Елена Усачева - Время верить в чудеса

— Ленка-то твоя где?

Ой, и правда, куда делась Аленка!

Сапожкина быстро повернулась.

На качелях нет. В песочнице нет. На площадках не видно. Около спортивных снарядов тоже.

Обиделась и домой пошла. Вот вредина!

— Она, наверное, к маме сбежала, — предположила Иринка, — дома уже сидит, плюшки трескает…

Договаривая фразу, Сапожкина поняла, что в квартиру сестра не войдет. Родители ушли, ключ есть только у нее.

— Я сейчас сбегаю, дверь ей открою и к тебе приду. О’кей?

— Ну, давай, — как-то неуверенно согласился Матвей. — Ты там звони, если что…

Иринка и внимания на его слова не обратила. Чего звонить? Дел всего на пять минут — добежать до дома, настучать Аленке, которая наверняка опять на лестнице сидит, по кумполу, впустить сестру в квартиру и умчаться обратно.

Но занятия спортом расположили Сапожкину на более мирный лад. Сначала-то она готова была сестру прибить медным тазиком, но, уже выходя на финишную прямую к дому, решила, что наказывать Аленку не будет. Конечно, она виновата, нечего было уходить с площадки без разрешения, но сестренке было на что обидеться — старшие не взяли ее в свои игры. Так что они, считай, квиты. Сейчас Иринка быстренько запрет мелюзгу в квартире и побежит назад, потому что, кажется, с Матвеем у них что-то начало получаться.

В благодушном настроении Сапожкина остановилась около хлебного киоска и купила булку. А потом еще выбрала у вечно сидящей на одном и том же месте бабки большое красное яблоко и только затем отправилась в свой двор.

Проходя мимо качелей, она вспомнила, как вчера на синем сиденье раскачивалась коробка с тортиком. Это было забавно, неожиданно, а потому здорово! Она даже подумала: а не осталось ли дома кусочка торта? С удовольствием бы сейчас его доела.

С мыслями о торте, о смешных от обиды глазах сестры и о чем-то еще не очень важном Иринка вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и полезла в карман за ключами.

Достав их, она поняла, что произошло.

Аленки не было.

Она не стояла около мусорного люка, не изображала обиженную тень под дверью.

Может, еще не дошла?

Ключи выпали из дрогнувшей руки. Иринка наклонилась и вдруг увидела около своей ноги окурок.

Самый обыкновенный окурок. Но его вид поднял в душе Иринки тревогу.

Здесь кто-то стоял, курил, а когда сестра появилась на площадке, бросил сигарету, затоптал ее, подхватил Аленку и убежал в тот самый темный лес, где живет Баба-яга…

Иринка замотала головой. Черт, о чем она думает?!

Но куда могла подеваться несносная девчонка? Заблудилась во дворах? Пошла в другую сторону?

Да как тут можно заблудиться? Два дома, три поворота. Здесь идти-то некуда!

Сапожкина выскочила во двор. Задрала голову. Двенадцатиэтажная башня. Может, она пошла на самый верх?

Иринка влетела в лифт, надавила на кнопку двенадцатого этажа.

Полутемная грязная лестничная площадка встретила ее неприветливо. Испугавшись непонятно чего, Сапожкина помчалась вниз, прыгая через ступеньки.

Во дворе Аленки так и не было. Только синие качели покачивались.

И тут Иринку с головой накрыла паника. Она рванула обратно на спортивную площадку. Куда, куда, куда отправилась противная девчонка? Какого лешего она вообще ушла? Ну, теперь Иринка точно устроит сестренке веселую жизнь…

Площадка была полна народа — здесь играли в волейбол и баскетбол, орали футболисты, выясняя, кто первым нарушил правила, мелюзга резвилась на горке, в песочнице. Желтой шапочки с помпончиком среди них не было. Да и спрашивать, видел ли кто-нибудь эту самую шапочку, бесполезно. Здесь все были заняты своими делами.

Иринка заметалась среди довольной детворы.

Найдет сестру — убьет! Прямо на месте! И на суде ее оправдают, потому что так вести себя нельзя…

Сапожкина бросилась обратно на улицу.

Нет, не могла Аленка заблудиться. Негде здесь потеряться. Значит, она не заблудилась. Значит…

Иринка сунула нос в киоск с хлебом.

— Извините, вы тут девочку не видели? С желтым помпоном!

— Опять потеряла? — усмехнулась продавщица.

Иринка отшатнулась. Ей сейчас только насмешек не хватает.

Беспомощно огляделась. И поймала высушенный взгляд старушки.

— Была девочка, была, — закивала она. — Проходили они мимо.

— Они? — напряглась Сапожкина.

— Девочка в желтой шапочке и с ней двое. Возраста, как ты. Одна такая… — бабка неопределенно повела рукой. Потом пояснила: — Повыше и покрасивше тебя. И еще парень — невысокий, чуть сутуловатый.

Конечно, утверждение, что кто-то может быть красивее ее, Иринку задело. Она почему-то сразу подумала о Пат, но… Сапожкина не считала Пат красавицей. Да, у подружки смазливая мордашка. И фигурка у нее получше. Но чтобы назвать Пантелееву красивой… Вот уж нет!

Стоп, не о том она думает! Так что, здесь была Пат?

— Точно, — высунулась из окошка своего ларька булочница, — были такие, батон у меня купили. А я еще подумала, что где-то видела ту девочку.

— Батон… — задумчиво протянула Иринка, слабо соображая, что говорит, что делает.

Она зачем-то сунула руку в карман, вытянула оттуда пятьдесят рублей, задела яблоко. Тяжелым мячиком оно вывалилось на землю и покатилось по дорожке.

— Стой! Куда? — побежала за слишком шустрым фруктом Сапожкина.

А в спину ей смотрели лукавые глаза старушки.

Иринка никогда не верила в чудеса. В Деда Мороза, в волшебника, который подкладывает подарки под подушку в день рождения, в кота Леопольда, подбрасывающего конфеты в ботинки, тоже не верила.

Все это были сказки. А сказки — для маленьких детей. Взрослых же людей окружала суровая действительность, где магии не было места.

Поэтому выпавшее из кармана яблоко для Иринки было самым обыкновенным яблоком, и ни чем иным. А катилось оно потому, что дорога здесь шла под уклон. Однако поймать его Сапожкина долго не могла — яблоко вдруг оказалось вертким, все время выскальзывало у нее из-под ладони. Еще это сильное волнение за сестру…

И даже не за сестру. Аленка в любом случае найдется. Куда она денется? Погуляет, погуляет и вернется домой. Другой вопрос — когда она придет? До возвращения родителей или после? Если после, то Иринке наступит окончательный и бесповоротный конец. Ее вкатают в асфальт, забросают паркетом или утопят в ванной. В общем, не будет ей жизни на этом свете, если она не смогла за единственной сестрой уследить, — именно такой приговор вынесут родители.

А если Аленка найдется до того, как вернутся родители, то приблизительно то же самое с ней сделает сама Иринка, потому что только бесчувственная эгоистка могла уйти, не предупредив об этом сестру.