Анна Яковлева - Птичка над моим окошком

Все это время Шутихин увлеченно прикладывался к дармовой «Белой лошади» и, казалось, мало интересовался происходящим.

– Значит, если что, – подал голос Матвей, – они сообщат?

– Конечно, – бодро подтвердил Мухин.

Равнодушие Шутихина оказалось видимостью. После очередного тоста у Витасика внезапно прорезался профессиональный интерес.

– Дашь интервью о беглецах? – обратился он к полковнику.

– Только если прикажут. Я мелкая сошка, ты с начальством договаривайся.

– А не могли бы вы отметить у меня на карте этот район? – снова вмешался Мотя. Раскрыв атлас дорог родного города и пригородов, Матвей подсунул его лейтенанту, тот отметил крестиками участок и вернул. Дело было сделано. – Спасибо, нам пора. – Матвей несколько раз пнул под столом Витасика, прежде чем сумел вытащить его из-за стола.

– Вы туда сами не суйтесь – заблудитесь, – предупредил полковник, – я сейчас дам задание, вас проводят.

– Куда теперь? – пьяно поинтересовался Шутихин, когда друзья оказались на улице.

– Домой на всякий заскочим, – пробормотал под нос Мотя, – вдруг она вернулась?

– А позвонить что, нельзя? – умничал Витасик, пристегивая свою тушку к сиденью.

– Я не знаю номера, – буркнул Мотя.

– Как? Мы ищем девушку, поставили на уши управление ГИБДД, спецназ, ОМОН, воздушный десант и ГРУ, а ты даже номера ее не знаешь? – съехидничал Шутихин.

Сжав челюсти, Матвей промолчал. В конце концов, от Шутихина в этой ситуации больше пользы, чем вреда, сказал он себе и повернул ключ зажигания.

По закону подлости именно сейчас, когда Матвей не имел ничего против «Жили у бабуси», «А кто у нас умный» или «Птички», именно сейчас в квартире с номером 21 стояла гробовая тишина.

Тишина эта была такой безнадежной, что заставила Матвея собраться с мыслями.

– Интересно, а где носит ее брата – Даниила?

– Точно, – вспомнил Витасик. К этому моменту он слегка протрезвел. – У твоей пассии имеется братец – кусок вреда. Такие бесследно не исчезают. Давай спросим у кого-нибудь во дворе, куда он мог подеваться.

Они так и сделали.

Разглядев старожилов скамейки – толстую Бабу-ягу и ее наперсницу, Мотя ринулся к ним, как к родным:

– Здравствуйте! А вы не видели, случайно, брата нашей докторши, Даниила?

Старухи с немым удивлением уставились на соседа.

– Случайно знаю: он в лагерь уехал вчера, – сообщила наперсница Бабы-яги. – Августа Михална с Сергеем его утром проводили, я с балкона видела, как Сергей грузил в фургон сумку. Потом все втроем забрались в кабину и отбыли.

– Сергей? – Острый приступ ревности перекрыл доступ кислорода в мозг, Мотя почувствовал головокружение.

– Ну да. Это ее друг. Или жених.

– Или бойфренд, – блеснула лексическим запасом Баба-яга.

– Спасибо. – Витасик оживился и потащил Матвея к «шевроле». – Ну что? Может, свернем разыскные мероприятия? Может, пусть ее этот бойфренд Сергей и ищет?

– Не умничай. Откуда ему знать, что Августу похитили? – окоротил друга Мотя.

Ночь превратилась в кошмар: тесное соседство Прыща, кашель Алексея и проносящиеся поезда исключали малейшую возможность сна.

«Ангел мой, хранитель мой…» – шептала Ава. Никогда еще она так не верила в своего небесного покровителя.

Главное, чтобы повезло с поездом: под стук колес она выдернет гвозди из задней стенки уборной, пролезет в образовавшуюся щель и дунет во все лопатки от этого чертового места.

К утру положение стало казаться безнадежным, решимость скукожилась, как шагреневая кожа.

Все было плохо.

Подсмотреть, кто навестил больного, не удалось – едва она подошла к углу домика, как черт из табакерки выскочил Прыщ и отконвоировал ее на чердак. Вспомнить, кому принадлежит голос, Августа так и не смогла – слишком короткую фразу слышала.

Даже поезда, как назло, стали реже проходить, или это только так казалось Августе с горя.

После завтрака, состоящего из каши быстрого приготовления и чая с бутербродами, Ава поставила укол Алексею, помогла ему сменить белье и вывесила на просушку выстиранное, а Петр с Жориком засобирались в город. С замиранием сердца Августа ожидала, что уголовник напомнит ей об одежде, и дождалась:

– Переодевайся. – Петр кинул пленнице голубого цвета простыню с геометрическим рисунком.

– А это обязательно?

– Мне повторить? – Суженные глаза прострелили Августу навылет.

Аве с трудом удалось разжать челюсти.

– Сейчас.

– Ну и умница.

«Дядя» исчез, оставив Августу одну на веранде.

Закрыв за «родственником» дверь на щеколду, Ава обмоталась простыней и почувствовала себя одновременно куколкой шелкопряда и японкой.

Просеменив к двери, она откинула щеколду, в ту же секунду дверь распахнулась и на веранду протиснулся Прыщ.

– Тебе идет, – оценил он наряд, – гейша ты наша.

Августа метнула косой взгляд на караульного – каких сюрпризов еще от него ждать?

Едва босс отбыл, караульный начал подтверждать худшие ожидания.

– Ножки у тебя, сестра милосердия, что надо. Так и хочется погладить, – следя за Августой поверх кружки с чаем, изрек он.

Августа кипятила посуду Алексея и постоянно страховала импровизированную юбку – не свалилась бы.

В целях собственной безопасности решила помалкивать. Чтобы такому ответить, нужно обладать черным поясом. Или пистолетом Стечкина.

Молчаливый отпор, похоже, заводил Прыща сильнее, чем изощренные ласки. Он с шумом высосал из кружки остатки чая и поднялся из-за стола, заняв почти все свободное пространство на веранде.

– Может, полюбовно сговоримся? – Он вплотную приблизился и тучей навис над Августой.

– Тсс! – Ава приложила палец к губам, прислушиваясь. Больной подозрительно затих.

«Господи, – взмолилась про себя она, – не дай ему умереть!».

Что с ней сделают, окажись она бесполезной в этом вертепе? Туберкулезный доходяга Алексей был ее гарантией, ее страховкой и индульгенцией – он был всем.

– Ну, так как? – прохрипел Прыщ. – Договоримся?

– Пусти-ка. – Августа оттеснила своего тюремщика, завязала на затылке концы повязки, болтавшейся на шее, и устремилась к Алексею.

Тот спал.

Дыхание со свистом вырывалось из горла, мелкий пот бисером блестел на лбу.

Сдерживаясь, чтобы поминутно не оглядываться на детину, изваянием застывшего в проеме, Августа растормошила больного, переодела в сухую тельняшку и поставила градусник.

От настойчивого взгляда Прыща все внутри вибрировало, пальцы не слушались.

Нужно рвать когти, пронеслось в сознании, более подходящего момента может не быть.

Терпение у Прыща лопнуло как раз, когда Ава вынимала градусник из-под мышки Алексея.

Тупое животное подкралось сзади, и Августа почувствовала на своих бедрах циклопические руки.