Мари Аделайн - С.Е.К.Р.Е.Т.

В назначенный день я ушла сразу по окончании смены, не дожидаясь ни Трачины, ни Уилла. Едва обеденный зал опустел, я попрощалась с Делл и поспешила домой принять душ, затем выудила из кладовки белый сарафан, купленный на тридцатилетие. Тогда все кончилось размолвкой со Скоттом, и больше я этот наряд не надевала. За пять лет на Юге кожа моя заметно потемнела, а четыре года работы официанткой не могли не сказаться на руках, так что, надев открытое платье, я поразилась, насколько лучше теперь в нем выглядела. Стоя перед высоким зеркалом, я положила руку на изнемогавший живот. С чего меня мутит? Из-за того, что я собиралась впустить в свою жизнь нечто волнующее, возбуждающее, а то и опасное? Я попыталась припомнить шаги, перечисленные в дневнике: Капитуляция, Великодушие, Мужество, Смелость. Всего мне было не вспомнить, но всю неделю они то и дело всплывали, порождая в животе столь тянущее чувство, что телефонный звонок явился скорее порывом, а не сознательным решением.

Автобус на Магазин-стрит был битком забит туристами и уборщицами, направлявшимися в Лоуэр-Гар-ден. Я вышла на Третьей улице возле бара «У Трэйси», и мне пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мы со Скоттом побывали в этом районе почти сразу после приезда в город, глазели на живописные особняки — розовые в стиле греческого Возрождения, образчики итальянской архитектуры, кованые железные ворота и прочее; все вокруг говорило о солидных деньгах. Новый Орлеан был городом контрастов. Богатые кварталы соседствовали с бедными, безобразные — с прекрасными. Скотта это раздражало, а мне, напротив, нравилось. Меня привлекали крайности.

Я пошла на север. На Кэмп-стрит мне стало не по себе. Туда ли меня занесло? Я резко остановилась, породив небольшой затор.

— Прошу прощения, — извинилась я перед встревоженной молодой женщиной, державшей за руки двух чад: ребенка постарше и чумазого ходунка.

Я пошла дальше по Третьей улице, стараясь держаться поближе к домам, чтобы не мешать потоку туристов.

Поворачивай, Кэсси, и возвращайся домой. Тебе не нужна помощь.

А вот и не вернусь! Одна встреча. Час — ну, от силы два часа разговора с Матильдой. Что в этом страшного?

Кэсси , а вдруг они заставят тебя делать ужасные вещи? То, чего ты делать не хочешь?

Это просто смешно. Ничего подобного не случится.

С чего ты взяла ?

С того, что Матильда хорошо ко мне отнеслась. Разглядела мое одиночество и не смеялась над ним. Она посеяла во мне надежду, что это состояние временное — быть может, даже излечимое.

Если ты так одинока, то почему не ходишь по барам, как делают все?

Потому что боюсь.

Боишься?А этого не боишься?

— Еще как, если честно! — пробормотала я вслух.

— Кэсси? Это вы?

Повернувшись, я увидела Матильду собственной персоной. Она озабоченно морщила лоб. В одной руке она держала пластиковый пакет, в другой — букет гладиолусов.

— С вами все в порядке? Долго искали?

Я пребывала в прострации, держась за кованую железную калитку и пытаясь не то опереться, не то остаться на месте.

— Ох, боже мой. Привет. Да. Нет. Боюсь, я пришла чуть раньше. Хотела где-нибудь пересидеть.

— На самом деле вы как раз вовремя. Идемте, выпьем чего-нибудь холодного. Сегодня жарко.

Выбора больше не было. Поворачивать поздно. Все, что оставалось, это проследовать с ней за калитку. Матильда уже набирала мудреный код. Бросив взгляд на Третью улицу, я увидела, как Пять Лет смываются прочь без оглядки.

Матильда провела меня через внутренний двор, заросший плющом и деревьями. Мой рассудок все жался ко мне, как малыш к маминой юбке. Мы направились к красной двери старомодного белого коуч-центра, который стоял слева от массивного особняка и едва был виден с улицы. У меня закружилась голова.

— Стойте. Подождите. Не знаю, Матильда, смогу ли я.

— Сможете — что, Кэсси? — Она повернула ко мне лицо — в окружении цветов, красные волосы среди красного.

— То самое — не знаю что, все равно.

Матильда рассмеялась:

— А почему не узнать сначала, что это, а уж потом решать?

Я стояла столбом, ладони ужасно вспотели. Я сдерживалась, чтобы не вытереть их о платье.

— Вы сможете отказаться, Кэсси. Я только предлагаю. Ну, готовы?

Ей, похоже, не то чтобы не терпелось — скорее, она была озадачена.

— Да, — сказала я, и это была правда.

Хватит увиливать. Противившемуся рассудку я велела заткнуться — вернее, открыться.

Матильда устремилась вперед. Я пошла следом. Не в силах удержаться, я оглядывалась на оплетенный плющом особняк и пышный сад. Апрель в Новом

Орлеане — это месяц буйного цветения. Магнолии расцветали буквально за ночь. Казалось, будто они разом надевали узорные купальные шапочки эпохи 1950-х. Но такого сочного, кипящего жизнью зеленого сада я прежде не видела.

— Кто здесь живет? — спросила я.

— Это Особняк. Вход только для членов.

Я насчитала дюжину мансардных окон, прикрытых витыми решетками, похожими на кружевные челки. Башенку венчала белая зубчатая корона. Здание, хотя и сплошь белое, казалось жутким, как будто было населено призраками, — возможно, впрочем, что весьма привлекательными.

Когда мы достигли коуч-центра, Матильда набрала еще один код, большая красная дверь распахнулась, впустив нас внутрь. В лицо мне ударил поток холодного воздуха: работал кондиционер. Если снаружи дом выглядел неприметной глыбой, то обустроен он был в духе минимализма середины века. Окна были маленькие, зато стены — высокие, белые. Кое-где висели большие, от потолка до пола, абстрактные полотна — ярко-красный и розовый фон с желтыми и синими крапинами. На подоконниках горели чайные свечи, как в дорогом спа-салоне. Я расслабила напрягшиеся плечи, решив, что в столь чистом, нетронутом месте не может быть зла. Через комнату виднелись массивные двери футов в десять высотой. Молодая женщина с короткими черными волосами и в темных очках в толстой оправе встала из-за стола, приветствуя Матильду.

— Комитет скоро прибудет, — сообщила она и обогнула стол, чтобы взять у Матильды цветы и продукты.

— Спасибо, Дэника. Дэника, это Кэсси.

Комитет? Я угодила на собрание? Душа ушла в

пятки.

— Рада, что мы наконец встретились, — сказала Дэника, и Матильда одарила ее строгим взглядом.

Что значит это «наконец»?

Дэника нажала на кнопку под столом, и позади нее отворилась дверь, открыв взору небольшую, ярко освещенную, отделанную ореховыми панелями комнату с круглым розовым ковриком в центре.

— Мой офис, — пояснила Матильда. — Прошу.

Уютное местечко с видом на пышную зелень двора; за калиткой угадывался участок улицы. Я также заметила боковую дверь особняка, нависшего по соседству; служанка в униформе подметала крыльцо. Я села в широкое черное кресло из тех, где кажется, что сам Кинг-Конг баюкает тебя на ладони.