Джилл Шелвис - В твоих сильных руках

— И это тоже, — не стала отпираться Тара.

Хлоя взяла Мэдди за руку:

— Пойдем, вернемся в коттедж, зажжем гирлянду на елке Чарли Брауна и споем плохие рождественские песни. У меня есть новая фирменная маска для лица, которую надо опробовать на вас, девочки. Она отлично борется с мелкими морщинками.

— У меня нет морщин.

Хлоя погладила ее руку.

— И напомни мне, чтоб я не забыла сказать тебе, чтобы ты проверила зрение.

На следующее утро Мэдди открыла глаза и рассмеялась. Она снова заснула за вязанием и запуталась в пряже. И снова они с сестрами лежали под елкой, как выводок котят. Она отползла от посапывающей Тары и освободилась от ниток. Новый шарф был закончен прошлой ночью, и каким бы красивым он ей ни казалась, она была вынуждена признать — это был самый кривой из ее шарфов.

— Ладно, когда-нибудь я все-таки набью руку.

Хлоя села, и при взгляде на сестру у Мэдди буквально отвисла челюсть. Тара была не лучше.

— Почему у тебя зеленые волосы?

— Что? — Хлоя потрогала свои волосы. — Что?!

— А лицо белое.

— Боже! У тебя такое же! — вскричала Хлоя, указывая на Тару.

Это была словно дурная игра в жмурки. Они все бросились в ванную и стали расталкивать друг друга у зеркала.

У всех кончики волос были зелеными, а на лице, словно глина, застыла растрескавшаяся косметическая маска.

— О Господи, — застонала Тара и накинулась на Хлою, — это все ты виновата!

Хлоя всплеснула руками:

— И почему вину всегда возлагают на самых маленьких и безответных?

— Потому что ты на самом деле виновата? Ты же сказала, что маска за ночь впитается.

Хлоя уговорила их попробовать новый кондиционер, который она сделала из водорослей и авокадо.

— Должно быть, испортилась. Ладно, только без паники.

— И что же, я теперь должна щеголять зелеными волосами?

Мэдди склонилась над раковиной, оттерла остатки маски с лица и почистила зубы. Хлоя и Тара последовали ее примеру. Затем они просто долго пялились друг на друга, пока кто-то не позвонил в дверь.

Мэдди подошла к двери.

На пороге стоял Джекс с подносом, на котором дымились четыре порции горячего кофе. При виде Джекса что-то оборвалось у нее внутри. Но это теплое чувство немедленно сменила доза холодной отрезвляющей реальности. Она понятия не имела, что между ними сейчас происходит.

На нем была его обычная сексуальная униформа — джинсы, ботинки и просторная теплая толстовка с капюшоном. Не хватало только легкой полуулыбки. Он протянул Мэдди кофе.

— Что касается отца и моей бывшей, — произнес он, сразу перейдя к главному, — я не говорил о них, потому что они оба больше не имеют отношения к моей теперешней жизни. Мы не поддерживаем связь, у нас нет общих, милых сердцу воспоминаний. И те и те отношения окончились плохо, так что, уж поверь мне, там нет ничего такого, о чем бы тебе хотелось услышать.

Что ж, справедливо. С отцом у нее очень хорошие отношения, но о ее отношениях с Алексом вряд ли кому-то было бы приятно слышать.

— Прости. Я слишком бурно отреагировала. — Мэдди робко улыбнулась. — Наверное, мне все еще надо учиться доверять людям. Но, согласись, я правда не слишком много знаю о тебе.

Он бросил на нее теплый взгляд:

— Мы это исправим.

Из всего, что он ей дал — время, обновленное чувство уверенности в себе, дружбу и не только — это был, пожалуй, самый значимый подарок.

— Было бы здорово, — ответила Мэдди, — узнать друг друга еще лучше.

— Может, стоит начать с признания, почему у тебя зеленые волосы?

— Вообще-то из-за Хлои. Заметь, волосы отлично сочетаются с моим шарфом.

— Тут вообще много зеленого, — согласился Джекс. Она сняла с себя шарф и замотала, вокруг шеи Джекса. Держась за концы, она шаловливо привстала на цыпочки и коснулась губами его губ.

— Он немного кривоват, но я считаю, что в этом и есть его уникальность. А еще он теплый.

— Напоминает тебя, — тихо сказал Джекс, положив руки ей на талию и притянув к себе. — Такую уникальную и теплую.

Мэдди снова его поцеловала.

— Спасибо за кофе. И особенно за то, что ты так терпелив со мной.

Джекс еще крепче сжал ее в объятиях, когда она попыталась высвободиться.

— Значит, мы зарыли топор войны?

— Думаю, да. Мы с тобой… — Что? Что они-то? Мэдди понятия не имела, что он хочет от нее услышать.

Джекс долго смотрел на нее.

— Я бы хотел, чтобы наши отношения развивались, Мэдди. Чтобы мы больше разговаривали и лучше понимали друг друга. А ты?

Мэдди смотрела на него, чувствуя, что не на шутку взволнована. Он не только без тени паники и страха сказал, чего хочет — он еще и спросил, что нужно ей.

— Согласна. Только я бы еще добавила побольше того, чем мы занимались вчера у тебя дома, пока не объявился твой папочка.

Впервые искренне улыбнувшись и рассмеявшись, Джекс прижал Мэдди к себе и поцеловал в висок. Провел рукой по волосам, слегка потянул за зеленые кончики. Легкая улыбка вес еще играла на его губах — та самая, от которой Мэдди каждый раз теряла голову.

Рядом с ними появились ее сестры, такие же зеленоволосые и прекрасные. Джекс предложил им кофе, который был с благодарностью принят.

— Надо, чтобы у тебя был клон, — сказала Хлоя, сделав глоток кофе. — Чтобы другие женщины не чувствовали себя обделенными. Чем мы сегодня занимаемся?

Мэдди точно знала, чем хочет заняться она. Джексом.

Но его сверхспособности на сегодня явно себя исчерпали.

— Красим, — ответил он Хлое. — Причем весь день. Вот черт.

И они красили.

И красили.

Ну, вернее, Тара и Мэдди красили. Хлоя работала над своей линией косметики.

Джекс трудился на улице, далеко от них, что-то пилил и строгал. Ближе к вечеру руки Мэдди превратились в две вареные макаронины.

Хлоя, неутомимая, как всегда, куда-то укатила на закате на своей «веспе».

— Держись подальше от неприятностей! — крикнула ей вслед Тара и, покачав головой, вздохнула. — Нет, это ей не под силу. — Она повернулась к Мэдди: — У меня вечерняя смена в кафе, я ухожу. Забегай, когда проголодаешься, накормлю.

— Забегу. — Мэдди стояла в центре гостиной отеля и критически ее разглядывала — словно видела впервые. Полы выглядели неплохо, а без обоев с петушками и коровками комната казалась более просторной и воздушной. И все же даже сейчас в гостиной оставалось что-то старомодное, и это тоже хорошо и очень ей «к лицу». У комнаты был свой характер. Свой шарм. Казалось, в ней может быть по-настоящему уютно, здесь хотелось остаться надолго.

Очень жаль, что этого не случится. Всю жизнь «дом» для нее был временным пристанищем. Местом, где можно повесить пальто, отдохнуть, но не остаться надолго. Сейчас она наконец-то нашла настоящий дом, который нравился ей, дарил уют и покой.