Сесилия Ахерн - Время моей Жизни

— Договорились!

Мы оба рассмеялись.

Мы с Конором сели на скамейке в парке, а когда поблизости никого не было, я покачала его на качелях. Я понимала, что его нет, но ради Клэр и в память о нем я раскачивала качели вверх-вниз. Надеюсь, его маленькая душа порадовалась и весело болтала ногами, приговаривая «уи-и-и-и», — а моя ей вторила.

Позже, когда коляска была благополучно отвезена обратно к Клэр, я разулась, поставила высокий табурет посреди комнаты и села перед телевизором смотреть тревел-шоу Блейка. Оно только началось, как кто-то открыл ключом входную дверь. На пороге стоял Жизнь в новом блейзере.

— Где ты взял ключ?

— Сделал дубликат, когда ты спала. — Он снял блейзер и бросил ключи на полку, как дома.

— Спасибо, что спросил у меня разрешения.

— Оно мне не нужно, твоя семья подписала бумаги, там есть этот пункт.

— Эй-эй-эй! Осторожно! Снимай туфли, ковер только почистили.

— А что это ты смотришь?

Он послушно снял туфли и уставился на неподвижное изображение — я нажала на паузу.

— Передачу Блейка.

— Да? — Он задрал бровь. — Я думал, ты никогда ее не смотришь.

— Иногда смотрю.

— Как часто?

— Только в воскресенье.

— Так она и идет только в воскресенье. — Он взял себе другой табурет и сел рядом. — Не похоже, что ковер почистили. Выглядит точно так же.

— Потому что он еще влажный. Высохнет, будет заметно.

— Ну и как они?

— Кто — они?

— Которые чистили.

— Он был один.

— И?

— Очень славный, все хорошо сделал. Ты можешь помолчать? Я хочу посмотреть.

— Подумаешь, слова нельзя сказать.

Мистер Пэн вспрыгнул ему на колени, и мы молча уставились в телевизор. Блейк взбирался на гору, на нем была темно-синяя футболка, мокрая от пота на спине, и под ней перекатывались мышцы. Я сравнила их с мышцами Донала. Удивительно — впервые, глядя на Блейка, я с кем-то сравнила его не в его пользу.

— У него искусственный загар?

— Заткнись.

— Он сам выполняет все трюки?

— Заткнись.

Я нажала на паузу, выискивая ее в кадре. Нету.

— Что ты делаешь?

— Заткнись.

— Что за странная блейкомания, не пойму.

— Да нет никакой мании.

— Я про вчерашний вечер. Знаю-знаю, ты не хочешь об этом говорить, но, по-моему, это необходимо. Слушай, вы расстались три года назад. Чего твои друзья так переживают из-за этого до сих пор? Их настолько волнуют ваши отношения?

— Блейк — центр притяжения. — Я смотрела, как он карабкается по скале. — Мы оба были ядром нашей компании, хочешь верь, хочешь нет. Мы все устраивали, придумывали, организовывали: вечеринки, поездки, праздники. — Я нажала на паузу, рассмотрела кадр, потом нажала обратно. — Блейк очень заводной, все его любят.

— Я — нет.

— Вот как? — Я с удивлением посмотрела на него, но сразу вернулась к телевизору, чтобы ничего не пропустить. — Ну, ты предвзято настроен, поэтому ты не в счет.

Я снова нажала на паузу.

— Зачем ты это делаешь?

— Заткнись.

— Пожалуйста, перестань говорить, чтобы я заткнулся.

— Тогда заткнись, пожалуйста.

Он досмотрел передачу молча, лишь изредка отпуская ехидные замечания. Блейк закончил свое путешествие в Марракеше, на центральной площади Джемаа-эль-Фна, где прикупил пару экзотических сувениров и попробовал себя в роли заклинателя змей — Жизнь тут же ввернул, что Блейк сам тот еще гад ползучий, — а потом расположился за столиком на веранде кафе и, как обычно, подвел итог всей поездки: «Как кто-то однажды справедливо сказал: мир — это книга, и, если ты не странствовал, ты прочел всего одну страницу».

Жизнь застонал и сделал вид, что его сейчас стошнит.

— Сколько патетики.

Я удивилась: мне как раз понравилось это изречение.

Затем Блейк подмигнул. Я нажала на паузу, чтобы продлить мгновение — в этом сезоне я больше его не увижу, это последняя передача. Какое-то время придется довольствоваться только разговорами Партии Блейка — и то если мы будем общаться.

— А ты не думаешь, что он тебя бросил, потому что он гей?

Я скрипнула зубами от злости и с трудом удержалась от того, чтобы спихнуть свою Жизнь с табурета. Это бессмысленный жест — все равно что нос себе отрезать назло своей же физиономии.

Следующий кадр мелькнул на одну секунду, но мой тренированный глаз успел его отфиксировать. Даже тот, который хуже видит — когда мне было восемь лет, Райли метко выстрелил в него жеваной бумагой из шариковой ручки. Несомненно, мне помогло мое параноидальное сверхъестественное чутье — стоило камере на миг выхватить ее из толпы, я нажала на паузу. Вот она. Дженна. Гиена. Из Австралии. Вроде бы она. За столом, заставленном едой, сидели человек десять-двенадцать. Прямо Тайная вечеря какая-то. Я вскочила и едва не влезла внутрь телевизора. Если это она, то больше ей не вечерять.

— Эй, а ковер? — сказал Жизнь.

— К черту ковер, — злобно отмахнулась я.

— Ух ты.

— Маленькая… — Я вертела головой перед экраном, пытаясь получше их разглядеть. Они как раз подняли бокалы, провозгласив тост, и смотрели друг другу в глаза, во всяком случае, она смотрела на него, а он куда-то ей за спину, но точно в ее направлении. — … Сучка.

Да, несомненно, они подают друг другу тайный знак. Как соединяются эти бокалы, так мы с тобой соединимся этой ночью? У меня заныл живот. Я изучила тарелки, стоящие перед ними, проанализировала язык их жестов, и кровь бешено застучала у меня в голове, а сердце готово было выскочить из груди. Мне страшно хотелось забраться в чертов телевизор и засунуть чертовы марокканские тефтельки ей в глотку.

— Да что такое с тобой творится? — спросил Жизнь. — Ты что, рехнулась? И зачем ты весь ковер истоптала, ненормальная?

Я обернулась и смерила его самым что ни на есть решительным взглядом. Это не составило большого труда — я была исполнена глубочайшей решимости.

— Я поняла, зачем ты здесь.

— Зачем? — с тревогой осведомился он.

— Ты здесь, потому что я все еще люблю Блейка. И теперь я знаю, какая у меня мечта. Я знаю, чего я хочу больше всего на свете, и мне плевать, кто что скажет. Я хочу его обратно. И я его верну.

— Я должна поехать к нему, — сказала я, нервно мотаясь по комнате.

— Нет.

— Мы должны поехать.

— Нет, уж точно.

— Именно для этого ты здесь.

— Люси, — спокойно сказал он, — я здесь, потому что ты живешь иллюзиями.

— Я его люблю, — сообщила я, расхаживая туда-сюда и пытаясь продумать план, как мне его вернуть.

— Ты портишь ковер, вот все, что ты делаешь.

— Я знаю, она положила на него глаз. Я это поняла сразу же, с первой встречи, еще когда она спросила, что он будет пить. Она так это сказала… Хотите льда? — Я изобразила ее гнусный голосок. — Хотите льда или лимон?