Анна Яковлева - Besame mucho, клуша!

В кармане пиджака зазвонил телефон, Василий с раздражением достал трубку и посмотрел на дисплей — звонила помощница.

Леночка спрашивала какую-то глупость, что-то о группе крови.

Крутов с нарастающей досадой подтвердил: да, вторая, да, отрицательная, — и тут же забыл о разговоре.

Очень не хотелось беспокоить Бочарникову, но внутренний голос, или интуиция, или шестое чувство, или ангел-хранитель, может, все вместе, заставили Крутова перешагнуть через себя.

Тут Крутова ждал сюрприз: оказалось, что Бочарникова переехала в кабинет Дворяниновича, а табличка на двери недвусмысленно намекала, что она и есть главный редактор.

— Галка, привет. — Василий плюхнулся в кресло в стороне от стола. — Где Лера?

Крутов мысленно выругался: в глазах бывшей одноклассницы плясали черти, от любопытства даже нос вытянулся.

— Как интересно, — пропела Галка, напоминая ученого над микроскопом на пороге открытия, — как интересно. Зачем она тебе?

Крутову показалось — нет, Крутов был уверен, что между двумя рядами мелких хищных зубов мелькнул раздвоенный язык. Наплевав на опасность быть ужаленным, Василий огрызнулся:

— Не твое дело.

— Да пошел ты! — Галина потеряла интерес к визитеру и уткнулась в бумаги.

Крутов устало потер лицо:

— Галь, будь человеком. Лера беременна, и это мой ребенок. — Василий поднял глаза и увидел, как она меняется в лице.

В последовавшие несколько секунд Василий наблюдал, как расширялись зрачки Бочарниковой, наполняя глаза чернотой, а в глубине этой тьмы зарождался ужас.

Ужас выплеснулся из глаз Галины, разлился по лицу, и Крутов понял, что произошло что-то страшное.

— Галя, — заражаясь этим бесконечным ужасом, пробормотал он, — что, что случилось?

— Быстро в машину! — зло прищурилась Бочарникова и, опрокинув кресло, выскочила из-за стола, пронеслась через кабинет и оглянулась на мгновенно ослабевшего Крутова. — Ну!

«Фольксваген» на запредельной скорости до летел до городской клинической больницы, проскакивая светофоры и срезая дорогу по тротуарам. Все это время Галка шипела:

— Мужик ты или нет? Если это случится, я тебе этого не прощу. Я тебя изведу под корень. Ты никогда не сможешь забыть, никогда не сможешь быть счастливым и жить, будто ничего не случилось. Я тебе не позволю. Я с того света буду к тебе являться напоминанием, каким ты был идиотом, что не поговорил с Леркой!

Они уже неслись по территории больничного городка, распугивая больных и персонал, бредущий из отделения в отделение.

— Как же так? — бормотал шокированный известием Крутов. — Зачем?

— Зачем? А ты попробуй выноси до семи месяцев — и потеряй ребенка. А потом то же самое в пять месяцев.

— Но она же могла… — продолжал бормотать Василий.

— А ты? Ты не мог?

— Но как же так? — не понимал Василий. — Зачем думать сразу о худшем?

— А сам-то ты, орел комнатный, не такой?

Василий устыдился своих претензий:

— Да, наверное.

— Нам налево, — бросила Галина Владу.

…Большой холл с приемным покоем под лестницей, ведущей на второй этаж, настороженно молчал.

Оставив Крутова в холле, Галка понеслась наверх.

В солнечном свете, рассеченном густым оконным переплетом, лениво плавали пылинки. Василий огляделся, увидел скамьи слева и справа от входа, но заставить себя присесть не смог.

На втором этаже под дверью с табличкой «Операционная» стояла стайка женщин с одинаковыми, стертыми страхом лицами. Леры среди них не было. Проклиная все на свете, Галина шагнула вперед и просунула голову в дверь.

— Валерия Ковалева! — позвала Бочарникова. В эту минуту Галка ощущала себя ангелом, спустившимся в ад за заблудшей душой.

— Выйдите немедленно, — раздался приглушенный властный голос, и на Галину, выкатив глаза поверх маски, танком пошла белая фигура в резиновых перчатках, появившаяся из-за ширмы.

— Ковалева! — снова позвала Галка, наплевав на грозную фигуру.

— Здесь такой нет, — уверенно сказал танк.

— Нет? — Галка смотрела поверх белой фигуры на ширму, за которой, возможно, в этот момент решалась судьба подруги.

— Спуститесь в приемный покой и узнайте там.

Дверь захлопнулась перед самым носом, Бочарникова едва успела отпрянуть.

Услышав ответ регистраторши, Крутов выразился в том смысле, что Галка все придумала.

— Я тебя сейчас укушу, — пообещала Галина, — я Лерку вчера часа два уговаривала, так и не уговорила.

— Выходит, уговорила, если ее здесь нет.

— Наверное, что-то случилось. Что?

В голове у Василия что-то взорвалось, он издал тихий стон и полез в карман за трубкой.

— Я знаю, что случилось, — дрожащим от волнения голосом сказал он и набрал чей-то номер.

Выказывая воспитание, Бочарникова отошла на несколько шагов — ровно на столько, сколько нужно, чтобы сохранить видимость приличия, но не пропустить ни слова.

— Ленка, ты за идиота меня держишь? Я тебе сейчас покажу анкету! — пообещал Крутов. — Давай как на духу: зачем тебе понадобилась моя группа крови?

Видимо, угроза произвела впечатление, потому что лицо Крутова прояснилось.

— О чем еще спрашивала? Все ясно. Конечно, уволю, — с глуповатой улыбкой на губах произнес Василий и сложил мобильник.

Галка не отрываясь смотрела на Крутова.

— Ну? — спросила она, хотя можно было не спрашивать: вид у депутата был как у солдата за два дня до дембеля.

— Ну, Ленка, ну, Ленка. Это же надо додуматься. А я еще удивился: что за анкета? И главное, про кровь. Ни разу такого не было. Не в космонавты же, правда? Оказывается, это Лера хотела знать, какая у меня группа, вот Ленка и придумала эту анкету. — Крутов умолк, сияющими глазами глядя на Бочарникову.

Не зная, что на это можно ответить, Галина порывисто обняла бывшего одноклассника.

— Черт, как я рада за вас, ребята, — пробасила она.