Ангелина Маслякова - Не Dolce Vita

Я уже собралась выходить, как доктор Али меня окликнул:

— Варвара, а где вы собираетесь рожать: в Катаре или на родине?

Если бы я знала, где теперь моя родина! Когда слышу это слово, то перед глазами переливается всеми красками Первопрестольная. Как мне хотелось хотя бы на денек домой, к маме! Посидеть у себя в квартире, за чайком поболтать с подругами, полежать с книгой на своем любимом диване. Я безумно скучала по дому… «А ведь мама, — только сейчас пришло мне в голову, — даже не знает о том, что станет бабушкой!»

Однако реальность была сильней желаний и воспоминаний. Поэтому вопрос доктора Али вернул меня к действительности. Мне сегодня же надо было рассказать Антону о моей беременности и решить, что мы будем делать.

— А если я буду рожать в Катаре, что от меня нужно? — вспомнив слова Сауда о том, что, будучи незамужней женщиной, становиться матерью в Катаре нельзя.

— Приехать ко мне в клинику, как только начнутся схватки, — пошутил доктор Али.

— Я имею в виду, как технически организовать роды, — не разделяя его веселья, серьезно переспросила я.

— Чтобы рожать у меня, нужно наблюдаться в моей клинике, заключить договор и оплатить его за два месяца до предполагаемых родов, нужны ваши с мужем паспорта и, — доктор Али нахмурился, словно что-то вспоминая, — свидетельство о браке.

Последние слова не то чтобы повергли меня в шок, нет, я уже была к этому готова, но невольно у меня вырвался стон. Доктор Али, испугавшись, что мне стало плохо, вскочил со стула и подбежал ко мне, хватая за руки.

— Опять головокружение? — усаживая меня на диван, заботливо поинтересовался он.

— Да, — привычно соврала я, чтобы не напрашиваться на лишние вопросы.

— Сейчас выпишу направление еще на пару анализов, — доктор Али подошел к своему столу и сосредоточенно начал писать. — Странно. Такие внезапные необоснованные головокружения… Все анализы в порядке, и ничего подобного быть не должно.

— Все уже хорошо, — поднимаясь, сказала я.

— Нет-нет! — вскричал доктор Али. — Нельзя так резко вставать! Вам надо отдохнуть.

— Это все, чем я занимаюсь последнее время, — отмахнулась я. — Думаю, мне просто надо поесть. Давайте ваши бумажки, пойду сдавать кровь.

Доктор Али неодобрительно посмотрел на меня и кинул вслед:

— Совсем себя не бережете! Подумайте хотя бы о ребенке.

Я приехала к доктору на такси и обратно решила прогуляться по набережной. Благо, клиника находилась в получасе ходьбы от отеля.

Людей, как всегда, на улице практически не было. Изредка попадающиеся навстречу прохожие смотрели на меня с некоторым недоумением, поскольку белая женщина, в одиночестве идущая по улицам Дохи, — это нонсенс.

Однако, всецело занятая своими мыслями, я не обращала никакого внимания на любопытные взгляды. Я была далеко от окружающей меня действительности — думала о своем будущем. Мне безумно хотелось знать, что будет со мной через год, когда уже родится ребенок. Изменюсь ли я? Получится ли из меня хорошая мать? Полюблю ли своего малыша? Каким будет мой ребенок? На кого будет похож? Будет это мальчик или девочка? Мне почему-то хотелось, чтобы это был мальчик, похожий на Антона. И вообще, будет ли его любить Антон? Правда, чтобы ответить на последний вопрос, мне для начала надо было рассказать Антону, что он скоро станет отцом. Я боялась это говорить по многим причинам. Одна из них и, наверное, главная — я не пережила бы, если его реакция оказалась бы не той, что я ожидала. А я хотела увидеть на его лице сумасшедшее счастье.

Я понимала, что тянуть с признанием бессмысленно и глупо. Пора расставить все точки над «i». Какой бы ни была реакция Антона, он вправе знать о том, что у него родится ребенок. Когда я дошла до отеля, то уже была твердо убеждена в необходимости разговора.

В лобби гостиницы меня оглушил гул десятков голосов. Каждое утро отель превращался в подобие муравейника. Сюда приезжали отдохнуть местные жители и приходили поесть туристы, здесь назначали деловые встречи бизнесмены. Высокие и низкие голоса мужчин и женщин, говорящих на разных языках, смешиваясь, превращались в странную мелодию, то нарастающую, то теряющую силу и постепенно затихающую.

«Сегодня вечером я все расскажу Антону», — без тени сомнения подытожила я и потянулась к кнопке лифта.

В следующий момент раздался треск, скрежет, и пол под моими ногами зашатался. Не удержавшись на ногах, я упала. В первые несколько секунд, осмотревшись кругом, я решила, что вновь потеряла сознание, потому что моим глазам предстала ужасающая картина. Этого не могло происходить наяву. Обморок, сон, что угодно, только не реальность. Но, ущипнув себя за руку, я поняла, что дело не во мне.

Люди вокруг меня тоже лежали на полу. Некоторые, отряхиваясь и с ужасом озираясь по сторонам, медленно поднимались на ноги. У многих на лице и руках виднелись порезы, из которых сочилась кровь. Повсюду валялись осколки битого стекла и какого-то мусора. Огромные витражные окна были выбиты, а крутящаяся деревянная входная дверь искорежена.

Уже через несколько секунд гробовое молчание, наступившее сразу же после непонятного взрыва, нарушилось криками, плачем и стонами. Оцепенение спало, и все зашевелились. Кто-то стал помогать раненым, кто-то побежал на улицу искать причину взрыва.

Минут через пять раздался вой сирен. К отелю подъехали десятки машин «скорой помощи» и полиции. Люди в форме быстро рассыпались по всем концам отеля и оцепили входы и выходы. Медики бегали по лобби с носилками, помогая тем, кто не мог подняться самостоятельно.

— Вам нужна помощь? — обратился ко мне мужчина в медицинской одежде.

Я неуверенно ощупала себя и, не почувствовав боли, ответила:

— Думаю, нет.

Попыталась подняться, но ноги меня не слушались. Мужчина помог мне встать и еще раз переспросил, нуждаюсь ли я в медицинской помощи. Так и не услышав внятного ответа, он оставил меня одну. Я решила подняться к себе в номер и вновь потянулась к кнопке лифта, но полицейский, стоящий около лифтовой площадки, покачал головой и категорично заявил:

— Нельзя.

— Но я здесь живу, — взмолилась я, потому что больше не могла видеть происходящего.

— До получения приказа я не могу пустить вас.

— Но что же мне делать? Куда идти? — чуть не плача, прокричала я.

— Не знаю, — ответил полицейский и опустил глаза. Он ничем не мог мне помочь.

Я отошла от лифтов, забилась в какой-то угол и молча стала наблюдать за разверзнувшимся адом. Меня начало трясти, и хотя умом я понимала, что нужно пойти и оказать посильную помощь нуждающимся, оцепенение сковало меня по рукам и ногам. Мозг отказывался воспринимать страшную действительность, словно я была зрителем какого-то фильма ужасов.