Анна Яковлева - Шестое чувство

Наина после возвращения с севера не заикалась о Руслане, а это могло означать только одно: дочь усатой киоскерши под присмотром старейшин затащила в постель страстного мальчика.

Сима не выдержала этой молчанки:

– Ты видела Бегоева?

– Мельком, – неохотно призналась Наина, пуская дым колечками, – ни о чем не поговорили – не было возможности, как ты понимаешь. Выглядит он потерянным.

Симкино сердце болезненно сжалось, хотя надо признать, боль была уже не такой острой.

– Потерянным, говоришь?

– Да. Представь. Мне показалось, он боится кого-то. Все время оглядывался, чтоб нас не увидели.

– Еще бы, – уголки Симкиных губ презрительно скривились, – увидят – лишат будущей доли в будущем бизнесе.

– А чего ты ждала?

– Ну уж точно не этого.

– Ну и дура. – Тетка, как обычно, не церемонилась.

– Зато с опытом.

– Знаешь, дура с опытом – это шлюха.

– Глупости, – хмыкнула Симка, – дура с опытом – это дверная ручка.

Обе невесело рассмеялись.

– Что, дверная ручка, Новый год будем вдвоем куковать? – Наина притянула Симкину голову, похлопала по плечу.

– Н-нет. Я как раз хотела спросить: как ты отнесешься, если я позову Антона – соседа.

Рука Наины замерла, она отстранилась от племянницы:

– Ну, позови, позови.

– Ну что ты на меня так смотришь? – Симка внезапно залилась краской.

– Вот то и смотрю. Тебя жизнь ничему не учит.

– Учит! – с жаром возразила Сима. – Учит ценить жизнь, каждое мгновение.

– А ценить каждое мгновение ты можешь только в присутствии необходимого зла?

– Ты имеешь в виду соседа? Ну какое из этого валенка необходимое зло?

– «Валенка»? – поразилась Наина. – Ты правда считаешь соседа валенком?

– Вообще-то я считаю, что он рецидивист. Когда он повалил меня в подъезде на пол, я думала все, мне крышка. А ему, оказывается, что-то показалось, и он прикрыл меня от опасности. Чокнутый.

– И ты оставляешь его с детьми?

– Так получилось. Когда схватки начались, я была рада любому, хоть серийному убийце. Повезло, что это оказался Антон. Мне врач рассказывал, как он требовал машину скорой помощи, грозил всех перестрелять, если я умру. Так и сказал: в суд обращаться не буду, сам разберусь с каждым виновным.

– Это, конечно, меняет дело. Знаешь, – Наина помолчала, – мне кажется, что Антон – из военных. Так и вижу его в армии.

– Ты дома у него не была.

– А что у него дома?

– В жизни не видела такого бардака. Приемный пункт стеклотары, а не квартира.

– Бардак – это хороший знак. Бойся человека без юмора и мужчину, у которого в доме идеальный порядок. К идеальному порядку, Фима, стремятся инертные люди, неспособные на поступок.

– Он пьет, – мягко увела тему Симка.

– Но ведь не спивается.

– Скоро.

– Не уверена. Мне кажется, Антон сильный. Интересно, он в горячих точках не воевал?

– Да ладно, Наинка, какие горячие точки? Пьянь гидролизная!

– Ну и зачем тогда ты собираешься приглашать его на Новый год?

– Для разнообразия. Не сидеть же одним? Опять же удобно: надоест, проводим на первый этаж – и всех дел.

– Смотри, как заметно повысился твой уровень притязаний.

– Уровень притязаний? – не поняла Сима.

– От миллионера к нищему Ромео, от нищего Ромео – к латентному алкоголику.

– А можно я без всяких притязаний просто приглашу человека в гости?

– Да ради бога.

Антон и хотел, и боялся о чем-то спрашивать беллетристку.

Затянувшаяся игра в вопросы-ответы напоминала сеанс спиритизма, а Квасов считал неврастеников-медиумов, вызывающих на разговор духа Пушкина, душевнобольными людьми. На их фоне сам себе Квасов казался воплощением здоровья и здравомыслия.

Но эта чертова Дана с ее чертовым героем держала Квасова в постоянном напряжении. У Антона было ощущение, что он идет по минному полю. Стоит отвлечься, и получишь еще один фугас.

«Как твой герой познакомился с детьми?» – рискнул, спросил Антон, предварительно дав себе слово, что будет сохранять спокойствие, что бы ни ответила Дана.

«Волею случая: их маме стало плохо с сердцем во дворе дома, Влад вызвал скорую и остался с детьми», – сообщила беллетристка.

Антон впал в задумчивость: интерес к судьбе героя уже был похож на интерес к собственной судьбе.

– А что, собственно, случилось? – Привычка разговаривать вслух незаметно стала навязчивой.

Допустим, не такое уж редкое явление – трое детей. И не так редко людям требуется медицинская помощь, и мамаша могла внезапно заболеть. И нет в этом ничего сверхъестественного, увещевал себя Антон.

Да, он вызвал женщине скорую. То же самое сделал герой романа, но на этом – смело можно утверждать – совпадения закончились. Даже медицинские показания разные. В его случае у женщины начались схватки. В романе у Даны – женщине стало плохо с сердцем. Роженица и сердечница – ничего общего!

Однако любопытство продолжало разъедать душу.

Интересно, сколько детей у героини? Спросить или не стоит?

Антон все-таки не удержался, спросил.

Задать вопрос было не сложно. Сложно было дождаться ответа: если параллель продолжится, можно смело обращаться в милицию. Потому что это уже совпадением назвать нельзя – это уже нарушение приватности. Это уже не романистка получается, а вуайеристка какая-то.

«Трое», – ответила респондентка, и Антон, прочитав ответ, замер.

Итак: все не случайно.

Неужели на самом деле придется писать заявление?

Как ни хороша была мысль, как Квасов ни рвался засадить за решетку подсматривающую чужую жизнь графоманку, однако следовало признать: если бы ему кто-то рассказал подобную историю, он бы решил, что человек тронулся умом. Нужны доказательства.

Доказательств нет, есть некоторое настораживающее сходство.

Во-первых, у него наблюдаются те же проблемы, что и у персонажа в романе: он угрюм, мрачен, никому не доверяет, часто напивается – тут романистка, черт бы ее побрал, попала в яблочко.

Во-вторых: с матерью троих детей он действительно познакомился.

В-третьих, скорую помощь вызвал.

Что еще?

С детьми познакомился…

Мистика?

Следовало признать, все совпадения могли претендовать на роль мистических. Если не копаться в подоплеке.

В мистику Квасов категорически не верил. Конечно, при желании все, что угодно, можно раскрасить мистическими красками, но это уже область психиатрии.

И, немного посомневавшись, Антон убедил себя, что необходимо следить за развитием сюжета: все-таки лучше знать, что там происходит у романистки. Хотя бы для того, чтобы не дублировать поступки героев – бред, конечно, но до сих пор именно так и получалось. Как ни крути.

Предупрежден, значит, вооружен, кажется, так говорили древние?

Теперь уже не спросить, как складываются отношения у героя и героини, было глупо.