Юлия Лианова - Любовная мелодия для одинокой скрипки

На себя Светлана смотрела критически. Но у нее было то, что есть почти у всех относительно чистокровных россиянок, если они не испорчены ранней тяжелой работой и отвратительным питанием, а иногда и попросту склонностью к обжорству.

Она была в меру длиннонога, с тонкой талией, высокой грудью, длинной шеей, достаточно рослая, чуть ниже обычного для итальянцев хорошего мужского роста в пределах ста семидесяти сантиметров, все на ней выглядело элегантно. Джинсы сидели на ней как влитые. Немного тусклые волосы оживляла подкраска, серые, чуть грустные глаза сверкали. Антонио ее обожал.

Узнав, что Каролина не чужда музыке, Светлана с восторгом стала рассказывать, что в Турине непрерывно кипит музыкальная жизнь. Регулярно приезжают великие и просто известные дирижеры, исполнители, коллективы – оперные и симфонические. Здесь можно было пойти на Гергиева, Темирканова, Плетнева. Да, это стоило денег. И не только, чтобы купить билеты, не дешевые, следует признать. Но и на бэбиситтер, с коей можно было бы оставить без хлопот ребенка на вечер, ибо даже в патриархальной Италии, здесь, на севере, родители молодых семейных пар все чаще жили отдельно.

У коренных туринцев, как правило, были родственники, дядюшки, тетушки, бабушки, дедушки, и то там, то здесь открывалось наследство. Вдруг появлялся из ниоткуда дом, а то и скромное шале в горах или вилла на побережье Лигурийского моря. Такие, с точки зрения россиянина, сказочные чудеса в Италии, так же как и в любой стране Западной Европы, происходили по одной простой причине: здесь никто и никогда, даже в пору войн, не отбирал частную собственность. Поэтому когда умирали старики, то их имущество переходило самым законным образом к наследникам.

Так, у бездетной тетушки Антонио была собственная вилла недалеко от Сан-Ремо, в Сан-Лоренцо-аль-маре – одно название чего стоит! Часть ее она сдавала в летний сезон, но часть оставалась свободной, и тетушка беспрерывно зазывала многочисленных родственников в гости. Именно им она уже завещала свою виллу, поделив ее по собственному усмотрению.

–?Если вы захотите, мы сможем поехать туда после выписки, покупаемся, и вы быстро придете в себя! – любезно предложила Светлана.

–?Это возможно? – спросила Каролина.

Светлана снисходительно улыбнулась.

–?Здесь все очень просто, никаких сложностей. Тетушка сдает апартаменты. Если нужно, можно нанять прислугу, у тетушки есть специальный местный справочник, по которому весь сервис, включая доставку еды, покупку продуктов, химчистку и прочее, она вам организует, не выходя из дома. Кстати, у нее не так дорого, как в самом Сан-Ремо, где цены запредельные. Хотя на машине до центра цивилизации, так сказать, каких-то двадцать минут по красивейшему побережью.

Наконец прилетела Динка, и с ее появлением Каролина почувствовала себя в больнице как дома. Много ли матери надо?

...В доме на Селезневке вдруг стало неуютно. Все так же хлопотала кухарка Катя на просторной, оборудованной по-современному кухне. Все так же горничная Маша каждый день пылесосила галерею на втором этаже, а потом натирала пол специальной мастикой – бабушка Берта Витальевна терпеть не могла лаков, полы должны дышать, лучиться теплом под солнцем, а если на улице мразь, создавать солнечную атмосферу. Приходили гости, звонили друзья, коллекционеры, поклонники моложавой и все еще привлекательной Инны, но что-то неуловимо исчезло из старого, обжитого дома. Началось все, когда она вернулась из Шереметьева, куда по просьбе сына ездила, чтобы передать ему паспорт и познакомиться с таинственной женщиной, о существовании которой до той поры ничего не знала.

Что насторожило в ней Инну? Материнский инстинкт зарычал, как сторожевой пес, рецепторы вздыбились, как шерсть на загривке, и вся она превратилась в комок нервов. Необходимо было что-то предпринять, чтобы эта женщина со своим великовозрастным выводком осталась бы эпизодом в жизни Алекса, но не дай Бог – женой. Нет, конечно, Инна мечтала увидеть сына в роли главы семейства, отца своих детей, порой даже представляла себе свою будущую невестку, которая неизменно виделась ей точно такой, какой была она сама в юности. Ну а внуки были вершиной всех ее мечтаний. Только не эта скрипачка, только не эта скрипачка – как заклинание повторяла она в уме.

Зазвонил телефон.

Инна бросилась к нему, полагая, что звонит Алекс.

–?Привет! – Это была Вика, подруга, бывшая однокурсница.

Инна вздохнула. С момента отъезда Алекса в Джубгу весь отлаженный, как швейцарские часы, стиль жизни стал давать едва заметные, но тем не менее обидные сбои, чего прежде никогда не случалось. Как можно было забыть – третья суббота июля! Почти сорок лет назад в этот день они, четыре однокурсницы, сдав последние экзамены последней для них сессии, отправились в Сандуновские бани, взяли отдельный кабинет, и показался он им, скорее всего по молодости лет, ну абсолютно потрясным, хотя и был самым обычным, с убогим набором предлагаемых услуг и перекрахмаленными простынями. В итоге было принято решение – сделать посещение сауны в этот день традицией. Вскоре традиционному дню, дабы не возникало путаницы, определили быть третьей субботой июля, а сбору – к двенадцати неукоснительно, без уважительных причин и пардонов.

За все эти годы они только один раз собрались не в полном составе – кому-то из них – сейчас и не упомнишь – приспичило рожать именно в этот «святой» день.

Последние несколько лет они собирались у Валентины, с тех пор как ее муж, олигарх, удостоенный даже упоминания в списке «Форбса» со своими двумя с чем-то миллиардами зеленых, выписал финских мастеров, и они ему построили потрясающую сауну в подмосковной усадьбе. Езды туда было примерно час сорок, если не влипнуть в пробку на выезде из города.

–?Спасибо, что напомнила, а то у меня голова последние дни что-то плохо работает.

–?У тебя все нормально? Ты не заболела?

–?Здорова, просто мысли одолевают.

–?Мысли – это прекрасно. А как там Алекс? Ты говорила, что он уехал отдыхать в старую добрую Джубгу.

–?Уже отдохнул, причем основательно, – вздохнула Инна.

–?Ин, я что-то не поняла...

–?Да все в порядке. Он улетел по своим делам в Италию, – решила не вдаваться в подробности Инна.

–?А мой оболтус переутомился, ничего не делая все лето, и улетел на Гавайи отдохнуть, – сообщила Вика и тоже вздохнула.

–?Один?

–?Разве она его отпустит одного?

Она – это многолетняя любовница Викиного сына, все еще надеющаяся отвести его под венец, хотя всем уже давно стало ясно – не пойдет. Уперся.

Поездка к Валентине всегда доставляла особую радость Инне – не только предстоящим блаженством в сауне и бесконечным перекрестным трёпом с подругами, но и самой дорогой. Гнать по шоссе ранним утром, не особо опасаясь гаишников, которые в такую рань еще не заняли своих традиционных злачных постов, всегда доставляло Инне истинное удовольствие. Она выжимала из мотора максимальную скорость и приезжала в усадьбу обычно в отличном настроении. Алекс всегда поражался – откуда у его матери эта страсть к скорости? Инна и сама не смогла бы объяснить, хотя точно знала, что впервые почувствовала это во время поездки с сыном на машине в Зальцбург, на очередной моцартовский праздник.