Арина Ларина - Женить нельзя помиловать

Татьяна с Павлом и вовсе не помнили имени жениха, поэтому искренне радовались за Свету, которая крепко придерживала Вересова за руку, видимо, опасаясь, что он всё же передумает.

Зато тётя Женя, несмотря на преклонный возраст, глухоту и слабую память, на которые она вечно жаловалась, была на подъёме и демонстрировала чудеса резервов старческого организма. Мало того, что пить шампанское она начала ещё до самой церемонии, так ещё и слух с памятью весьма некстати прорезались.

– Дашка, что за фигня? – надрывалась старушка, обряженная по торжественному случаю в платье с люрексом. Было оно изумительно зелёного цвета и искрилось, как усыпанная блёстками ёлочная игрушка. – Ты говорила, его как-то не так зовут.

Тётя Женя являлась старейшиной семьи, ей до всех и до всего было дело. Дарья Антоновна приходилась ей внучатой племянницей, а остальная родня невесты имела столь сложные кровные взаимосвязи, что Света просто воспринимала всех как родню и не вдавалась в подробности, кто ей кем приходится. Тем более, что пересекались все исключительно на похоронах, свадьбах и юбилеях тёти Жени, за чем старушка бдительно следила. Каждое событие потом долго и со смаком обсасывалось по телефону со всеми по очереди, поэтому для Дарья Антоновны самым главным на этой свадьбе было уесть родню и утереть нос тётушке.

– Какая разница, как зовут жениха? – обозлилась Дарья Антоновна. – Вот молодые, вот гости, вот ЗАГС, позже будут еда и танцы. Если надо, будет драка и караоке. Какие претензии?

– Никаких, – пожевав губами, изрекла старуха и присосалась к шампанскому.

Пузырьки праздничного напитка, ударившие в голову ветеранше Куликовской битвы, замечательно разнообразили довольно нудную церемонию. Пока торжественная до зубовного скрежета дама долго и красиво рассказывала молодым о любви, верности и семейных ценностях, тётя Женя, основательно принявшая на грудь, сначала тихо комментировала внешний вид гостей, мордастого фотографа и золотой зуб регистраторши, а потом начала петь дребезжащим голоском матерные частушки.

Народ ёрзал и веселился, регистратор, привыкшая и не к такому, лишь увеличила децибелы в голосе, а с заднего ряда тоненько и жизнерадостно доносилось:

– Жениха, как зайца,

Я возьму за …

– …И пойдёте навстречу светлому будущему, – заглушила народное песенное творчество регистратор. – А сейчас я прочту вам стихи.

– …Тёща плачет: «Что за зять? Да за что его там взять»… – вступала тётя Женя, едва регистраторша останавливалась, чтобы перевести дыхание.

– И заря лишь для вас будет ярко гореть…

– Повязала я платок – глядь, милёнок без порток…

– Клёвые у нас гости, – шепнул Андрей кусавшей губы невесте. – Надеюсь, твою бабульку на видео будет слышно. Это самое яркое выступление, ей вообще надо торжественную часть вести, чтобы народ не засыпал. И сделай лицо попроще. Если ты переживаешь, что я не скажу «да» в нужный момент, то расслабься. Я сам боюсь, как бы ты не передумала.

– Мне так плохо, – пробормотала Света.

– Почему? У тебя свадьба, отнесись к этому с позитивом. Уж лучше, когда жених бросает перед свадьбой, чем после того, как ты настрогаешь ему троих детей. Согласна?

– Я сейчас вообще на всё согласна, – честно призналась Света, косясь на маму.

– Этим нужно непременно воспользоваться…

Света не помнила, как они обменялись кольцами, что пела тётя Женя и что декламировала регистраторша. Очнулась она только тогда, когда Вересов её поцеловал. Не так, как в первый раз, под настроение, а по-настоящему, как жених. Народ, настроившийся на гулянку, под предводительством звонкоголосой старейшины семейства начал считать.

– Ты что? – испуганно спросила Света одними губами, когда Андрей её отпустил.

– Я не что, я кто. Жених я, – весело прошептал Андрей. – И нам это сегодня ещё придётся многократно повторить под крики «горько». Так что соберись.

– Ага, – одурело кивнула невеста.

Дарья Антоновна устроила такую свадьбу, о которой всегда мечтала сама. Всё было по законам жанра: тамада с незатейливым набором неприличных конкурсов, танцы в неуёмном количестве, кража невесты, караоке и даже драка. Правда, драка была между фотографом и оператором, которые не поделили что-то по профессиональной части, но гости тут же собрались в круг и начали делать ставки. Победил мордатый фотограф по причине приоритета в весе над тщедушным оператором. Потом оба профессионала пили на брудершафт, тётя Женя плясала под песню Скутера, удивительным образом попадая в такт и демонстрируя чудеса пластики, а невеста с женихом послушно целовались после каждого тоста.

К концу вечера Света совершенно опьянела и целовалась уже с удовольствием, словно забыв, что и свадьба ненастоящая, и жених подсадной.

Подарки, в основном вложенные в конверты, тёща лёгким движением руки сгребла в полиэтиленовый пакет, после чего пакет был куда-то унесён. Пятилитровая кастрюля от тёти Жени была использована в качестве подноса для сбора денег на выкуп невесты и тоже благополучно исчезла. И, разумеется, не обошлось без голосования деньгами в ползунки. По подсчётам собранных средств победила дружба, молодых обязали родить и девочку, и мальчика, после чего и ползунки тихо утекли вслед за пакетом и кастрюлей.

– Может быть, поедем ко мне? – осторожно спросил Андрей. – Посидим, выпьем…

Он так долго придумывал, как предложить, что в результате сморозил совершенную глупость. Это стало сразу же ясно по удивлённому Светиному лицу.

– Будешь ждать принца? – понимающе усмехнулся он. – Ну, я так и думал.

– Нет никаких принцев, – вдруг зло отрезала Светлана. – Нет и никогда не было. И чудес тоже нет.

– Если ты их не видела, то это не значит… – хотел пуститься в объяснения Андрей, но Света перебила его:

– Я поверю, что они есть, когда рак свистнет.

– А если он всё же свистнет?

– Тогда я срочно выйду замуж, – грустно хмыкнула фиктивно замужняя дама Рощина.

– Ладно, понял, – покладисто кивнул Вересов. Фамилии у этих супругов остались, конечно, разные. – И что ты собираешься делать?

– Просто жить дальше. На развод ты подашь или мне самой?

– Я сам.

– Пока.

– Пока.

Лето оказалось так себе. Вроде без особых дождей, но какое-то холодное, пасмурное и унылое. Половина июня прошла, а настроение было совершенно осенним.

Костя так и не объявился. На следующий день после свадьбы Света забрала из его дома свои вещи, долго формулировала прощальное письмо, но, так ничего и не написав, просто навсегда перевернула эту страницу своей жизни.

Нет никаких принцев.

Андрей звонил пару раз, приглашал развеяться, но она пугливо отказывалась. Перед Вересовым было стыдно. Да плюс ко всему Свете казалось, что он это делает из жалости. Жалости она не хотела. Особенно от Андрея. Иногда по ночам Света вспоминала свадьбу, поцелуи и плакала в подушку от жалости к себе. Жизнь казалась фарфоровым блюдцем, разлетевшимся на тысячу кусков, из которых уже никто и никогда не склеит ничего приличного.