Татьяна Алюшина - Мой слишком близкий друг

– Ну, пока! – говорила и нажимала отбой.

И еще долго смотрела на темный экран, недоумевая, что с нами происходит и почему все так вышло нелепо, странно и что он меня стесняется? Я его стесняюсь? Мы стесняемся наших чувств? Да что происходит-то?!

Но ничего не менялось. Я вышла на работу, вникала в новые дела, шла уже третья неделя после нашего возвращения, а у нас с Митей все тяжелее и нелепо происходили разговоры исключительно по телефону. Бред какой-то! Он вернулся из Питера и пробыл в Москве ровно сутки, в которые мы с ним так и не увиделись. Проговорили по телефону ни о чем больше часа, единственной ценной информацией всего разговора было сообщение, что он улетает в Минск на несколько дней.

Я совсем разозлилась, наворчала на Митю, сказала, что складывается впечатление, что он меня боится и не хочет со мной встретиться! И видимо, во Франции был какой-то другой Митя, который утверждал, что меня любит, первый раз за эти недели после нашего возвращения, произнеся по телефону слово «любовь», пусть и в таком ругательном контексте, и добавила, что где-то по пути в Москву их, этих Мить, подменили.

– Не подменили, – выслушав мою обвинительную речь, помолчав, ответил он. – Я вернусь, Марта, и мы все решим.

Что мы там должны решить? Непонятно. И, кажется, он действительно просто от меня скрывается.

Так прошла еще неделя, в странных каждодневных разговорах по телефону, не окрашенных даже нашими прошлыми легкими пикировками и шуточками. А на фоне тех изменений и событий, которые происходили в моей жизни, от этой непонятности в наших отношениях мне становилось совсем плохо.

Рано утром, еще не было и семи, в домофон позвонили. Я долго не могла оторваться от своего неприятного занятия – преклоняться перед его величеством унитазом, в который меня рвало. А домофон все звонил и звонил, кое-как прополоскав рот, я проковыляла в коридор и сняла трубку домофона.

– Марта, это я, – представился пропавший господин Рубцов. – Прости, что разбудил. Пустишь?

– Входи, – скорее простонала, чем ответила я.

Открыла замок входной двери и принялась ждать, когда он поднимется по лестнице. Ждать становилось все тревожнее, ибо новый позыв к рвоте требовал срочного возвращения к белому прохладному фарфоровому другу. Но я старалась дышать поглубже, уговаривая себя не поддаваться.

– Привет, – вошел Митя в прихожую и протянул мне большой букет алых роз.

– У-у-у, – застонала я, зажала рукой рот и понеслась в туалет.

– Господи, Марта, чем ты отравилась? – спустя полминуты у меня за спиной, в проеме распахнутой туалетной двери, оказался Митя.

– Тобой, – успела ответить я в перерыве между волнами дурноты.

Эта порция откровений унитазу прошла, и я откинулась на стену, вытянула ноги на полу и попросила:

– Принеси, пожалуйста, воды, там, на кухне, стоит стакан с мятой.

Митю сдуло в одну секунду, и вскоре он вернулся со стаканом, протянул его мне и присел на корточки напротив.

– Марта, надо «Скорую» вызвать, у тебя сильное отравление, – очень серьезным, почти командным тоном сказал он.

– У меня не отравление, у меня беременность, – пояснила я ситуацию и снова рванула к унитазу, успев простонать: – Уйди!

Он ушел, но вернулся почти сразу с мокрым полотенцем, принялся вытирать мне лицо, когда я снова откинулась, опершись спиной о стену, и протянул стакан с водой, и, придерживая мою голову, дал отпить из него, я пополоскала рот, выплюнула.

– Ты сейчас что сказала? – спросил несколько растерянно Митя.

– Я сказала, что у меня будет ребенок.

– Мой? – совсем обалдел он и переспросил: – Мой ребенок?

– Митя, ты что, офонарел, а от кого у меня может быть ребенок? – разозлилась я.

Ему стало плохо, он даже побледнел, уселся на пол, вытянул ноги, хлебнул из стакана, который так и держал в руке, посмотрел изумленно на него, потом перевел взгляд на меня, отставил стакан в сторону и одним движением, я и сообразить не успела, схватил меня и перетянул к себе на ноги. И обнял и прижал к груди:

– Прости, я не то хотел сказать, – принялся что-то объяснять невразумительное он. – Вернее, не так спросить! Это от неожиданности. Конечно, от кого у тебя могут быть дети? Ни от кого в мире, только от меня! О господи, то есть у меня, у нас будет ребенок? – Он принялся целовать мое лицо, гладить меня по голове, и вдруг радостно рассмеялся. – Левка нас убьет! Господи, какое счастье!

Митя поднялся вместе со мной в руках, понес меня в комнату и резко остановился, увидев постельное белье на сложенном, не расстеленном диване.

– У тебя гости?

– Нет, это я здесь сплю, – ответила я и попросила: – Не спрашивай.

– Хорошо, – пообещал он и осторожно положил меня на диван: – Как ты?

– Фигово, но это скоро пройдет, – отрапортовала я и спросила прямым текстом о том, что мучило меня все это время: – Митя, мы не виделись почти месяц, и за это время по телефону ни разу ты не произнес то, что говорил во Франции, и даже не намекнул о том, что у нас было, словно ничего и нет между нами. Что случилось, Митя, ты передумал?

Он вздохнул, скинул ботинки, растянулся рядом, практически уложив меня на бок на себя, придерживая одной рукой, пальцами другой нежно проведя по моей щеке.

– Я ждал, что ты скажешь о любви и намекнешь про то, как у нас все было и будет, и ужасно расстраивался, что ты обходишь эти темы. Я же не знаю, как и что надо говорить, когда любишь, как можно об этом просто говорить по телефону, и вспоминать о том, что было, может, ты бы не хотела, а я так ждал… Даже напился с горя, подумал, что ты вернулась в свою жизнь и поняла, что я в ней не нужен в ином качестве кроме друга…

– У нас не родится дебиловатый ребенок, а? – серьезно спросила я.

– Нет, – в тон мне ответил он, поцеловал меня коротко в губы и так же серьезно сказал: – Я тебя люблю и ужасно соскучился.

– Вот так и говори по телефону, запомнил! – усилив требование строгим движением указательного пальца, научила я и стала выбираться из его объятий. – Мне надо зубы почистить и умыться.

– А тебя больше не тошнит?

– Нет. И очень скоро, минут через десять, у меня проснется зверский аппетит. Уже проверено.

Митя резко сел на диване, весь сосредоточившись на какой-то посетившей его идее. Как боевой конь, радостно ржет в ожидании боя, заслышавший рев трубы, так и Дмитрий Рубцов при упоминании о предмете своего творчества готов был рваться вперед в ожидании возможности приготовить нечто новое.

– Так, надо срочно посмотреть в Инете, какие продукты и блюда полезны беременным женщинам, – уже был в новом направлении своей работы он.

– Я знаю, какие блюда полезны беременным женщинам, – ворчливо заявила я.

– Какие? – очень живо поинтересовался шеф-повар Рубцов.