Джилл Шелвис - В твоих сильных руках

— Готова попробовать? — поинтересовался он.

Черт, а вот и нет. Только не сейчас, когда он так выглядит. Мэдди тряхнула головой.

— Знаешь, смотреть, как это делаешь ты, уже само по себе лекарство. Так что продолжай.

Джекс бросил на нее ироничный взгляд и вернулся к дровам.

— Эээ, Джекс.

Он оглянулся.

— Ты выглядишь так… — Она чуть было не сказала: «Сексуально». — Словно тебе жарко. Может, стоит снять и футболку тоже?

— Думаешь?

О да. Не доверяя своему голосу, Мэдди просто кивнула.

Его губы дрогнули, но он ничего не сказал, а просто снял футболку одним четким, типично мужским движением.

И вот уже он стоит перед ней во всей красе, в джинсах с низкой посадкой, поверх которых пояс для инструментов — и все. Ну разве что еще блестящие капельки пота на теле.

— Так-то лучше, — сказала Мэдди, пялясь на его татуировки. Нельзя быть таким сексуальным, это просто преступление. И просто несправедливо по отношению к другим мужчинам.

Вспомнив о своей задаче, Джекс принялся за дело. Мэдди подошла к большой чурке и уселась на нее. Через несколько минут во двор вышла Тара с подносом мира, на котором она несла приготовленный чай со льдом и стаканы.

— О Боже, — прошептала она, впившись в Джекса глазами.

Она села на чурку рядом с Мэдди, и так они сидели вдвоем в дружеском молчании и смотрели на Джекса как на звезду экрана, пока он наконец не остановился и не окинул их долгим взглядом, утирая пот со лба.

— Ваша очередь, леди.

Тара вскочила на ноги.

— О, только не моя. У меня еще столько дел… — Она неопределенно махнула рукой. — Угощайся чаем. У нас есть еще. — Пробормотав это, она ушла.

Мэдди протянула Джексу стакан, который он мгновенно осушил. Она же тем временем смотрела, как по его груди стекает капля пота.

— Не думаю, что я это осилю, — кивнула она в сторону чурбаков.

— Ничего страшного. У меня есть для тебя дельце получше.

О Боже.

— Ну а это-то хотя бы грязная работа?

Джекс дерзко улыбнулся в ответ, сгреб свою одежду и потащил Мэдди на второй этаж отеля, в одну из спален, которая использовалась как кладовка. Жестом указав на груду деревянных ящиков, которые кто-то свалил в кучу, Джекс протянул Мэдди топорик поменьше и мотнул головой в направлении ящиков — начинай, мол. План был таков — разобрать ящики на дрова и использовать для отопления дома.

Мэдди оценила ситуацию и решила, что с этим она справится. Она размахивала топором и рубила до тех пор, пока не покрылась потом и не начала шататься от усталости. Но ей явно стало лучше!

— Фух, — выдохнула она, бросив топор на пол. — И долго это длилось?

— Две минуты, — засмеялся Джекс, увидев выражение ее лица. Он встал позади нее, наклонил голову к ее уху и провел по нему губами. — Кажется, ты перегрелась. Может, стоит снять рубашку?

Он играл с ней, думал, что она на это не пойдет. Но на Мэдди что-то нашло. Какое-то веселое возбуждение — видимо, от того, что этот мужчина находил ее сексуальной. Как бы там ни было, она глубоко вздохнула и скинула толстовку, оставшись лишь в изящной нежно-голубой маечке, которую позаимствовала — ну, ладно, ладно! — украла у Хлои.

Джекс замер, пожирая ее глазами.

С легкой улыбкой Мэдди положила руку ему на грудь и, легонько оттолкнув, снова взялась за топор.

Она выдержала целую минуту, прежде чем, задыхаясь, снова бросила наземь тяжелый инструмент.

— Стало лучше? — В его взгляде она увидела страсть, иронию и… кое-что еще. Гордость.

— Отчасти, — прошептала она.

Джекс шагнул вперед, глядя ей прямо в глаза, и стер грязь с ее подбородка.

— Что же улучшит твое самочувствие еще больше? На мгновение зажмурившись, Мэдди подалась ему навстречу. «Ты, — подумала она. — Во мне». Вот отчего ей станет совсееееееем уж хорошо.

Где-то во дворе залаяла Иззи. Похоже, она искала своего хозяина.

— Спустишься вниз? — спросила Мэдди.

У Джекса заблестели глаза.

— В любой момент.

В ответ на это ее соски затвердели. Как ни обидно это признавать, Тара была права. Она не в его лиге. Мэдди схватила толстовку и пошла открыть дверь собаке. Но он привлек ее к себе и прижался животом к ее спине.

— Запомни это место, — произнес Джекс низким голосом. — Запомни, где мы сейчас находимся. Вот это самое место, прямо здесь.

— Ты имеешь в виду эту комнату, где жарко и пахнет потом?

Он прикусил ее ухо, и Мэдди задрожала.

— Ты продолжаешь отступать, — заметил он. — А вперед особо не двигаешься. — Развернув ее к себе лицом, Джекс легонько провел губами по ее губам, а затем отстранился и заглянул ей в глаза. — Сохрани наше место в памяти, — тихо произнес он без всякого намека на иронию и повернулся, чтобы уйти.

Он заботится о ней, она ему нравится такой, какая есть. Мэдди вцепилась в него, не давая уйти, и притянула к себе.

— Я не забуду. — И вслед за этими словами поцеловала его. — О, как он ей нравится! И как здорово он целуется. Его губы были сладкие от чая, и этот вкус пьянил не меньше, чем прикосновение его крепкого тела. О, как бы она хотела забыть о списке неотложных дел, о Таре за соседней дверью, о собаке, рвущейся в дом, — да обо всем! — Нам надо идти, — промолвила Мэдди.

— Угу. — Джекс снова бросил свою футболку, и Мэдди смирилась с тем, что готова все это предать забвению. Она провела руками по груди Джекса, желая с головой погрузиться в то, что происходило между ними.

В Джексе.

С хриплым стоном он прижал Мэдди к стене и накрыл ладонями ее грудь.

— У тебя такая нежная кожа, — выдохнул он. — Нежная, теплая, совершенная. Я хочу снова почувствовать тебя, Мэдди. — Его руки скользнули под майку. Джекс прикоснулся губами к ее ключице и провел языком по кружеву бюстгальтера, прямо над сосками.

Джекс был возбужден, и это невероятно нравилось Мэдди.

— Джекс…

— Я знаю. Никак не могу тобой насытиться. — Спустив бюстгальтер вниз, он лизнул ее обнаженную грудь — так, что на этот раз Мэдди выгнулась дугой.

Во дворе снова раздался собачий лай, и Джексу пришлось оторваться от Мэдди.

Их взгляды встретились, и он печально вздохнул:

— У Иззи свой режим. Мне придется дать ей то, что она хочет. — Они оба дышали прерывисто. Джекс сделал шаг назад — в глазах полыхало пламя.

Он хотел ее. Снова. Все еще. Это было сильное чувство.

— Запомни наше место, — повторил он нежно, но настойчиво и вышел.

Следующие два утра Тара и Мэдди занимались йогой. В память о Хлое, решили они. К тому же это помогало сжигать калории.

Занимались молча. Вернее, молчала Тара. А Мэдди задавала вопросы вроде «Почему ты согласилась поработать в кафе — ты же хотела уехать?» или «Отметим Рождество вместе?» и «Откуда ты знаешь Форда?».

Ни на один Тара не дала ответа.

Пока наконец однажды Мэдди, усевшись на свой коврик для занятий йогой, не отказалась принимать какие бы то ни было позы.