Джоджо Мойес - До встречи с тобой

После ее ухода из него словно выпустили воздух. Похоже, Уилл держался до тех пор, пока его мать и Луиза не покинули флигель. Я не спускал с него глаз, и когда он перестал улыбаться, понял, что мне не нравится его вид. Его кожа была слегка пятнистой, он дважды поморщился, когда думал, что никто не смотрит, и мне отсюда было видно, что у него гусиная кожа. В голове прозвенел тревожный колокольчик, далекий, но пронзительный.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Уилл?

— Все в порядке. Не суетись.

— Может, скажешь мне, где болит?

Видимо, он смирился, словно знал, что я вижу его насквозь. Мы уже давно работали вместе.

— Ладно. Голова немного болит. И… э-э-э… мне нужно сменить трубку. И как можно скорее.

Я перенес его из кресла на кровать и начал готовить оборудование.

— Когда Лу меняла их утром?

— Она не меняла, — поморщился он со слегка виноватым видом. — И вчера вечером тоже.

— Что?

Я проверил его пульс и схватил тонометр. Ну конечно, давление зашкаливало. Я положил ладонь ему на лоб, и она заблестела от пота. Я залез в шкафчик с лекарствами и растолок немного сосудорасширяющих средств. Развел их в воде и заставил выпить до капли. Затем усадил его на кровати и быстро сменил трубки, не переставая наблюдать.

— Дисрефлексия? [60] Дисрефлексия — осложнение, которое наблюдается при травмах позвоночника с повреждением спинного мозга выше грудного отдела. (Прим. ред.)

— Угу. Не самый разумный поступок, Уилл.

Автономная дисрефлексия была нашим худшим кошмаром. Это была обширная гиперреакция тела Уилла на боль, дискомфорт… или, к примеру, переполненный катетер — тщетная и бессмысленная попытка поврежденной нервной системы сохранить контроль над происходящим. Дисрефлексия возникала ни с того ни с сего, и Уиллу приходилось туго. Он был бледен и дышал с трудом.

— Как кожа?

— Покалывает.

— Зрение?

— Нормально.

— Да ладно, приятель. Как думаешь, помощь нужна?

— Дай мне десять минут, Натан. Уверен, ты уже сделал все, что нужно. Дай мне десять минут. — Он закрыл глаза.

Я снова измерил кровяное давление, гадая, сколько можно тянуть, прежде чем звонить в «скорую». Я до чертиков боялся дисрефлексии, потому что никогда не знаешь, в какую сторону она повернет. Мы это уже проходили, когда я только начал работать с Уиллом, и в результате он провалялся в больнице два дня.

— Серьезно, Натан. Я скажу, если пойму, что дела плохи.

Уилл вздохнул, и я помог ему забраться поглубже и прислониться к изголовью.

Он рассказал, что Луиза так напилась, что он побоялся давать ей в руки свое оборудование.

— Одному Богу известно, куда она могла засунуть эти чертовы трубки, — хохотнул он.

Уилл сказал, что Луизе понадобилось почти полчаса, чтобы вытащить его из кресла и уложить в кровать. Они оба дважды оказались на полу.

— К счастью, мы оба так надрались, что ничего не почувствовали.

Ей хватило самообладания позвонить администратору и вызвать носильщика, чтобы помочь поднять Уилла.

— Отличный парень. Смутно припоминаю, как он настаивал, чтобы Луиза дала ему пятьдесят фунтов чаевых. Она явно была пьяна, потому что согласилась.

Когда Луиза наконец покинула его номер, Уилл боялся, что она не доберется до своего. Он так и видел, как она сворачивается на лестнице маленьким красным клубочком.

Мое собственное видение Луизы Кларк было менее великодушным.

— Уилл, приятель, давай в следующий раз ты будешь больше беспокоиться о себе?

— Все в порядке, Натан. Со мной все хорошо. Мне уже полегчало.

Я проверил пульс, чувствуя на себе его взгляд.

— Серьезно. Она не виновата.

Его давление понизилось. Кожа прямо на глазах приобретала здоровый оттенок. Я выдохнул и только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание.

Мы немного поболтали, дожидаясь, пока все окончательно успокоится, и обсуждая вчерашние события. Похоже, Уилл ничуть не переживал из-за бывшей подружки. Он говорил мало, но выглядел неплохо, несмотря на явную усталость.

Я отпустил его запястье.

— Кстати, отличная татуировка.

— Смотри только, не докатись до «Срока годности», — покосился он на меня.

Несмотря на пот, боль и инфекцию, Уилл в кои-то веки выглядел, как будто у него на уме появилось что-то еще, кроме единственного навязчивого желания. Я не мог отделаться от мысли, что если бы миссис Трейнор знала об этом, то не стала бы злиться.

Мы скрыли от Лу, что случилось в обед, Уилл заставил меня пообещать, — но вечером она вернулась притихшей. Ее лицо было бледным, а вымытые волосы стянуты на затылке, как будто она хотела выглядеть скромницей. Я примерно представлял, как она себя чувствует; порой, когда надираешься за полночь, утром все довольно прилично, но это потому, что алкоголь еще не выветрился. Старое доброе похмелье играет, словно кошка с мышью, и выжидает момент, чтобы цапнуть. Похоже, ее цапнуло в районе обеда.

Но вскоре стало ясно, что ее беспокоит не только похмелье.

Уилл все расспрашивал, почему она притихла.

— Ладно, — наконец призналась она, — просто я обнаружила, что не слишком умно уходить на всю ночь, если только что съехалась со своим парнем.

Она улыбалась, но улыбка была натянутой, и мы с Уиллом оба знали, что это не пустые слова.

Я не мог винить ее парня. Мне бы тоже не хотелось, чтобы моя женушка шлялась по ночам с чужим мужчиной, пусть даже квадриплегиком. А ведь он даже не видел, как Уилл смотрит на нее.

Вечером мы в основном бездельничали. Луиза разобрала рюкзак Уилла, выложив кучу бесплатных гостиничных шампуней, кондиционеров, мини-наборов для шитья и шапочек для душа.

«Не смейтесь, — сказала она. — За такие деньги Уилл мог купить целую фабрику шампуня».

Мы посмотрели какой-то японский мультфильм, который Уилл назвал лучшим лекарством от похмелья, а я все болтался поблизости — отчасти чтобы следить за его давлением, отчасти, если честно, из вредности. Мне хотелось увидеть его реакцию, когда я заявлю, что буду смотреть мультфильм вместе с ними.

— Серьезно? — спросил Уилл. — Ты любишь Миядзаки? [61] Хаяо Миядзаки (р. 1941) — японский режиссер-аниматор. (Прим. ред.)

Он тут же взял себя в руки, сказал, что мне, несомненно, понравится… это замечательный фильм… бла-бла-бла. Но все было ясно. В каком-то смысле я был рад за него. Он слишком долго думал только об одном, бедолага.

Итак, мы посмотрели фильм. Опустили жалюзи, сняли телефонную трубку и включили странную историю о девочке, которая очутилась в параллельном мире, населенном странными существами, о половине которых нельзя было понять, добрые они или злые. Лу сидела рядом с Уиллом, подавала ему пить, а в какой-то момент промокнула ему глаз, когда в него что-то попало. Довольно мило, согласен, но в глубине души я не переставал задаваться вопросом, к чему все это приведет.