Данеэла Стил - По велению сердца

– Поверить не могу: ты вот так легко просишь положить пять миллионов на твое имя, будто речь идет о пяти сотнях! — сказала твердо Хоуп.

– Я же сказал, хватит и четырех! — прорычал он.

– Финн, я понимаю, у тебя денежные затруднения, но этого я не сделаю. А если мы поженимся, то составим брачный контракт. — Она уже попросила своего нью-йоркского адвоката подготовить такой документ, что и было исполнено. В контракте фиксировалось, что каждый остается при своем добрачном имуществе. По очевидным причинам Хоуп не хотела объединять финансы. Ей эти деньги достались от Пола, и она будет распоряжаться ими разумно.

– Вот уж не думал, что ты такая скупердяйка! — отрезал Финн, с трудом вписываясь в поворот. Было несправедливо и оскорбительно получить от него такую оплеуху после того, как она фактически купила ему особняк. Ее щедрость оказалась забыта. А Хоуп всего лишь разумно вела себя — тем более, что теперь она знала за ним особый талант не говорить правду. У нее в планах не было доверять Финну свое наследство. А пять миллионов — это ни много ни мало десять процентов от того, что ей досталось от Пола после двадцати лет супружества. Она не считала себя вправе делиться ими с Финном.

Остаток пути прошел в ледяном молчании, и, когда Финн резко остановил машину, Хоуп вышла и молча прошла в дом. Не передать, как сильно расстроила ее его просьба, а он был не меньше разочарован ее отказом. Финн, войдя, прямиком направился в буфетную и налил себе виски. Когда спустя полчаса он поднялся в спальню, Хоуп поняла, что Финн успел приложиться к бутылке не один раз.

– А что, по твоему, было бы разумной суммой? — продолжил начатый разговор Финн, опускаясь в кресло. Хоуп подняла на него глаза. Час от часу не легче! То срочно подавай ему ребенка, потом обвал лжи, а теперь ему потребовались ее деньги. Финн менялся на глазах, превращаясь в другого человека. Хоуп вспомнился прежний Финн, вспомнилось, как он был к ней внимателен и нежен. На ум пришло определение, которое дал ему старший брат Пол, назвав Финна социопатом. Может, это так и есть, подумала Хоуп. Она уже не в первый раз вспоминала статью по клинической психологии, прочитанную когда то в серьезном журнале. В ней шла речь о специфических отклонениях в психике, когда один и тот же человек может быть то любящим, то агрессивным, доводя свою жертву до такого состояния, что она уже не может отличить черное от белого, правду от лжи. Хоуп была близка к такому состоянию. Голова у нее шла кругом, Финн словно завораживал ее своими россказнями. Но маска все больше сползает с его лица, и человек, который предстает взору Хоуп, пугает ее. А существует ли вообще прежний Финн или это была лишь личина?

– Финн, никаких денег я тебе не дам, — стараясь говорить твердо, сказала она.

– Воображаешь, что легко отделаешься, да? — зло произнес Финн, наливая себе в стакан виски из бутылки, которую он принес с собой. — Сидишь на своих миллионах, свалившихся от бывшего мужа, а я должен выпрашивать подачки? — Чем дальше, тем больше Финн удивлял и пугал Хоуп. Почему он так откровенно груб, на что он вообще рассчитывает, позволяя себе так говорить с ней?! В любом случае покупать себе мужчину Хоуп не станет, это не в ее правилах. Хоуп вспомнила, как Финн жаловался, что много тратит на обучение Майкла, и заподозрила, что эти расходы вообще несет не он, а бывшие тесть с тещей, от папаши же сын вряд ли видел какую нибудь помощь.

– Отчего это я отделываюсь? Но под твою дудку я плясать не намерена и содержать тебя не собираюсь. Я считаю твою просьбу несерьезной, если не сказать хуже, и не стану ее выполнять.

– Похоже, тебе нужен бессловесный послушный слуга, а не муж. Если собираешься и дальше сидеть на своих миллионах, а мне выделять жалкие крохи — может, Уинфрид тебе подойдет в качестве мужа больше?

– Хватит, Финн! Я ложусь спать, — резко оборвала его Хоуп, — и не намерена больше обсуждать эту тему.

– Ты что же, и впрямь думала выйти замуж и ничем не поделиться со мной? И что это будет за союз?

– Союз, основанный на любви, а не на деньгах! И на честности, а не на обмане. Я не собираюсь с тобой торговаться и не позволю диктовать мне условия. Это отвратительно, Финн!

– Мне тоже кажется отвратительным, что ты сидишь на деньгах и не желаешь расстаться с малой толикой. Если хочешь знать мое мнение — ты просто махровая эгоистка! — Он еще никогда не говорил ей такого, и Хоуп еле сдерживала себя. Скандалить с ним, стыдить его было бессмысленно. Он был разгорячен спиртным, зол и агрессивен. А ведь Марк предупреждал ее, что от Финна можно ждать самых непредсказуемых действий.

Хоуп больше не вымолвила ни слова и легла в кровать. Финн, пошатываясь, вышел из комнаты. В эту ночь он в спальню не поднялся. А Хоуп долго лежала без сна, мучительно пытаясь понять, что происходит и во что на ее глазах превращается Финн. Отношения с ужасающей скоростью рассыпались. Хоуп забылась сном только под утро.

С того дня, как Финн заговорил с ней о собственном счете, все покатилось под гору. Отношения были крайне напряжены, ссоры стали обычным делом, Финн пил все больше и больше, а разговор всегда шел об одном и том же. Он требовал от нее четыре или пять миллионов долларов — естественно, наличными. А теперь стал замахиваться и на большее — хотел такую же сумму «вторым траншем» — после свадьбы. И еще он посоветовал ей показаться врачу, но на этот раз Хоуп наотрез отказалась.

Единственным, что пока удерживало ее в этом доме, оставались воспоминания о его былой любви. Временами казалось, что у Финна произошло временное помешательство или все это кошмарный сон, и Хоуп все ждала, что он вот-вот опомнится и снова станет собой. Но этого не происходило. Финн делался все невыносимее, а она все меньше тешила себя надеждой вновь увидеть человека, в которого когда то влюбилась. Бывали дни, когда Хоуп уже начинала сомневаться, что он вообще существовал в реальной жизни, тот мужчина, которого она знала и любила одиннадцать месяцев. К концу ноября она уже почти перестала в это верить. Может быть, то была маска, которую Финн надел, чтобы обольстить ее и втянуть в близкие отношения, а его подлинное лицо проявилось только теперь. У нее словно выбили из под ног почву, и она держалась из последних сил, не представляя, что же ей делать. Так продолжалось уже не первый месяц.

На День благодарения она приготовила традиционную индейку, но праздничный ужин был испорчен ссорой, затеянной Финном во время еды. Он в который раз поднял разговор о деньгах и о том, почему, по его мнению, она обязана ему их выделить. Кончилось тем, что, не закончив ужина, Хоуп встала и вышла из за стола. У нее уже не было сил выслушивать летящие в ее адрес оскорбления и упреки, сменившие льстивые увещевания.