства над оружием. Сейчас это было бы весьма кстати.

Мой сопровождающий, которым без зазрения совести явно пожертвовали и выпустили в место дислокации взвода солдат, тяжелой поступью шагает следом. И я почти желаю, чтобы его застрелили за его же глупость. Но это может вызвать нежелательные последствия для Келси, и поэтому не стоит того.

Когда я подхожу к минивэну, Олсон высовывает навстречу свою оранжевую голову.

– Стой! – мой конвоир щелкает затвором, неожиданно впадая в панику.

Немного поздновато паниковать, придурок!

Олсон встречается со мной взглядом, ожидая реакции.

Я поворачиваюсь к своему спутнику:

– Слушай, мне нужно отдать ему кассеты со вчерашними кадрами для редактирования и взять новые батареи и кассеты. Это то, чего ждет Скэмп. Ты же не хочешь сорвать ему интервью?

Он смотрит с подозрением, раздумывая над моими словами. Я почти чувствую дымок от того, как плавятся его мозги. Боже, да он же еще глупее, чем выглядит!

– Хорошо, только не делай глупостей.

Да уж постараюсь.

Но мне надо, чтобы он оставался снаружи, пока я не сделаю все, что задумала. Оглядываюсь через плечо, оценивая придурковатое выражение его лица. Ладно, это может сработать.

– Возможно, ты сам захочешь остаться здесь.

– Почему?

– Микроволны могут плохо повлиять на твои … ммм … детородные функции. Ну, ты понимаешь, о чем я.

Панический ужас отражается на его лице.

– А как же тот парень в минивэне?

– А, да мы его потому и взяли для этой работенки. У него уже давно не встает – несчастный случай на велосипеде в детстве, – пожимаю плечами, будто это неважно. Надеюсь, Олсон сейчас не слышит меня в микрофон, иначе он очень расстроится.

– Тогда давай иди, – провожатый предусмотрительно делает шаг назад от минивэна.

Господи, нет никого более опасного, чем идиот с оружием в руках!

Я подхожу к открытой дверце минивэна. Олсон ожидает меня внутри и выглядит просто ужасно.

– Что случилось, малыш? Ты не выспался?

Он качает головой в ответ на мою браваду.

– Как ты, Харпер? А где Келси?

– Со мной все хорошо, точнее, с нами. Они держат ее внутри здания, им нужно интервью. А теперь слушай внимательно, у меня есть только одна минута, – я снимаю рюкзак и начинаю очень медленно вынимать и передавать Олсону кассеты с вчерашними кадрами. Не хватало еще, чтобы этот цыпленок с ружьем случайно подстрелил меня. – Отдай все это копам. У них будет больше информации о событиях в поселении. Кроме того, мы еще засняли этих козлов во время убийства.

С широко раскрытыми глазами он берет у меня кассеты и складывает их в сторону.

– А теперь передай мне пару новых кассет, и не забудь про мини-микрофон, радиопередатчик и наушник к ним, – эти железки помогут принимать и передавать аудиосигналы.

Он медленно кивает и начинает собирать все, что я попросила.

– А как ты намереваешься все это подключить на себе? – стоя спиной ко мне, тихо спрашивает он.

Я довольно улыбаюсь.

– Мне поможет Келси, если нам удастся остаться наедине. Просто следи за картинкой. Я скоро выйду в прямой эфир, – делаю глубокий вдох, замечая, что воздух свободы действительно пахнет лучше. Черт, с каждым днем я становлюсь все больше похожей на своих родителей. Скоро, наверное, начну распевать «Если бы у меня был молоток» и другие народные песенки.

Олсон разворачивается и складывает все, что я просила, в рюкзак.