Мария Чепурина - Ненастоящий поцелуй

— Девчонки! Что же вы наделали?! — вбежавшая на шум Наталья Ивановна чуть не плакала. — Вы же не только друг другу навредили, вы же мне больно сделали! Я же коллег привела, чтобы вас им показать! А теперь что?! Школа опозорена!

Рита и Инна молчали. Преподавательница грустно посмотрела на пол, засыпанный стразами, клочьями волос, искусственными ресницами, нарощенными ногтями и бисером, бисером, бисером… Потом перевела взгляд на Созонову:

— Хоть ты не подведи, Вера.

Как и в тот раз, зрителей Созонова не видела: ни в первый — отборочный — выход на сцену, ни во второй — сольный. Она страшно боялась перепутать движения, растеряться, забыть свою постановку. Но тут заиграла музыка… Это была та самая музыка, под которую Вера тренировалась, ожидая с дачи любящего ее Михаила. Та музыка, которая играла в доме, когда они, не видевшиеся целых два дня, бросились друг другу на шею. Та музыка, которую Вера без конца гоняла в те дни, когда Миша зажигал на слете с другой девушкой. Та, которая так и не пригодилась в их последнюю, самую ужасную встречу…

Вера услышала музыку — и слилась с ней. Тело само подсказывало движения. А перед глазами стояли картины ее прошлого.

Были или нет аплодисменты? Этого Созонова не помнила. Уставшая, измученная, она поспешила уйти со сцены, примоститься в самом темном углу за кулисами — без сил, без мыслей. Дальше все происходило не с Верой. Общий выход на сцену, объявление результатов, вручение диплома за первое место… Скучный и глупый фильм, увиденный со стороны. Никаких эмоций.

— Ну ты же выиграла конкус! — восклицала Наталья Ивановна час спустя. — Откуда вдруг слезы!?

Они с Верой сидели, обнявшись, в пустой раздевалке.

— Не знаю! — Вера всхлипывала.

— Расстраиваешься, что победила за счет того, что девчонки сошли с дистанции? — догадалась тренер. — Ничего, они сами себя наказали. А тебе это, конечно, большой аванс.

— Угу… — Созонова не прекращала рыдания.

— Ты, наверное, очень устала, поэтому плачешь? — спросила Наталья Ивановна.

— Ага… — из Вериного глаза выкатилась крупная слеза.

— Да что же это такое! Что за страдания?! — не выдержала преподавательница. — Может, все-таки объяснишь, что у тебя случилось?

Созонова вытерла нос и проговорила:

— Понимаете… Я когда-то поставила себе цель — стать чемпионкой по беллидэнсу. И вот она достигнута. А что дальше? К чему мне еще стремиться? Что впереди? Не знаю… Мне казалось, что, когда я выиграю конкурс, мир как-то изменится, все станет лучше, счастливее! Но ведь ничего не меняется!

— Ах вот как! — Наталья Ивановна покачала головой. — Но ты же поедешь на чемпионат в Москву, дорогая! Вот что у тебя впереди! И будь уверена, что там все не будет так просто! В десятку войти не сумеешь, это сто процентов! В двадцатку — если повезет. Так что, к чему стремиться, у тебя осталось.

Вера кивнула.

— Ну а теперь вытри сопли. Пора по домам. Отмечать это дело.

Созонова слезла со скамьи и потянулась за курткой.

В этот миг в дверном проеме возникла голова молодого человека.

— Я извиняюсь, — произнес он. — Это ведь вы — победительница? Можно взять у вас интервью?

Из дневника Веры Созоновой за 12 марта 2009 г

«(…) А потом ко мне подошел парень, который захотел взять интервью. Пришлось пойти с ним в ближайшее кафе и побеседовать. По дороге рассказал, что зовут его Олег, ему 17 лет, учится на журфаке и это его первое интервью. Хотя, что первое — это он мог бы и не говорить, и так видно! Голос у него дрожал, руки тряслись, а на первый вопрос мне пришлось отвечать три раза, потому что он сначала забыл включить диктофон, а потом не вставил в него кассету!

Больше всего запомнилось то, как он спросил, о чем был мой танец. Я ответила, что о том, как я очень любила одного человека. Забавно, неужели я действительно хотела вернуть Мишу, став чемпионкой? Неужели совсем недавно мне было так важно, чтобы именно он меня оценил?

Кстати, выступать на сцене — это здорово!

Кстати, Аня опять забыла снять носки и заняла последнее место.

Кстати, у Олега светлые волосы, голубые глаза и маленькие аккуратные ушки.

Я дала ему свой телефон. Мало ли, текст интервью придется согласовывать».

Лицо девушки, стоящей на крыльце, трудно было разглядеть в темноте, но ее гордая осанка и элегантный наряд — юбка-карандаш, курточка по фигуре, ботиночки на каблуках, шляпка с лентой — сразу же привлекали внимание. Прохожие наблюдали, как какой-то наглый перец пытался с ней познакомиться, но получил от ворот поворот. Через пару минут возник второй. Толпа приготовилась смотреть, как сейчас отошьют и его. Ко всеобщему удивлению, уличный приставала назвал девушку по имени.

— Ой… Вера?

— Миша? Привет.

Созонова не могла обознаться: торчащие перпендикулярно голове уши прекрасно были видны даже в темноте.

— Право, сударыня, совершенно не ожидал вас тут встретить, тем более в такой час! Как изволите поживать?

— Да все нормально. Занимаюсь танцами, выиграла местный чемпионат, скоро еду в Москву. Тренируюсь день и ночь. Плюс школа. Плюс курсы подготовительные. В общем, успеваю. А у тебя как дела?

— Ну так… семь-восемь. Реконструкции временно отложил, все силы бросил на подготовку к поступлению в универ. Зубрю аки смерд.

— А работа как?

— Работу давно бросил, не до того! А вы похорошели… м-м…

— Барышня, — подсказала Созонова. — В этом месте ты обычно добавляешь слово «барышня».

— Боже, как я предсказуем! — Миша рассмеялся. — Но что же такая, как вы верно заметили, барышня делает здесь одна, да еще и в такой час?

— В этом здании, — Вера показала, — моя школа танцев. Задержалась сегодня. Новую связку отрабатывала.

— Так, может, проводить? — Парень сделался неожиданно серьезен.

— Да нет, за мной зайдут, — сказала Вера. — О! Идет! Вон, вижу! Ну, счастливо, Миш. Приятно было встретиться.

Когда в компании все неожиданно замолкают, принято говорить «ангел пролетел», а иногда — «милиционер родился».

Bellydance — так иногда называют танец живота.