Елена Граменицкая - Хроника Торнбери

— Мами, мами!!

Я подождала пару мгновений и потом все же решилась спуститься с кровати, чтобы поискать свои туфли. Не успела я переодеться в привычную одежду, как раздался осторожный стук в дверь, она тихо приоткрылась, и появилось полненькое приятное лицо молодой женщины, полагаю, это и была ' мами' белобрысого ангелочка.

Женщина, явно волнуясь и теребя пухлыми короткими пальчиками кипельно белый кружевной передник, с поклоном прошла в комнату и приблизилась ко мне.

— Как Вы себя чувствуете Мисс?? Моя дочка Мари, подглядела, что Вы проснулись. Как Вам спалось? И могу ли спросить Ваше имя, мисс? — она вопросительно посмотрела на меня, слегка покраснев.

— Элена, — был мой неуверенный ответ.

— Позвольте представиться — меня зовут Розалинда Бартон, я служу в доме сэра Фитцжеральда уже довольно давно. Надеюсь, Вы хорошо выспались? — спросила она вновь, теперь широко улыбнувшись. На ее полненьких розовых щечках появились аппетитные ямочки.

Я только молча кивнула в ответ, одновременно желая и боясь задавать вопросы, ответы на которые мне вряд ли понравились бы.

Молодая женщина, осторожно присев на край кровати и поправляя ее, продолжала

— Мы рады приветствовать Вас в Торнбери, мисс Элен. Как же Вы напугали нас вчера, когда сэр Коллинз и милейший Эдуард привезли Вас. Мы безуспешно старались привести Вас в чувство, но сознание никак не возвращалось, Мисс! И тогда доктор Лукас решил более Вас не беспокоить и дать хорошенько выспаться, как вижу — он был прав, наш любезный доктор, Вы взаправду сегодня лучше выглядите, не такая бледная, как вчера… Мисс, Вы вчера поистине как новопреставленная гляделись, ой прости меня Господи, тьфу. Тьфу! Тьфу! — Розалинда быстро перекрестилась, взглянув, куда то на потолок.

(Ну что за болтушка! Я не настолько хорошо понимала ее диалект, но общий смысл сказанного был ясен)

— Мисс, Элен. Я должна срочно сообщить доктору, что Вы пришли в себя. Он настоятельно просил — сразу поставить его в известность. Простите, мне необходимо Вас не надолго оставить!

И она с поклоном быстро покинула комнату. В воздухе остался шлейф от запаха свежеиспеченного хлеба и корицы, моментально напомнивший мне, что со вчерашнего дня в моем желудке не было ни крошки.

Итак, все происходящее не было сном, иллюзией или галлюцинацией. Мне пришлось смирить свой бунтующий разум с принятием новой реальности. Возможно, что продолжительный сон действительно освежил и укрепил мое тело и душу, и следом за ним пришло странное и неожиданное чувство обреченности и готовности принять случившееся как данность. Я во всех подробностях помнила вчерашнюю встречу с Эдуардом Мосснером и его другом, видимо хозяином этого дома и ту невероятную информацию, что мне сообщили. Итак, что же на самом деле случилось со мной вчера во время прогулки по парку на севере Москвы? Мне пришлось лично столкнуться с феноменом искривления времени, с явлением так сказать временного перехода. Если полагать, что слова Эдурда соответствуют истине, и сейчас действительно май 1810 года, то я оказалась одна в совершенно чуждом для меня месте и эпохе. Но самым страшным было неизбежное осознание того, что дочка осталась в будущем одна, и нет никакой гарантии, что мне удастся к ней вернуться. Острая боль скрутила в клубок. Я не могу вот так глупо потерять ребенка! Она еще совсем маленькая и такая ранимая, хотя ей и пошел двенадцатый год, но она всегда оставалась для меня малышкой. Ее характер последнее время менялся не в лучшую сторону, мы часто спорили и даже ругались, но я списывала это на наступивший подростковый период, когда птенчики начинают оперяться и пытаются самостоятельно вылететь из гнезда, не научившись элементарным правилам безопасности. Конечно же не лучшим образом на Юленьке сказалось отсутствие отца, вот уже четыре года как мы разошлись с Андреем, и он практически не общался в девочкой, видимо списывая на нее все грехи матери. И что будет с моим малышом, когда она поймет, что и мамы больше нет рядом? Она вчера пришла из школы, до вечера она вряд ли волновалась, а потом стала безуспешно разыскивать меня по телефону, уже позвонила бабушке…, а у моей мамы такое слабое сердце!! Я пыталась представить — как разворачивались события, и волосы уже шевелились от ужаса. Как мама переживет мою потерю? Мысли метались от дочки к маме, и я не знала, как подавить растущее отчаянье. Что они сейчас делают? Сообщили ли уже в милицию? Но вряд ли меня начали искать, милиция будет ждать контрольных трех дней и только тогда нехотя начнет собирать факты. А фактов никаких нет, нет следов, мама просто растворилась, исчезла с лица земли.

Но, не смотря ни на что существовала маленькая надежда, если я смогла попасть в прошлое, значит где- то был проход, и возможно он еще существует, скорее всего, на той лесной дороге, около цветущего куста боярышника. Если мне удастся незаметно покинуть дом и попытаться найти это место? Если я пропала вчера, то шли только первые сутки и наши доблестные органы еще не начали меня искать, но родные безусловно уже сошли с ума от беспокойства… Я машинально бросилась к своей сумке, лежащей на прикроватном диване, и достала мобильный телефон, чтобы…абсолютно безумная затея, проверить количество пропущенных звонков. Тем не менее — удивительно — аккумулятор еще держался, экран осветился, и я увидела знакомую заставку и истинное время моей жизни, 21 мая 2009 года 12:45. Последняя тоненькая ниточка, связывающая меня с прошлой жизнью, оборвется в тот самый момент — как сядет батарея аккумулятора. Уже к вечеру. Я хотела посмотреть в последний раз сохраненные на телефоне фотографии дочери, но не решилась, это было бы слишком больно, а мне надо было держаться, из последних сил противостоять надвигающемуся отчаянью и безумию. Я должна найти дорогу назад, и эта мысль поможет мне окончательно не сойти с ума, хотя поводов для этого было более чем достаточно.

И в этот момент подобно вспышки молнии в моей голове прозвучали слова гадалки…

Боже милостивый! Нет!! Не может быть! Что точно тебе тогда сказала цыганка?? Вспомни! Долгая дорога домой, долгая и путанная! Что еще? Болезнь, нет цветы, потом болезнь? Любовь и смерть… Портрет, Кольцо… Помилуйте! Еще Демон….

— Позвольте, мисс? — прервал мои взволнованные размышления тихий вкрадчивый голос. В двери стоял холенный, плотный лысеющий мужчина лет шестидесяти, в бордовом туго обтягивающем круглый живот атласном щегольском сюртуке, украшенным розовым шарфом-жабо, в коротких смешных штанишках, заканчивающихся на икрах стягивающими их атласными бантами, в плотных серых чулках и сверкающих глянцевых ботинках со слегка задранными мысами. Смешные круглые очки делали его похожим на Пьера Безухова. Он был невысокого роста, но тем не менее держался с большим достоинством.