Татьяна Алюшина - Дом, где исполняются мечты

— Парням проще, — высказал убеждение Стрельцов, присаживаясь на диван.

— Им да, а их родителям нет.

— И то верно. — Он посмотрел, как она складывает бумаги и канцелярию, и заинтересованно полюбопытствовал: — А кем вы работаете, Инга?

— Это сейчас так пафосно называется: фло-орист, — приподняв скептически бровки и окрулив губы в букве «о», пояснила она, — что есть суть цветовод.

— То есть вы на него учились?

— Я окончила отделение ботаники и растениеводства и параллельно курс цветоводства.

— Это призвание? — живо интересовался он.

— Да. С детства, — улыбнулась Инга, переложив ноутбук и кипу бумаг на столик у окна. — Сколько себя помню, меня всегда завораживали цветы. Я их часами рассматривала и удивлялась ужасно: как это можно было сделать? И кто вообще мог сделать такую красоту?

— Теперь знаете кто? — улыбнулся Игнат.

— Нет. Я до сих пор не понимаю, как можно сотворить столько разнообразной красоты!

— А расскажите мне, — попросил Стрельцов с непонятной улыбкой, — про детство, увлечение цветами, про работу.

— Вам действительно интересно? — поразилась почему-то сильно она.

— Интересно. И даже очень. Я еще ни разу не встречался с человеком, который занимается цветоводством.

— Тогда, может, чаю под разговор? — спросила Инга и, подтверждая звание достойной хозяйки, расширила предложение: — Или чего покрепче предпочтете?

— Предпочту чай. Тем более что вы его делаете именно такой, как я люблю, невзирая на все новомодные тенденции. Черный, крепкий, с сахаром и лимоном.

— А к чаю? — включив чайник и загремев кружками, поинтересовалась Инга.

— Признаюсь, имею тайное пристрастие к сладкому, — поделился секретом Игнат Дмитриевич, — но и сушки-пряники уважаю. Давайте я вам помогу, — присоединился к хозяйке у столешницы кухонной Стрельцов. — А вы рассказывайте, рассказывайте!

С первого младенческого взгляда и навсегда маленькая Инга влюбилась в цветы.

Летом, когда вся семья приезжала на старую замечательную дачу, пользуясь занятостью взрослых заселением в дом, Инга убегала в поле за речку. До которого, кстати, еще надо было перейти по шаткому подвесному мостику, преодолевая страшный страх, который внушали скрип железных уключин, потрескивания старого деревянного настила и покачивание зеленой воды внизу!

Но уж потом!

Она плюхалась с разбегу на живот и часами рассматривала цветочки-травинки, ползая на локтях по полю от одного понравившегося цветка к другому.

Когда Инга удрала первый раз в свое поле, взрослые перепугались насмерть! Бегали по всему селу, звали, искали, собирались уж в милицию обращаться, когда сосед, возвращавшийся с речки, сказал им, что видел вроде девочку, переходящую по мосту на ту сторону. Ну вот там ее родители и нашли — перепачканную землей, зеленым соком от раздавленной травы, всю в муравьях, жуках и до невероятности счастливую!

Фенечка смеялась до слез, мама, отмывая дочку в большом старом медном корыте, громко ругалась, а папа ее успокаивал:

— Ну, ладно тебе, Гелюшка, что сердиться, может, она ботаником будет!

Услышав о такой перспективке, мама начала ругаться еще пуще. А обожаемый дедушка Павел посмеивался, утверждая, что все профессии хороши.

Разумеется, ей категорически запретили ходить на то поле и наказаниями за непослушание пригрозили, самым страшным из которых было лишение мороженого на день. Проигнорировав запреты, Инга на следующее же утро умотала через речку в поля. Поняв бесполезность попыток остановить упрямицу, с ней просто стал ходить дед Павел и, пока она там ползала, сидел рядом и рассказывал чудесные сказки, где вместо людей-героев выступали цветы-растения. Когда дедушка был занят, вахту принимала Фенечка.

Так и проводила лето младенческое, беспечное — на животе по лугам-полям. У всех детей — велосипеды, игры, речка, а она в поле.

Дед ей потакал и каким-то немыслимым образом доставал и приносил книжки с картинками и рассказами про растения, один раз даже на иностранческом языке, которую сам перевел и подклеил текст, распечатанный на машинке, на страничках под рисунками.

Когда Инге было лет пять, папа подарил маме огромный, какой-то сказочный, невероятный букет пурпурных роз. Утром ребенок, бежавший вприпрыжку завтракать, замер изваянием закаменевшим, узрев чудо чудное.

Позабыв обо всем, два дня подряд Инга залезала на стул, с него на стол и часами рассматривала эти волшебные цветы. Она с ними разговаривала, осторожно трогала пальчиками лепестки, упругие листочки и острые шипы, все старалась заглянуть в самую серединку не распустившихся до конца бутонов и узнать, что там. Фенечке приходилось силой оттягивать ее от созерцания, чтоб хотя бы накормить. Ребенок заталкивал в рот стремительно еду и несся назад — разглядывать!

Какой там садик?! Крик до небес, оповещающий соседей об издевательствах над ребенком, когда ее пытались оттащить от роз и отправить в детское дошкольное учреждение.

А потом она плакала целый день, когда утром не увидела букета и взрослые ей объяснили, что цветочки умерли.

Посему вопрос о выборе профессии отпал сам собой, определившись изначально.

Разумеется, ботаника и все, что связано с растениями. На подходящий факультет и поступила Инга Валерьевна Исла без всяких заминок. И даже бурная влюбленность и роман со старшекурсником, закончившийся скоропалительной свадьбой по залету, и рождение сына никоим образом не оторвали ее от изучения любимейшего предмета, мало того, она параллельно стала изучать курс цветоводства в другом институте.

Закончив учебу, получив сразу два диплома, Инга поцеловалась с действительностью. Как вы полагаете, сильно кому-то нужны были ботаники-цветоводы в девяносто девятом году? Ну, вы правильно думаете, это наивная Инга считала иначе.

Нет, они нужны, но разве что продавцами в цветочных магазинах или в теплицы, рабочими.

Никем иным Инга работать не хотела, до отвращения, до скручивания внутренностей, когда приходилось ходить на собеседования по трудоустройству, скажем, менеджером. Ах да, еще и муж не то просил, не то требовал, чтобы она окончила бухгалтерские курсы и стала помогать ему в становлении своей фирмы.

О-о-о! Своя фирма! Это еще та история!

Со всеми выкрутасами хитросплетений мужниного ума, слава богу, теперь далекая для нее.

Инга устроилась в Ботанический сад, младшим научным сотрудником. Ей не очень нравилось, «королевства было маловато» цветочного, хотелось чего-то прикладного, и она нашла место в Подмосковном цветоводческом хозяйстве, дышащем в те годы дыханием туберкулезника на ладан.

Но они всем коллективом энтузиастов, таких же увлеченных и влюбленных в свое дело, как она, старались как могли, боролись, придумывали что-то.