Джилл Шелвис - В твоих сильных руках

— Что она вытворяет?

— Развлекает посетителей. — Джекс посмотрел на зевак у окна, и некоторые сочли за лучшее отойти подальше, другие помахали руками.

— Мэделин Энни Трегер, это говорит твое подсознание, — раздался голос из громкоговорителя. — Мы наблюдаем за тобой. И… Эй, это что, на тебе мои сапожки от «Гуччи»?

Мэдди подняла лицо к звездам, как будто обращаясь к небесам за помощью.

— Вот у некоторых семьи как семьи, — сказала она. — Они собираются раз в месяц и обедают вместе. А мы? Мы крадем другу друга обувь, красим волосы в зеленый и кричим друг на друга в громкоговоритель на публике.

— Продолжай свой путь. Никакого праздношатания на пирсе!

— По пирсу все слоняются без дела! — закричала Мэдди в ответ.

Мэдди и Джекс посмотрели на омелу, которую кто-то повесил на карниз здания.

— Что говорит обо мне тот факт, что я хочу постоять под омелой? — спросила Мэдди.

— Что у нас мысли сходятся? — Джекс подошел ближе, склонил голову и…

— Так держать! — раздался голос «подсознания». Мэдди вздохнула:

— Джекс?

— Да?

— Мне нужен шоколадный шейк.

Он не стал напоминать, что на улице очень холодно и что ее дыхание превращается в пар. Просто повел ее в кафе-мороженое.

Сегодня там не было Ланса — тот до сих пор сидел в одиночной камере в управлении шерифа. Вместо него клиентов обслуживал Такер, брат-близнец Ланса.

— Сойер присматривает за ним, — ответил Джекс на безмолвный вопрос Такера. — Вскоре его отпустят праздновать Рождество. С ним все в порядке.

— Он идиот. Нам на следующей неделе выплачивать тебе арендную плату. А у нас ни гроша за душой.

— Ничего страшного, — успокоил его Джекс. — Это подождет.

Такер благодарно кивнул, протянул шейк, и Мэдди с Джексом продолжили свой путь.

— Ты их арендодатель? — спросила Мэдди.

— Да.

Минуту она обдумывала его ответ.

— Тебе принадлежит весь пирс?

— Нет. Но у меня есть тут свой бизнес.

Мэдди подошла к краю пирса. Перегнувшись через ограждение, она воззрилась на бурлящее море, явно о чем-то думая, и всерьез.

Ей нужны ответы, она их заслужила, но, по правде, он не знает, с чего начать. Для человека, который когда-то зарабатывал на жизнь краснобайством, это полное фиаско. Он подошел и встал рядом с Мэдди.

— Еще у меня есть бизнес в городе.

— Интересно, что вы никогда не упоминали об этом, господин мэр.

Джекс вздрогнул.

— На самом деле ты обо мне знаешь довольно много.

Мэдди хмыкнула, явно не впечатленная.

Он глубоко вздохнул.

— Однажды ты рассказала мне о некоторых своих недостатках.

— Обо всех!

Джекс улыбнулся и потянул ее за кудряшку.

— Хочешь узнать мои?

— Я их знаю. Ты не любишь делиться секретами. Ты думаешь, что собачьи пуки — это смешно.

— Все думают, что это смешно.

— Ты заставляешь меня говорить во время секса.

Он усмехнулся:

— Тебе же это нравится.

Мэдди зарделась.

— Не важно.

Она ничего не добавила, и Джекс удивленно приподнял бровь.

— И что, все? У меня больше недостатков, Мэдди. Целая куча. Например… До пяти лет я ел одни хлопья.

— Мне нравятся хлопья.

— Я спрыгнул в море с Лунного утеса, когда мне было десять. Думал, смогу полететь, но вместо этого сломал обе ноги.

— Ну, все мальчишки такие. Подумаешь.

— В девятнадцать я трахался в библиотеке юрфака, и меня едва не арестовали за непристойное поведение. Я провалил выпускной экзамен из-за похмелья. — Он помедлил и выложил все карты на стол. — Еще я взялся за дело, из-за которого невиновная женщина оказалась в ловушке между истцами и ответчиками. Я пытался предостеречь ее, нарушив тем самым юридическую этику. Но вместо того чтобы извлечь пользу из полученной информации, она покончила с собой.

Джекс замолчал, когда Мэдди сдавленно охнула. Он не смог истолковать этот звук, понятия не имел, что он выражал — ужас или отвращение. Но он зашел уже слишком далеко — отступать некуда.

— После этого случая я прекратил юридическую практику. Она вынула из меня душу. — Джекс помолчал. — И душа до сих пор не на месте.

И тут Мэдди посмотрела ему в глаза. Он подумал, что она бросится прочь от него через три, две, одну…

Мэдди сделала шаг, но не прочь от него, а, наоборот, к нему навстречу, положила руку ему на грудь, где-то в районе сердца, и нежно погладила.

— У тебя есть душа, — прошептала она, ее голос взволнованно дрогнул. — И огромное сердце. Даже не сомневайся. У тебя сердце супергероя, — горячо сказала она.

Он покачал головой:

— Я не супергерой, Мэдди, даже близко. Я обычный парень со своими изъянами. И их немало. Я занимаюсь ремонтом и делаю мебель, потому что мне это нравится, но ни то ни другое нельзя назвать доходным делом.

— Но у тебя такой большой красивый дом. Как же ты смог… — Она помолчала. — Твой отец, — вздохнула она.

— Нет-нет, — твердо ответил он, — не отец. Просто я умею правильно вкладывать деньги.

Мэдди поймала его взгляд.

— Это тебя беспокоит, — заметила она.

Джекс помотал головой, не в состоянии найти подходящие слова. Он попытался вернуть людям то, что, по его мнению, он взял за годы службы в фирме, но вместо этого вновь извлек пользу для себя.

— Знаешь, ты вот стоишь здесь, — мягко сказала Мэдди. — А кажется, будто ты далеко. Ты столько держишь в себе. Ты делаешь это специально?

— Да, я делаю это специально так долго, потому что не вижу, как иначе. Ты же знаешь меня, Мэдди. Знаешь, чем я занимаюсь, куда люблю ходить…

— Я знаю это о многих людях, Джекс. О Люсиль, о Лансе. Черт, я и об Андерсоне столько же знаю. — Мэдди толкнула его в грудь. — Я хочу знать о тебе больше. Я хочу… — Они оказались лицом клицу, и Мэдди, споря с Джексом, смело посмотрела ему в глаза.

Она не боялась его. Она не отводила взгляда, отстаивая свою позицию, и Джекс никогда еще не был так горд за нее.

— Ты и так знаешь больше, — тихо ответил он. — Знаешь моих друзей, знаешь о моих отвратительных отношениях с отцом. Знаешь, что я вожу видавший виды джип, чтобы моя большая ленивая собака могла ехать со мной куда угодно. Знаешь, что я оставляю свою одежду там, где скинул, и что я люблю совершать пробежки по пляжу.

Мэдди что-то тихо пробурчала, Джекс подошел ближе и провел рукой по ее шее.

— Ты знаешь, как я люблю прикасаться к тебе.

Мэдди закрыла глаза.

— И мне нравится в тебе все, что ты перечислил, — призналась она. — Особенно последнее… — С ее губ сорвался тихий вздох, и она посмотрела ему в глаза. — Но ты все еще что-то скрываешь, я чувствую. Что ты скрываешь, Джекс?

Тяжело вздохнув, он взял ее за руку.

— Если я признаюсь, я нарушу обещание. Я не могу это сделать.

— Из-за того, что случилось с тобой, когда ты был юристом?

— Со мной ничего не случилось, — поправил он хриплым от волнения голосом.