Инна Туголукова - Кризис среднего возраста

— Плохо, — сказала Зоя. — Вам не понравится. Сеяла зло. Вроде этой вашей аспирантки.

— Добро и зло — понятия относительные. И если верить, например, Веллеру, взаимообусловленные. Не будь зла, не было бы и добра. Мы бы просто не знали, что это такое. Пути Господни неисповедимы. И то, что для одного худо, для другого может быть прекрасным.

— Что же, выходит, любое злодейство в итоге совершается во благо? — усомнилась Зоя.

— А вот мы сейчас это проверим на твоем маленьком примере, хотя я абсолютно не сильна в философии. Полный ноль. Итак, какое же зло ты совершила?

— Помните, я вам рассказывала про Артема, за которого когда-то собиралась, да так и не вышла замуж? Он потом женился на моей подруге, на Ане. И вот мне померещилось, будто я до сих пор имею на него какие-то права. Будто он и есть тот самый единственный мужчина, предназначенный мне судьбой, и нет мне никакого дела ни до жены его, ни до маленькой дочки.

Честно говоря, я никогда не требовала, чтобы он ушел из семьи. Но он ушел. Вряд ли это было осознанным решением. Просто Анька скорее всего узнала про нас и выставила его за дверь. А он назло ей…

Наверное, не надо было его пускать. Не ради Аньки — ради себя самой. Потому что едва он ушел из дома, очарование пропало. Я видела, как он скучает по дочке, все сильнее с каждым днем. Да и по Аньке тоже. Назвал меня однажды ее именем…

И мать меня задолбала. Соседи шарахались как от прокаженной — живем-то в одном подъезде. Она, значит, оскорбленная невинность, а я исчадие ада. И он, Артем, весь в белом, жертва коварной разлучницы.

Он, наверное, тоже так считал. Не себя же винить, любимого. И в душе меня ненавидел за то, что нарушила его распрекрасную жизнь. Тух бы в своем болоте и горя не знал. Но он же теперь и передо мной ответственность чувствовал, как пресловутый порядочный человек. И за это, я думаю, ненавидел еще больше.

В общем, в один прекрасный день он сказал мне: «Зоя, прости. Не хочу больше лгать ни тебе, ни себе». И был таков. Где он сейчас, не знаю. К Аньке, во всяком случае, не вернулся. Может, живет у родителей. Или еще какая-нибудь утешительница подвернулась. Но это я так, из уязвленного самолюбия. Артем не из этой серии. Он действительно порядочный человек и сделал все правильно — ничего бы у нас с ним не получилось, только бы еще больше запуталось. Потому что… Потому что в тот день, когда он от меня уходил, я уже знала, что жду ребенка, но ничего ему не сказала.

Кира Владимировна смотрела на нее и молчала.

— И не скажу, — продолжила Зоя. — Никогда не скажу ни ему, ни Аньке, никому другому. Может, только матери, да вот вам. Обещаю.

— Вот этих слов я и ждала от тебя, девочка. И очень боялась услышать…

— Что я начну шантажировать Артема?

— Нет, я не это имела в виду, — смутилась Кира Владимировна. — Просто сам факт появления ребенка для этой твоей подруги… Тем более что вы все равно расстались, а они, быть может, еще… Я даже не знаю, как сказать…

— Не надо ничего говорить, — остановила ее Зоя. — Я все уже для себя решила. Я оставлю ребенка. Не потому, что это ребенок Артема. Нет. Это мой ребенок. И нужен он мне не для мести. Для жизни. Для моей жизни, понимаете? Как источник счастья, а не орудие зла.

— Зоя! Так это же то, о чем мы с тобой говорили! — озарилась Кира Владимировна. — Вот для чего была нужна вся эта суета, все глупости, и боль, и ненависть. Ради этого человечка, единственно нужного и тебе, и мне, и твоей матери. Рожай и ничего не бойся. Только эта соломинка и удержит всех нас на плаву.

— Могу я наконец войти? — желчно осведомился мужской голос.

— Пожалуйста, — разрешила Вера.

День тянулся бесконечно долго, в приемной не уменьшалась толпа народа, и, кажется, начинала болеть голова.

Субтильный мужчина, исходя острым запахом пота, наклонился к ней через стол.

— За что вы так ненавидите свой народ?

«О Господи! Только не это!» — взмолилась Вера. Сумасшедшие к ней захаживали нечасто, но все же захаживали, и она их боялась. А еще пьяных. Потому что пьяные, по сути, те же умалишенные — лишенные ума, а значит, непредсказуемые и опасные.

Вопрос, по всей видимости, был риторический, поскольку посетитель не стал дожидаться ответа.

— Мой сосед изводит меня жесточайшим образом, — доверительно сообщил он. — Жесточайшим! Он пронзает мою комнату особыми лучами, происхождение которых науке пока неизвестно. И это еще не самое страшное…

Он водрузил на стол свой видавший виды портфельчик и щелкнул запорами.

— Послушайте! — строго сказала Вера. — Вы пришли не по адресу. Вам следует подать жалобу в прокуратуру. А я нотариус…

— Мадам! — предостерегающе поднял он перст указующий. — Будьте осторожны! Все ваши слова я записываю на диктофон. Жизнь научила меня бороться с чиновничьим беспределом.

Он достал из портфеля большую конторскую книгу и протянул ей:

— Вот, взгляните. Здесь зафиксированы все его попытки причинить мне зло — время, место и мотив.

Вера послушно взяла книгу и открыла обложку с символическим названием «Хождение по мукам». На первой странице из спичек была выложена виселица, на которой болтался нарисованный человечек — точка, точка, два крючочка, ручки, ножки, огуречик, — то ли сам автор, то ли заочно казненный сосед-экзекутор.

— Так! — сказала Вера, отодвигая от себя конторскую книгу. — Все понятно.

— Нет, вы почитайте, почитайте! — заволновался посетитель. — Это страшный человек! Изощренный, дьявольский ум! И питает он его моей энергией. Я пытался защититься, перестал с ним общаться. И знаете, что он придумал? Установил мощный энергопоглотитель в канализационной трубе! И стоило мне только посетить уборную, как он через струю отсасывал все мои жизненные силы. А когда я справлял большую нужду, энергия изливалась из меня потоком. Выходил пустой, как оболочка выеденного яйца. В конце концов он вынудил меня использовать ночную вазу. Но праздновать победу было рано. Уже на следующий день из жерла газовой конфорки…

— Хорошо! — сдалась Вера. — Что вы хотите конкретно от меня?

— Я хочу заверить договор о разделе территории коммунальной квартиры.

— Договор с кем?

— Ну не с вами же, Господи! Какая вы, ей-богу, бестолковая! Естественно, с соседом. Что же тут неясного?!

— Для того чтобы нотариально заверить договор с соседом, вы должны прийти сюда вместе, а иначе…

— Вы что, издеваетесь?! Я вам тут полчаса рассказываю, какое это чудовище, а вы мечтаете пробудить в нем человеческие чувства?! — неожиданно мерзким базарным голосом закричал посетитель.

И одновременно в той же тональности зазвонил телефон, так что Вера даже не сразу поняла, откуда исходят пронзительные звуки. Она сняла трубку и подняла ладонь, призывая визави к молчанию, но тот распалялся все больше.