Прекрасная защитница

— Ты хочешь прямо сейчас? — вдруг игриво взвизгнула женщина в коридоре.

— Зачем откладывать?

В следующую минуту Элизабет в щель неплотно прикрытой двери увидела, как Марк входит в спальню спиной вперед, безостановочно целуя высокую девушку с густыми каштановыми волосами. Лиз с тихим стоном опустилась на пол. Неожиданно на нее напал смех: надо же было оказаться в точно такой же ситуации, в которой они полгода назад впервые увиделись с Робертом! Она опять стала незваным гостем в чужой спальне и невольным свидетелем любовных игр! Осталось только Марку после секса заглянуть в гардероб — и Элизабет буквально умрет со смеху!

Но шутки шутками, а открывавшаяся ее глазам картина показалась ей какой–то бездарной пародией на то, что происходило с ней примерно полгода назад, когда она случайно спряталась в ванной Роберта. Податливое женское тело в слишком легкомысленном даже для теплой зимы наряде трепетно прижималось к торсу Марка, хрупкие ладони гладили его по плечам. Поставив партнершу на пол, он принялся бесцеремонно срывать одежду с нее и с себя. Девушка с готовностью покорялась его рукам, легко подталкивающим ее к кровати.

Со стороны Марк казался повелителем своей подруги. Девушка с готовностью повиновалась каждому его движению: стоило ему только намекнуть на оральные ласки, как она с готовностью опустилась на колени и, зажмурившись от удовольствия, расстегнула его ширинку. Соскользнувшие по бедрам брюки обнажили перед Лиз ягодицы теперь уже бывшего парня, и она вдруг поняла, что не чувствует к нему ровным счетом ничего — ни любви, ни нежности, ни влечения, ни даже раздражения. Он был всего лишь мужчиной, занимавшимся любовью с совершенно чужой ей девушкой. С тем же эффектом Элизабет могла бы изучать технику секса по картинкам или смотреть эротический фильм.

Насладившись ласками подруги, Марк рывком поднял ее на ноги. Несколько ритуальных с его стороны нежностей, видимо, ей понравились: девушка затрепетала и даже издала пару звуков, которые Лиз для себя определила как взвизгивания. Распаленный уже до предела Марк вдруг повернул партнершу к себе спиной, резко нагнул ее и с животным рычанием овладел ею сзади. Судя по тому, как ловко отвечала ему девушка, ей и это нравилось. И, похоже, они занимались этим уже не в первый раз. Добравшись до пика удовольствия, любовники наградили друг друга страстными стонами и упали на застеленную кровать…

— Дорогой, мне надоело прятаться, — через несколько минут недовольно посетовала девушка, лежавшая рядом с Марком. — Когда это все кончится, в конце концов? Я хочу быть с тобой. И ведь ты обещал, что скоро бросишь свою дикую кошку! Мы с тобой ведем себя, как школьники, которые не хотят, чтобы их застукали родители! Хорошо еще, что тебе не пришло в голову поселить ее здесь — тогда бы нам осталось только заниматься любовью на заднем сиденье машины!

— Не волнуйся, уже недолго осталось. — Он с улыбкой притянул ее к себе для поцелуя. — Не торопи меня, родная, скоро все уладится. Думаешь, так просто расстаться с девушкой, с которой был почти три года?

— Ну а со мной ты уже год, — промурлыкала барышня. — И, надеюсь, пока расставаться не собираешься.

— Ты как наркотик — тебя все время мало, — восхищенно пробормотал Марк. — Не волнуйся, скоро все встанет на свои места. Невежливо просто так заявить девушке, что в ее любви больше не нуждаются. Но еще немного — и у меня появится благовидный предлог оставить Элизабет.

Лиз в гардеробной насторожилась. Что значит «благовидный предлог»?

— Невежливо? — хмыкнула девица. — Честно говоря, в данном случае твое хорошее воспитание мне не очень нравится. И что ты имеешь в виду, говоря о «благовидном предлоге»? — Она словно прочитала мысли Элизабет.

— Видишь ли, если она завалит дело моего брата, то мое семейство никогда и ни под каким соусом не примет ее, — невозмутимо пояснил Марк. — После этого нам останется только сказать друг другу «прощай». Конечно, я буду этим чрезвычайно расстроен, но ничего поделать, как ты понимаешь, не смогу.

Девица опять хихикнула — видимо, ее немало забавляла уготованная Элизабет участь. А спрятавшейся в гардеробной Лиз вдруг стало интересно, что бы сделал Марк, если бы сейчас она просто вышла и присоединилась к столь интересному разговору? Стал бы он как–то пытаться объясниться с ней или со своей новой пассией? Или же просто выставил бы «отработавшую свое» за три года Элизабет за дверь? Вот мерзавец! Оказывается, он уже год спит с этой девицей, а ее держит «про запас» и хочет, видите ли, расстаться с ней максимально вежливо! Нашелся любитель «правильных» поступков! Лиз чуть не задохнулась от ярости.

Наверное, если бы под рукой нашлось что–нибудь тяжелое, она бы не отказала себе в удовольствии неожиданно появиться в дверях гардеробной и запустить этим предметом прямо в обнимающихся любовников. Нет, это была не ревность, просто обида на то, как некрасиво с ней поступили. А она–то еще переживала из–за Роберта, голову сломала, размышляя, как потактичнее поставить Марка в известность о сложившейся пикантной ситуации!

Рука нащупала в кармане маленький прямоугольный предмет. Элизабет ощутила на ладони портативный диктофон, который всегда носила с собой, чтобы использовать при необходимых опросах — непременный атрибут любого юриста. Весьма недешевая машинка, на покупке которой настаивал Марк, обладала удивительной чувствительностью и могла записывать звуки на большом расстоянии и при наличии препятствий — на случай, если клиент или противоположная сторона будут против использования диктофона, его можно было включить просто в кармане. Недолго думая, девушка нажала на кнопку записи. Пусть Марк откровенничает — это поможет Лиз, переслушав запись, окончательно порвать с ним отношения. А если он посмеет хоть в чем–то ее потом упрекнуть, то у мисс Смолвуд будут весомые доказательства его собственной измены.

— А почему ты думаешь, что она провалит это дело? — заинтересованно протянула его собеседница. — Ты всегда говорил, что эта твоя кошка весьма сведуща в юридических вопросах. Если не ошибаюсь, именно поэтому ты и старался держать ее поближе к себе.

— Не волнуйся, там все уже практически решено. Доказательства неопровержимы, так что от братца Роберта нам тоже удастся избавиться.

— И не жалко тебе его? Он действительно тебе так мешает? Родной брат все–таки!

— С чего это я должен его жалеть? Ему всегда доставалось все то, что должно было быть разделено на нас двоих. Кто у нас рыцарь без страха и упрека, краса графства и гордость родителей? Роберт. Кому всегда доставалось самое лучшее? Роберту. Кто унаследует титул и майорат? Роберт. Кто будет управлять компанией? Роберт, а кто же еще?! Мне надоело быть вторым, понимаешь? Тем более что подвернулся такой прекрасный шанс! Убрать дорогого брата чужими руками и при этом остаться безутешным родственником, сожалеющим о том, что ничем не смог помочь, — что может быть лучше?