Татьяна Тронина - Злюка

— Спасибо. Я именно так и сделаю. А то я совсем запуталась и не знаю, что думать… Вернее, слишком много у меня в голове мыслей, и я прямо чувствую, что большинство из них — лишние. И они меня точат изнутри, точно ржавчина, и разрушают. А теперь я знаю. Спасибо огромное, Марго!

— Ты не сердись на меня. Прости.

— Нет, я совсем не сержусь. Вы не виноваты, что любили.

— Никто не виноват!

— Да, никто не виноват. Но… вы ведь не хотите вернуть папу?

— Нет же! — нетерпеливо воскликнула Марго.

— А… если он… ну, я не знаю… если он вдруг захочет все вернуть? — Соня смотрела на Марго напряженным взглядом, пытливо.

— Нет. Этого не случится. Я его не люблю уже, а он… Он тоже давным‑давно разлюбил меня. И потом, твой папа слишком серьезный человек. Это женщины маются чувствами, а мужчины… У твоего папы — карьера, у него такое будущее… Он честолюбивый человек, он не променяет этот мир, эти огромные возможности, которые перед ним открываются, на меня. И ни на кого он не променяет, ни на какую другую любовницу, пусть самую красивую и необыкновенную, — мрачно произнесла Марго. — Это я тебе с полной уверенностью говорю. Ты ведь это и сама знаешь.

— Да. Да…

Они некоторое время сидели молча, взволнованные и печальные, объединенные каким‑то общим настроением. Кажется, и Соня, и Марго вполне понимали друг друга.

— Марго… А про что будет ваш следующий роман?

— Про что?.. — Марго усмехнулась. Хотела сказать, что следующего романа, возможно, и не будет, но не смогла почему‑то. Будет, ответил ей внутренний голос. — Про любовь, конечно! — Она улыбнулась с удивлением, а вслед и Соня засмеялась.

— Вы замечательная. Я это знала, что вы мне поможете. Это я ведь вам писала в блог, и вы мне отвечали…

Улыбка словно примерзла к губам Марго. «Она мне писала? В блог? Но блог ведет Костик!»

— Я к вам заходила под ником Утренняя Роса. Это была я, я! — радостно воскликнула Соня.

— А, вот оно что… — Марго потерла переносицу.

— Я буду вам еще писать, ладно?

— Пиши лучше в личку, — подумав, предложила Марго. — Я тебе сейчас свой электронный адрес дам. — Она вытащила из сумочки визитку. — А блог, он… Если честно, я хочу его закрыть. Я ведь человек впечатлительный, неровный. Не со всеми могу спокойно говорить. Одним людям радуюсь, другие меня раздражают. Не могу, точно робот, вести со всеми приятные беседы. Хорошим людям всегда радуюсь, но ведь есть же такие, от которых подальше быть хочется… Нынче общественный человек должен уметь выступать на публике, но я поняла, что я так не могу. У меня характер не тот… Не хочу людей обманывать пустым трепом.

— Закроете блог? Жалко… — пробормотала Соня. — Ну ладно, я вам в личку буду писать тогда.

— Пиши. Я тебе с удовольствием отвечу, — сказала Марго и подумала: «Да, я тебе обязательно отвечу, девочка. Я тебя теперь знаю, и мне очень приятно с тобой говорить. Уж лучше один раз поговорить с хорошей знакомой, чем вести тысячу ни к чему не обязывающих диалогов. Все, решено. Закрою блог, Костика — вон, а сама сяду работать. Еще не знаю, что за история овладеет мной, но я точно сяду работать… Я могу, я хочу писать!»

…Они простились дружески, взволнованные, немного печальные, полные надежд — Марго и Соня.

Как часто бывает, сапожник без сапог. Марго могла помочь советом другим людям, себе — нет. Могла придумать красивый сюжет, но свою жизнь строила абы как. Лишь сейчас, поговорив с Соней, она поняла — ни к чему так долго копаться в чувствах. Она любит Ивана и хочет быть рядом с ним. Как и он.

На улице было тепло, даже жарко. Снег давно растаял, набухли почки на деревьях. А из черной земли уже тянулись к солнцу стрелы ярко‑зеленой травы.

«Сейчас приду домой, переоденусь и позвоню Ивану. Мы встретимся, и тогда… О, я знаю, что будет тогда! Я ему скажу, что я люблю его и мне на все плевать. Туфли надо найти… Я привезла из Москвы туфли?»

Марго шла по залитой солнцем улице и улыбалась.

Все было не зря, все имело смысл. Эта девушка, Соня… «Какая славная дочь получилась у Макса и Вари. А двое других, младших, наверное, тоже замечательные дети. Три живых, красивых, умных человека появились на свете. Зачем я записывала на диктофон рассказ Нины, кому чего хотела доказать? Да наплевать на эту ящерицу. Я столько лет ныла, злилась, страдала — и все зря. А Лили? Жертва тоже была не напрасна? Ради этого, наверное, стоило придушить бедную Лили — чтобы Варя соединилась с Максом, они родили троих детей. Или нет… Ах, не знаю. Но я бы хотела, чтобы у меня была такая дочь. Мы бы сейчас с ней… Мы б сейчас с ней пошли в обувной магазин и вместе выбирали бы туфли… Какая глупость, какая прелесть!»

Марго опять хотелось плакать и смеяться. Но мысль об Иване все‑таки перебила ее печаль.

Она нашла дома туфли, достала из чемодана легкий, для весны, плащик.

Уже взяла в руки телефон, чтобы позвонить своему возлюбленному.

И услышала из соседней комнаты странный, высокий голос Калерии Аркадьевны:

— Мама! Мамочка!

Марго метнулась туда. Бабушка Лера стояла у кровати Екатерины Петровны (своей матери и прабабки Марго соответственно), с беспомощно прижатыми к груди руками.

Обернулась к вошедшей в комнату внучке и произнесла с недоумением и ужасом:

— Рита… Мама умерла.

Соня возвращалась домой в приподнятом, смятенном настроении. Еще этим утром она не знала, что ей делать — любить ей по‑прежнему писательницу Марго или ненавидеть эту женщину, которая была когда‑то подругой ее отца? Теперь же все стало более‑менее ясно. Никто не виноват! И Марго — не злодейка‑разлучница, а просто несчастная женщина, которая никак не могла забыть свою первую любовь.

В сущности, если подумать, она, Соня, могла бы быть дочерью этой самой Марго. «Нет, нельзя так думать, я этими мыслями маму предаю… Марго хорошая, но мамочка у меня одна! — решила Соня. — И скорее бы уехать в Москву, встретиться с Дэном… Интересно, каким будет его первый взгляд? Я хочу, чтобы он мне обрадовался, я хочу, чтобы Дэн засветился бы весь от радости…»

Мама была дома, но Соня не стала ей ничего рассказывать. При всей своей открытости и болтливости девушка понимала, что именно маму рассказ о Марго может ранить.

Да и с отцом, наверное, не стоило говорить. Кстати, он сейчас выступал на очередном собрании.

Поздно вечером отец вернулся. Соня специально вышла его встретить.

Отец поцеловал ее, маму (младшие уже спали), наскоро перекусил, а потом ушел на свою половину этажа, разбираться с какими‑то документами.

«Он пришел веселый, энергичный. Спокойный. У него ответственный год, следующие месяцы вообще самые сложные… Он думает только об одном — о выборах. Марго как‑то странно о нем сказала… Что‑то вроде того, что ему карьера дороже женщин? Дороже женщин… Это нормально для мужчины. Да. Но я бы не хотела так, как мама и как все другие женщины… Я бы хотела, чтобы меня любили больше. Я бы не хотела быть номером два для Дэна, после его профессии или карьеры. Это глупо, но я не хотела бы! Любовь — вот что первично. А я, дурочка, еще спрашивала Марго: не бросит ли папа нас, не уйдет ли к ней? Тысячу раз дурочка. Папа не пожертвует своей карьерой ради какой‑то там любви! Это ужасно, потому что таков мужской мир. И это прекрасно — для нашей семьи…»