Татьяна Алюшина - Любовь без права на ошибку

– Наслышан, – прошептал папа.

– Я тоже, – ответил Битов и предупредил все еще шепотом: – Антон Олегович, я намерен ее увезти.

– Да я понял уже, – вздохнул папа. – А она дала согласие?

– Пока нет, – усмехнулся Влад.

– Ну тогда бог в помощь! Она у меня девочка упертая, если что решила, хрен сковырнешь.

– Я уже понял. За что Богу и вам великое спасибо, иначе лежал бы я сейчас совсем в другом месте и качественно в другом состоянии.

– Это точно… Надо ее будить, ей на процедуры пора, и мне сказали, что сегодня она ничего не ела.

– Да она не спит уже, – в полный голос сообщил Битов. – Притворяется и подслушивает.

– Васена! – попенял папенька неодобрительно.

– Ну и что! Ничего интересного я все равно не услышала, – капризничала я. – Битов понял, что я не сплю, и специально говорил всякие красивые слова, чтобы меня не раздосадовать.

Папа хмыкнул и принялся помогать мне подняться с койки, чуть ли не на руки взяв, и поцеловал в щечку и обнял, когда я встала.

– Привет, девочка, – прижимал он меня к себе. – Ну ты как?

– Да нормально. Вот выспалась!

– Идем. Из-за вас весь медперсонал на ушах стоит. Такого у них еще не было, чтобы больная сбегала в другую палату и укладывалась к мужчине в постель!

– Да врут они все! – возмутилась я, двигаясь к выходу с его помощью. – И было, и будет… Ты про больничные романы слыхал?

– Идем, героиня больничного романа, уколы пора делать. – Папа обернулся к Битову: – Я зайду позже, поговорим без подслушивающих.

– Жду! – отрапортовал о готовности Влад.

– Па, – влезла я с репликой. – У Битова остались неповрежденными внутренние органы и одна конечность, как думаешь, тебе для беседы хватит?

– Мы разберемся, – рассмеялся папик.

И когда мы медленно и осторожно продвигались по коридору, сопровождаемые любопытными и неодобрительными взглядами медперсонала, папуля признался:

– Он мне понравился.

– Мне как-то тоже, – ответила я своим признанием.

– То-то и оно. И что думаешь делать?

– А что тут думать? – удивилась я.

– Действительно. – Он нашел и нечто положительное в ситуации. – Ну не в Австралию же с Америкой ты эмигрируешь и не в деревню Гадюкино.

– Я еще никуда не уехала, что ты вздыхаешь? Лучше скажи, как там Иришка?

У Иришки с малышом все было в полном порядке, в чем несколько часов подряд убеждали папика в отделении, где она лежала. Ее он тревожить не стал сообщением обо мне, соврал, что уговорил меня не срываться из гостей, а спокойно отдыхать. Вот и хорошо! Не надо, чтобы она волновалась.

Я пролежала в больнице до понедельника, и папа увез меня в Москву, дав врачам всяческие обещания и расписки. Большую часть этого времени я проводила у Битова под боком, в основном в дневном исцеляющем сне. Медперсонал махнул на нас рукой, и уколы мне приходили ставить к нему в палату, предположив, что все, что можно, он уже рассмотрел на моем теле, и красивую попу тоже. В воскресенье мы обменялись своими электронными адресами и адресами в скайпе. И, лежа рядом на кровати с ноутбуками, пообщались в скайпе с Надеждой Ивановной, связь с которой установил Сашок. А в понедельник утром я поцеловала Битова на прощание страстным долгим поцелуем, и мы с папой уехали на моей машине.

О чем несколько раз беседовал папа с Владом, я не знаю, мне они оба отказались признаваться, как я их ни пытала, ссылаясь на то, что это их мужские дела и разговоры.

Да и бог с ними!

Дни потянулись за днями, укладываясь в некий новый порядок, быстро становившийся привычным. Я работала, Битов лежал в больнице и тоже работал при помощи Интернета, телефонов, приема своих подчиненных в палате и прямого участия в важных переговорах посредством того же скайпа. Лежать ему предстояло долго, Павел Максимович, приезжавший навестить Битова вместе с Елизаветой Васильевной не один раз, все порывался перевезти его в Питер, но врачи смогли убедить, что у них прекрасная больница, современное оборудование и персонал высокой квалификации.

Мы с Битовым скайпы вечерами вообще не выключали, находясь в он-лайновом общении, даже Герцог, когда я возвращалась с работы и возилась на кухне, укладывался на барную стойку и смотрел и слушал Битова с умным видом и саркастической ухмылкой на морде. Все прошлые выходные я провела с ним в больнице, а на ночь ездила к Надежде Ивановне.

Если мне понадобилось две недели, чтобы привести свое прекрасное тело в полный «довоенный» порядок, посещая ежедневно всевозможные процедуры как медицинского, так и косметического характера, а также сауны, бани, спортклуб, то Битову приходилось туго.

У него не проходили сильные боли в левой ноге и в правой, и беспрерывно ныла ключица, но больше всего его мучила неподвижность. Привыкший к активной жизни, к мышечным нагрузкам, он изнывал от необходимости лежать в кровати в одном положении. К нему приходил каждый день врач-мануал и делал усиленный массаж всех доступных мышц тела, кроме загипсованных, разумеется, еще Битов попросил врачей повесить над ним специальный турник и подтягивался в течение дня, но пока только одной рукой.

Я ему сочувствовала, представляя, какое это мытарство, хоть он и не жаловался особо, и подумала, что не мешало бы как-то разнообразить больничную жизнь Битова. А?

Я созвонилась с его лечащим врачом и договорилась о встрече и консультации в субботу.

Прошло две недели, как Влад лежал в больнице, я бы уже взвыла, честное слово, и донимала бы окружающих ужасно, и капризничала бы, но Битов терпел и старался бодриться. Рассказывал, посмеиваясь, как к нему приходили официальные лица из агрофирмы и утверждали, что мы с ним совершили героический поступок и они собираются выдвинуть наши кандидатуры на государственную награду.

– Не надо! – перепугалась я.

– Вот и я им сказал, что не надо, – поддержал меня Битов, переместившись на кровати, отчего картинка на мониторе замелькала и снова вернулась на место, показывая мне его зажившее уже лицо, которое спросило: – Ты приедешь?

– За наградой? – уточнила я.

– Извини, дорогая, с этим придется подождать до моего выздоровления.

Ну это ему так кажется! Лично у меня имелся иной план.

Доктором Битова был такой тертый, умный хирург, мужчина лет за пятьдесят, носивший интересное имя-отчество Лев Валерианович, преувеличенно восхищавшийся мной, но уважавший меня однозначно. Встретил он меня радушно и принялся подробно отвечать на мой вопрос про здоровье господина Битова:

– В целом он быстро идет на поправку, ну это вы уже знаете, Василиса Антоновна. То есть динамика очень и очень положительная. Но Владиславу Константиновичу предстоит лежать в гипсе еще не меньше четырех недель, а затем реабилитационный период, физиотерапия, специальная лечебная физкультура, чтобы полностью восстановить двигательные и мышечные функции ног. С рукой и ключицей полегче, трещина – это все-таки не перелом, ушиб проходит, так что на следующей неделе сделаем рентген и, по его результатам, гипс плечевой, наверное, снимем, пора разрабатывать руку. Голубушка моя, но вам ведь это все известно, о чем конкретно вы хотели спросить?