Диана Машкова - Дочки-матери

В доме нашлось все, что нужно: крупы, соль, сахар, чай. Инна приготовила кашу, заварила крепкого чая и села на свое прежнее место за стол. В голову снова прокрались воспоминания…

Одевшись и подхватив чемодан, Инна вышла на улицу. Окинула дом на прощание беглым взглядом. И как только ей в голову могло прийти, что она сможет прожить здесь, в этом склепе, полном теней прошлого, хотя бы несколько дней? Ее настоящее и будущее – это Сашенька. Лишь бы только с ней все было в порядке!

Заперев дверь на ключ, она пристроила его на место – в тайник. Пусть Павел не обижается: вернется в Москву и напишет ему. А до Рождества еще слишком много времени и провести его она хочет с Сашенькой: они так давно не были вместе. Можно сходить в театр, побывать в музеях, – в Коломенском, говорят, дворец забавный построили. Хорошо бы сводить дочку в Планетарий, потом поужинать вдвоем в ресторане. Бог с ними, с деньгами! Заработает она на жизнь, снова начнет писать на заказ: что-то Мишка подкинет, что-то Люба по старой памяти.

Но самое главное, как только закончатся зимние каникулы, нужно сразу же заняться поиском новой школы для Саши. Подобрать несколько вариантов и вместе съездить. Так важно, чтобы ребенок учился там, где ему нравится!

Инна медленно плелась вдоль пустынной улицы к автовокзалу, волоча тяжелый чемодан по заснеженной дороге. Останавливалась у каждой вывески в надежде найти телефон, чтобы позвонить Сашеньке, но, как назло, кафе и магазины были закрыты: зимой большая часть заведений в Симеизе, видимо, не работала. Инна заглядывала в окна – прилавки, столики, скатерти. Все как положено. Только ни официантов, ни продавцов в закрытых на засовы и замки помещениях не наблюдалось. Интересно, чем люди занимаются в этом курортном поселке большую часть года? Сезон, а с ним и работа, длился всего-то четыре месяца. Сама она с ума бы сошла от безделья и скуки. А еще возомнила себя отшельницей, способной жить вдали от людей!

В конце улицы Инна набрела, наконец, на единственный открытый магазин и, с трудом втащив чемодан на высокое крыльцо, вошла. За прилавком скучала молодая симпатичная продавщица.

– Девушка, доброе утро! – поздоровалась Инна, поставив, наконец, надоевший чемодан на пол.

Казалось, за эти дни, что она таскает туда-сюда свои пожитки, ноша заметно прибавила в весе. Выбегая из дома в Москве, она совершенно не чувствовала тяжести чемодана, зато сейчас было такое ощущение, словно в него кирпичей навалили.

– Здрасьте!

Маковецкая поймала на себе удивленный взгляд: посреди зимы, да еще с чемоданом в руках, она наверняка выглядела инопланетянкой. Кроме местных, которые почти все знали друг друга, зимой в этот поселок, видимо, никого было не загнать.

– Скажите, здесь есть телефон?

– Нет, – опешила продавщица.

– Мне нужно в Москву позвонить, – объяснила Инна.

– У нас только продукты, – девушка развела руками.

– Может быть, мобильный у вас найдется? – Инна почти умоляла. – Я заплачу! Сколько скажете.

Глаза девушки сверкнули.

– Не знаю, у меня на счету денег, наверно, не хватит.

– Пожалуйста! – за то, чтобы услышать сейчас голос Саши и убедиться в том, что с дочерью все в порядке, Инна готова была отдать что угодно. – Давайте попробуем!

– Деньги у вас точно есть? – опасливо озираясь, спросила девушка.

Волнуясь, Инна полезла во внутренний карман куртки и вытащила разрозненную пачку: гривны, рубли. Все, что было с собой. При виде пятитысячных купюр глаза девушки полезли на лоб.

Отсчитав несколько зеленых и красных украинских бумажек – на верхней банкноте красовался Иван Мазепа, Инна положила деньги перед продавщицей на стойку. Оставшиеся купюры снова спрятала в карман.

– Здесь хватит?

– Должно.

Девушка вытащила из кармана голубенького халата, надетого поверх толстого свитера, свой телефон. Розовая пластмассовая игрушка с потертыми кнопками выглядела такой хлипкой, что, казалось, вот-вот распадется на две половинки. Инна в который раз отругала себя за то, что в приступе ярости «перерубила мосты». Телефон-то можно было себе оставить!

Она по памяти набрала мобильный номер Саши. Звонок сорвался: то ли связь оказалась плохой, то ли телефон у дочки был уже отключен за неуплату. Инна решила, что надо звонить домой. Долго ждала, когда возьмут трубку, а когда длинные гудки прекратились, в ухе раздались только шипение и скрежет.

– Алло, Сашенька, – кричала она на весь магазин, – дочка! Да что же это такое?!

В ответ ей посыпались короткие гудки. Инна набрала еще раз, звонок снова сорвался.

– Не получается? – сочувственно спросила девица.

– Нет, – Инна положила на стойку дышащий на ладан аппарат, – деньги все равно берите. Соединение было.

– Из Симферополя точно дозвонитесь, – утешила девушка, стыдливо пряча купюры в карман, – там лучше связь. Вам, может, взять чего на дорожку, ехать-то далеко!

Инна печально посмотрела на тяжелый чемодан. Какой смысл тащить отсюда еду? Можно будет купить что-нибудь перед поездом на вокзале.

– Спасибо, не нужно.

– Нам шоколад вчера завезли, – просительно заглядывая клиентке в лицо, сообщила девушка.

– Ну, хорошо, давайте, – согласилась Инна из вежливости.

Видимо, каждый покупатель был здесь на вес золота, вот продащица и старалась изо всех сил. Окрыленная, она положила на стойку четыре плитки темного шоколада и торопливо, пока клиентка не передумала, назвала сумму в гривнах. Инна рассчиталась, сунула ненужную покупку в боковой карман куртки и, подхватив чемодан, собралась выйти из магазина.

– Вы знаете что, – крикнула ей вслед девица, – лучше на трассу идите!

– Думаете? – Инна засомневалась.

– Конечно! – продавщица убежденно кивнула. – Сейчас все по зимнему расписанию ходят, автобуса не дождешься. А там частника можно взять! Не мерзнуть же на станции, если деньги есть.

– Наверное, вы правы. Спасибо!

На улице тем временем поднялся сильный ветер, хотя с утра погода была чудесной. А теперь мело, колкие снежинки больно врезались в щеки и лоб. На такой погоде действительно невозможно долго стоять, дожидаясь автобуса. Инна надвинула на глаза капюшон – хорошо, что поехала в «аляске», а не в шубе: удобнее и теплей.

А вообще, конечно, не надо было сходить с ума и убегать, как ребенок, из дома. Повидаться с Конунгом и побывать на могиле Елены Андреевны они могли вместе с Сашенькой, в любое время – Павел действительно каждый год приглашал. Приехали бы в Симеиз летом, погостили пару недель. Но она, страшная эгоистка, боялась, что Сашенька полюбит отца: хоть в этом надо себе признаться! Вот и выдумывала отговорки, предлоги. Хотела, чтобы дочь любила только ее, принадлежала лишь ей. И что из этого вышло?!