Джеки Коллинз - Богиня мщения

Эта его привычка распространялась буквально на все. Обычно Арман предпочитал дорогих девочек по вызову. Классные шлюхи умели такое, о чем обычные женщины даже не слышали. Маленькие, грязные трюки. Вещи, о которых мужчина может только мечтать. Изредка Арман сталкивался с женщинами, которые не продавались, но его это не обескураживало. Он твердо знал, что у каждой женщины есть своя цена, причем не всегда она выражалась в долларах или в евро. Иногда Арман развлекался тем, что пытался выяснить, что представляла собой эта цена. Для него это была азартная игра, в которую он играл исключительно для собственного удовольствия. А когда Арман играл, ему нужна была только победа.

Его последним «завоеванием» подобного рода была Нона Константайн — супруга некоего Мартина Константайна, который был основным конкурентом Армана в бизнесе, связанном с недвижимостью. Мартина многие считали почти таким же богатым и влиятельным, как владелец «Джордан девелопментс», но все эти люди глубоко заблуждались.

Нона была именно такой женщиной, которой Арману хотелось обладать. Замужняя, с маленьким ребенком, не растерявшая еще своей красоты бывшая Мисс Словакия, была завидным трофеем. Мартин ее буквально обожал, но Арман был уверен, что после родов муж трахал Нону меньше, чем ей хотелось.

Составить план кампании было несложно. Арман и Константайны вращались в одних и тех же кругах и часто сталкивались на вечеринках, благотворительных приемах, открытиях галерей и банкетах. В этих условиях познакомиться с Ноной поближе было несложно, тем более что Армана всегда сопровождала красивая девушка, следовательно, никаких подозрений у мужа он не вызывал. В Нью-Йорке вообще мало кто знал, что все девушки Армана были высокооплачиваемыми профессионалками, которые никогда не доставляли ему неприятностей и не выдвигали претензий. «Никогда не использовать одну и ту же шлюху дважды» — таково было его правило, которого он неукоснительно придерживался.

Хозяйки салонов нью-йоркского высшего общества считали Армана Джордана желанной добычей. Не раз и не два они пытались познакомить его со своими дочерьми, но ему каждый раз удавалось ускользнуть из расставленных сетей. Что и говорить, он был интересным мужчиной — высокий, с аккуратными черными усами и густыми бровями над задумчивыми темными глазами и с безупречным вкусом. Одевался он действительно отлично — носки и белье Арман менял каждый день, рубашку мог надеть дважды, не больше, а пошитые на заказ костюмы хранились в шкафах не дольше месяца. Его привлекательность усугублялась окружавшей Армана аурой легкой таинственности. Хозяйки салонов подозревали, что он не только весьма богат, но и что в той маленькой ближневосточной стране, откуда мистер Джордан был родом, он принадлежит к высшей аристократии, но о том, что он принц, никто не догадывался.

Арману потребовалось около двух месяцев, чтобы заманить Нону в свой пентхаус под предлогом того, что он-де хочет показать ей недавно приобретенный офорт Пикассо. О том, что пришлось ждать столько времени, он не жалел. Ожидание ему скрашивало предвкушение грядущего торжества.

Нона приехала в одиннадцать утра — время, вполне укладывавшееся в сложившиеся понятия о приличиях. На ней был светло-розовый костюм от «Шанель», кружевная блузка и бежевые туфли на шпильках, которые звонко цокали по отполированным мраморным полам, пока Арман водил ее по комнатам, показывая квартиру. В конце концов оба оказались в главной спальне, обставленной в сугубо мужском стиле — темно-бордовые кожаные диваны и черные кашемировые покрывала на огромной кровати.

— Я заметила, у тебя нет никаких семейных фотографий, — сказала Нона и кокетливо хихикнула, окидывая спартанскую обстановку спальни пристальным взглядом. — Ты ужасно таинственный мужчина, Арман. Кстати, почему я каждый раз вижу тебя с новой девушкой? Может, ты в поиске — ищешь подходящую женщину, с которой мог бы связать свою жизнь?

— Зачем мне кого-то искать, когда я нашел тебя? — спросил Арман, глядя ей в глаза с таким видом, словно он действительно имел в виду то, что говорил.

Он сразу понял, что недели ожидания полностью окупились. Комплименты, ненавязчивые знаки внимания и лесть, лесть, лесть сделали свое дело. Нона клюнула, и теперь он мог делать с ней все, что хотел.

Насилие и унижения заводили его сильнее всего.

Сначала он поцеловал ее, сильно прижавшись губами к ее губам, чтобы не дать Ноне возможности возразить. Его язык проник ей глубоко в рот, а рука задрала подол юбки. Сильные пальцы грубо рванули ткань трусиков и впились в горячий, податливый, сочащийся влагой возбуждения холмик. Никаких прелюдий, никакой предварительной любовной игры не требовалось. Нона Константайн завелась с пол-оборота в ту самую минуту, когда переступила порог его квартиры. Она с самого начала знала, на что шла, и хотела этого. Что ж, Арман готов был дать ей все, чего она так желала.

И даже больше.

Нона не брила лобок. Растительность в интимных местах особенно возбуждала Армана, и он принялся накручивать волосы на пальцы, пока она не вскрикнула от боли. Этот вскрик доставил ему острое наслаждение. Если бы он хотел женщину, выбритую как ребенок, он купил бы ребенка.

— О, Арман!.. — простонала Нона. От возбуждения она раскраснелась и запыхалась. — Что ты… Мы не должны…

Но возражать было поздно. Слишком поздно.

Арман швырнул ее на кровать, думая о Мартине Константайне и о скрытой камере, которая фиксировала каждое его движение, каждый жест. Эта мысль вызвала у него такую мощную эрекцию, что он сам себе удивился. Пора было действовать, но Арман мог позволить себе помедлить еще немного. Сунув руку в ящик ночного столика, он достал оттуда бумажный пакетик с кокаином и высыпал по щепотке белого порошка прямо на торчащие соски Ноны.

Пока Арман втягивал порошок поочередно то левой, то правой ноздрей, женщина под ним извивалась и корчилась от желания, умоляя его не мешкать. И он не стал мешкать. Арман атаковал ее яростно и сильно, потом, после нескольких движений, перевернул Нону на живот и взял сзади, не обращая внимания ни на возражения, ни на крики боли.

Сообразив, что романтическое свидание с таинственным мистером Джордан идет совсем не так, как она рассчитывала, Нона Константайн сделала попытку освободиться, но у нее ничего не вышло. Арман как одержимый продолжал вонзаться в нее сзади. Это, считал он, послужит блудливой джаляб достаточным наказанием за ее неверность мужу.

Потом начал действовать наркотик, и Арман почувствовал себя непобедимым и могучим. Он был мужчиной, венцом творения, почти богом. Нона в очередной раз подтвердила то, что он знал и так: все женщины были просто грязными шлюхами.