Анна Яковлева - Птичка над моим окошком

– У тебя какая-то сестра на юриста училась, если я не ошибаюсь, – ушла от темы Августа.

– Да. Ирина. Она юрисконсульт.

– Да? Мне как раз нужна консультация. Сил больше нет слушать этот упоительный трах. Нужно же что-то делать с придурком за стеной. Как-то же его нужно в чувство приводить.

Внезапно и совершенно вне всякой логики Августа порадовалась, что не связана никакими обязательствами ни с одним из мужчин. А ведь был момент, когда небо с овчинку стало казаться и она чуть не поддалась на уговоры подруги.

… Не наркоман, не дистрофик, не алкоголик, не сектант и не бандит – Матвей оказался банальным треплом. К такому выводу пришла Августа, когда соседи снова воспели гимн сексу. Обещал поговорить с другом и не поговорил.

Почему не поговорил? Может, потому, что он сам и есть сосед? Этот вопрос держал в тонусе, не хуже самого акта.

В данную минуту, сказала себе Ава, не важно, кто за стеной предается плотским утехам. Важно найти управу на этих одноклеточных.

Утром, измученная бессонницей, Августа позвонила по номеру, который ей дала Любочка.

Судя по голосу, Ирина была симпатичной дамой средних лет.

Августа обращалась к ней на «вы» и по имени-отчеству, после обмена приветствиями сразу перешла к делу и постаралась не растекаться мыслью по древу:

– У меня сумасшедшие соседи. Ночью занимаются любовью так, что нет никакой возможности заснуть, днем слушают тяжелый рок. С этим можно как-то бороться?

– Все поняла, – включилась в работу Ирина, – к сожалению, путь сложный и утомительный. Надо запастись терпением.

– Насколько утомительный?

– Достаточно. Все рассчитано на выдержку: у кого она есть, тот добивается успеха. Значит, так.

Далее последовал пугающий перечень действий, которые должна предпринять пострадавшая сторона, от создания комиссий домоуправления до вызова участкового и подачи заявления в суд.

– Главное, – внушала Ирина, – не падать духом. Не вышло пять раз, на шестой раз выйдет. Звоните, вызываете комиссию послушать, что творится за стеной. Составляете акт комиссионно. Этот акт прикладываете к заявлению участковому. Приглашаете участкового. Не пришел – пишите на него заявление начальству. И так до тех пор, пока не появится достаточно оснований для обращения в суд.

– О нет, – выдохнула Ава, – неужели все так муторно?

– К сожалению, только так.

Простившись с консультанткой, Августа представила эту затяжную войну и подавила рвущийся из груди вопль. Ну как, как жить в таких условиях?

Пойти к соседям, поговорить? Что сказать? Главное, как сказать: вы мне мешаете спать своей камасутрой? Ответят: не слушай. Допустим, она скажет: это невозможно не слушать. Это невозможно не услышать. Ответят: озабоченная. И будут правы. Сто раз правы, черт возьми! Ма-ма!

Розы не вяли, стояли, как заговоренные. Через неделю Августа поразилась этому обстоятельству и была осмеяна Татьяной Ивановной:

– Да ведь это новые уже!

– Как?! – ахнула Августа. – И что же вы молчите?

– А что говорить?

– Или это он вам цветы носит? – предположила невероятное Августа. С ее точки зрения, позариться на Татьяну Ивановну мог только слепой.

– Как можно, Августа Михайловна, он же мне почти в сыновья годится, – вспыхнула медсестра, – и чем вам Бовбель плох? Импозантный мужчина, видно, что при должности, не жадный. Сами смотрите. – Она повертела вазу в разные стороны, выбирая ракурс.

– Наверное, у нас с вами вкусы разные, – пожала плечами Августа и прикусила язык. Похоже, в ее вкусе плохие парни, трахающие все живое.

Со вчерашнего дня Августе покоя не давала мысль о Матвее. Он или не он? Он или не он живет в квартире 22 и развлекается за стеной? И если это все-таки он? Каково это – спать с ним? Ава не заметила, как эта мерзкая мыслишка проникла в сознание и закрепила позиции.

Стук в дверь вернул Августу на грешную землю.

– Ну, как у нас дела? – елейным голоском осведомилась у вошедшего Татьяна Ивановна и положила перед Августой медицинскую карту.

Дискинезия-Бовбель, вспомнила и порадовалась за себя Августа.

К столу приближался крупный мужчина, застрявший во времени дикого капитализма: короткая стрижка бокс, красная футболка и черные джинсы, на шее цепь толщиной с палец, золотые часы и печатка.

– Прекрасно, – отозвался пациент, – как увидел Августу Михайловну, так всю хворь как рукой сняло.

Легко и неслышно ступая, он коротко вздохнул и по-хозяйски устроился на стуле.

Дурак, оскорбилась Августа, размашистым, неразборчивым почерком внося запись о приеме.

– Анализы готовы? – метнула свирепый взгляд на Татьяну Ивановну. Опять вы за свое, говорил этот взгляд.

– Да-да, – снова высунулась из-за вазы медсестра теперь уже с бланками анализов, – вот, не успела вклеить.

– Спасибо за цветы, не стоило этого делать, – Августа быстро подсмотрела имя на лицевой стороне карты, – Константин Петрович. Я и без цветов сделаю все, что положено в вашем случае.

Мачо вспыхнул:

– Августа Михайловна, вы не так поняли. Я же от чистого сердца, в другом смысле. В хорошем. Не подумайте. С чистыми помыслами, так сказать…

Под тяжелым взглядом серых глаз пациент замялся, сбился с мысли, запутался и сник.

– А как вы в нашей поликлинике оказались? – не удержалась от вопроса Августа.

– Можно сказать, случайно, – встрепенулся Бовбель, – после развода выписался по прежнему адресу и снял в этом районе квартиру. Тут меня и скрутило.

– Понятно. – Августа вздохнула. Скрутило не случайно, а потому что развод запивал водкой – это как водится. – Я рекомендую вам Трускавец.

Она запустила бы Бовбеля К. П. в открытый космос или поселила на бескрайних просторах пустыни Сахары – в любом месте, где нет сковороды и свинины.

Еще рекомендовала бы соблюдать все православные посты, но в пустых глазах Бога не было. Там водили хороводы черти, и Августа удержалась от человеческих рекомендаций. Хватит медицинских. Все равно Бовбель душу продал за подкопченное сало и жареные пирожки. Пусть все так и будет. Каждому свое.

Взгляд Татьяны Ивановны осуждал: такой мужчина, настоящий полковник, а вы…

Вот и берите себе это сокровище, просигналили нахмуренные брови Августы.

– Августа Михайловна. – Бовбель покосился на медсестру.

Татьяна Ивановна точно ждала сигнала – прижала к груди кипу медицинских карт и с деловым видом снялась с места:

– Я в регистратуру.

– Татьяна Ивановна, – попыталась удержать медсестру Августа, – потом все сразу отнесете, в конце приема.

– Так уже окончен прием, – отозвалась та с порога, – заработались совсем, Августа Михайловна.

– Посмотрите, там есть кто-нибудь? – смирилась с предательством медсестры Августа.