Наталья Миронова - Тень доктора Кречмера

— Тогда пойди и сделай аборт.

— Хочешь, чтоб меня располосовали? Чтоб я здоровья лишилась? Чтоб у меня никогда больше не было детей? Ты этого хочешь? Нет, милый, сделал мне ребенка, теперь женись.

— А как же Вера? — машинально, почти не обращаясь к ней, спросил Коля.

— Ну, ты же не с ней спал, а со мной!

Он вдруг ощутил страшное удушье. Ему с детства родители внушали, что за свои поступки надо отвечать.

— Ты нарочно все это подстроила!

— Ничего я не подстраивала!

Лора решила, что пора удариться в слезы. У нее это вышло очень натурально, и Коля, конечно, размяк, испугался за нее, начал утешать…

Порешили на том, что она сходит в консультацию, а он поговорит с Верой.

Лора обняла его и спрятала голову у него на плече. У нее все получилось! Справку в консультации она достанет, у нее там все схвачено. Главное, держать его подальше от Верки, а то еще наговорит бог знает чего! Лора знала, что в такие минуты, когда она что-то замышляет, лицо у нее делается хитрое, расчетливое и некрасивое. Она научилась скрывать эти редкие моменты от посторонних глаз.

Тем временем Вера у себя в комнате тоже пришла к решению поговорить с Колей. Она попала в ложное положение. Коля явно потерял к ней интерес. И что теперь делать? Выгнать его? Это неприлично, она же сама пригласила его в гости! И что же? Указать ему на дверь только из-за того, что он ухаживает за ее сестрой? Ужасно. Он свободен, он ей ничего не обещал. Да, они занимались любовью, и у Веры не укладывалось в голове, как можно заниматься любовью, не любя. Но она не была наивной. Она про такое и в книжках читала, и в кино видела, а главное, замечала, что творится кругом.

Город Сочи, как и все курортные города, славится внебрачными связями. Люди приезжают сюда как будто не для поправки здоровья — это только предлог, — а чтобы завести краткосрочный курортный роман. Оттянуться. Вероятно, виной всему скученность и монотонность жизни в больших городах, да и в малых городах тоже, если на то пошло. Людям хочется разнообразия, новых впечатлений. Получить путевку в санаторий на двоих при советской власти было просто невозможно. И детей оставить не с кем. Вот и «отдыхают» супруги друг от друга по очереди. А уж оказавшись на курорте, предоставленные сами себе, оттягиваются, кто как может. Не имеют значения ни внешность, ни возраст. Главное — доступность. Готовность.

Вера все видела своими глазами в санатории, которым заведовала ее мать. При каждом новом заезде, а заезды происходили раз в десять дней, среди «старожилов» начиналось невероятное оживление. Возле административного корпуса кучками собирался народ. Вновь прибывших разглядывали с жадным любопытством. Потенциальные пары намечались прямо тут же, на месте, еще до оформления по корпусам.

Вере вспомнилась одна история — чуть ли не единственный в ее жизни случай, когда она взбунтовалась против матери. Нет, это был уже второй случай, первым был тот, когда она занялась репетиторством и отказалась отдавать Лидии Алексеевне заработанные деньги.

Началось все с музыки. Любовь к музыке и к футболу Вера унаследовала от отца. Василий Петрович разъяснил ей футбольные правила и научил смотреть матчи квалифицированно. Вера привыкла и продолжала смотреть футбол после его смерти. Так и с музыкой. Папа любил благозвучную музыку Чайковского, и Вера слушала вместе с ним. Правда, приторно-сладкий Чайковский ей вскоре наскучил, она предпочитала композиторов посложнее. В Сочи летом охотно приезжали на гастроли крупнейшие солисты и оркестры со всей страны. Всем хотелось совместить приятное с полезным: заработать и в то же время отдохнуть, позагорать. В военный санаторий приходила женщина, распространявшая билеты среди курортников. Она знала о Верином пристрастии и всегда оставляла для нее билетик.

Лидия Алексеевна на увлечение младшей дочери серьезной музыкой смотрела косо. Она всегда оставалась недовольной, что бы Вера ни сделала, а тут ей почему-то показалось, что Вера, слушая такую заумь, хочет возвыситься над матерью и старшей сестрой: сами они любили только эстраду. Но запретить младшей дочери бегать на концерты она не могла, хотя пренебрежительно фыркала всякий раз, как Вера приходила в санаторий за билетами.

Лоре было просто все равно. Как-то раз она заглянула в отцовский кабинет, чтобы Вера отгладила ей льняное платье. Сама она не могла, боялась смазать свежий лак на ногтях. Маленький черно-белый телевизор был включен, по второй программе передавали концерт Рихтера. Вера попросила Лору подождать двадцать минут: концерт закончится, и она платье погладит. Но Лора настаивала, что ей нужно срочно, она опаздывает.

— Тогда гладь сама, — ответила Вера.

Только после этого Лора перевела взгляд на экран. Она привыкла, что большой телевизор в столовой включен постоянно и работает в режиме торшера, потому и среагировала не сразу. Постояла в дверях, прослушала пару тактов… Под волшебными пальцами мастера скатным жемчугом рассыпалась соната Гайдна.

— Фуфло гоняют, — бросила наконец Лора, дернув плечиком, и ушла.

Но конца концерта дождалась и все-таки заставила Веру погладить платье, хотя лак на ногтях к тому времени давно уже высох.

Однажды ранним летним вечером Вера взяла у женщины-распространителя билет на очередной концерт, а Лидия Алексеевна, увидев ее, потребовала, чтобы она после концерта вернулась в санаторий и захватила домой какие-то бумаги. Эти бумаги должны были доставить из Адлера, но до конца рабочего дня никак не успевали. Вера покорно согласилась. Она видела, что мама просто вредничает, но ей не хотелось спорить, хотя бумаги спокойно могли бы подождать до утра.

На ходу Вера поздоровалась с одним из отдыхающих — пожилым симпатичным подполковником, с которым накануне разговорилась за игрой в волейбол на пляже. У первого корпуса собирался народ: начинались танцы. Веру поразила одна дама, пришедшая на танцы в черном с золотом вечернем туалете до полу. На спине красовался треугольный вырез до самой талии. Вера улыбнулась: ей такой «парад» показался забавным.

Санаторий раскинулся по обе стороны Курортного проспекта. Выше проспекта стояли солидные старые корпуса, возведенные еще при Сталине, а по другую сторону, ближе к морю, высились новые корпуса — безликие бетонные коробки, построенные в 70-х. Там же, ниже проспекта, была и общая столовая.

После концерта верная слову Вера вернулась в санаторий, хотя ей пришлось сделать изрядный крюк по дороге домой. У первого корпуса курил на скамейке знакомый подполковник.

— Одно лечим, другое калечим? — улыбнулась ему Вера. — А что вы в корпус не идете? Скоро закроют.

Было уже около одиннадцати.