Ирина Мазаева - Ласты на каблуках

Они сидели в маленькой, но удобной каюте. На столике стояли два наполненных бокала и россыпью лежали фрукты. Впрочем, Лизочка не сидела: она то и дело вскакивала, пыталась нервно бегать и размахивала руками, атакуя так неожиданно вернувшегося в ее судьбу Борюсика.

– Я все объясню! – наконец взмолился тот, перехватив Лизочку и усадив рядом с собой. – Я специально, еще из Москвы, договорился об аренде яхты. Все, что нужно было – это приехать в Туапсе. Я оставил тебя и пошел за яхтой. Там, дальше, за Туапсе, – он махнул рукой в неопределенную сторону, – есть яхт-клуб. Они этим и занимаются, что катают на яхтах. Но мне нужны были документы: свои и твои. Я и взял твой паспорт. Я же не знал, что ты умудрилась засунуть за его обложку свои кредитки!

– Я?! – Лизочка чуть с ума не сошла: она в ужасе вспомнила, что действительно в какой-то момент решила засунуть в паспорт свои кредитки.

– Ты! Зачем мне твои деньги?! Думаешь, я сам не в состоянии оплатить аренду яхты?! Милая моя, я же не знал, что все так получится. Я думал, пока ты валяешься на пляже, я успею съездить в яхт-клуб и вернуться. Но я сел не на тот автобус, потом нанял такси, но водитель запутался и завез меня не туда. В результате я попал в яхт-клуб поздно ночью, мне пришлось там заночевать. На следующий день не было на месте какого-то начальника. У них там все так серьезно, нужно заполнять кучу бумаг. Как будто я собираюсь угнать их яхту! Я и управлять-то ею не могу! Я же нанял ее с командой. Но я научусь! Я куплю тебе яхту, любимая!

Лизочка прослезилась. Но быстро взяла себя в руки:

– А почему ты мне не позвонил? Не предупредил?!

– Я звонил! Звонил, но у тебя был отключен телефон. Я знаю, я, конечно, виноват, не додумался спросить номер городского телефона у хозяйки. А потом чуть с ума не сошел от беспокойства. Особенно когда обнаружил твои кредитки в паспорте. Я же помнил, что ты в первый вечер не снимала наличности. Но я думал, у тебя есть хотя бы пара тысяч.

– Не было у меня пары тысяч. Я так привыкла полагаться на тебя, что особенно-то и не задумывалась о деньгах. А ты даже за домик не заплатил.

– А зачем было платить за домик, если я собирался нанять яхту? Я и заплатил только за сутки. Мне очень жаль, что тебе пришлось расстаться с платьем. Но я обещаю, куплю тебе столько платьев, сколько ты захочешь.

– Да не нужны мне платья... Главное – ты рядом, – вздохнула Лизочка. – Я думала, ты меня бросил...

– Как ты могла подумать такое? Неужели ты могла вообразить, что я способен вывезти тебя куда-то, а потом бросить? Зачем?!

– Я думала, ты меня ограбил, – созналась Лизочка. – Твоих чемоданов не было.

– Неужели же ты меня не знаешь? – Он даже растерялся. – Чемоданов не было? Я особенно-то и не разбирал свои вещи, зная, что мы в домике ненадолго. А потом быстро сложил все вместе, чтобы удобно было сразу взять... Я... сунул чемоданы под кровать... Смотрела под кроватью? Как это могло произойти, милая?! Мы ведь так давно знакомы, так близки с тобой...

– Как давно? Два месяца, чуть больше. И я поняла, что действительно не знаю тебя. А что я про тебя знаю? Какой ты? – Лизочка заглянула ему в глаза. – Я ведь поэтому и хотела поехать вместе куда-то из Москвы, пожить бок о бок, чтобы узнать. Мы так пытались казаться друг другу идеальными...

Борюсик молчал. Лизочка внимательно всмотрелась в его лицо: о чем он думал?

– Я позвонил своему знакомому, Владимиру. Я познакомился с ним на вокзале, где ждал автобус до яхт-клуба. Мы разговорились, оказалось, он тоже москвич, работает в той же отрасли, что и я... Обменялись телефонами на всякий случай. Не знаю, я как чувствовал. Я обычно редко с кем, едва познакомившись, телефонами меняюсь. Вот и пригодилось. Я когда понял, что не могу выехать в Туапсе вовремя, сразу ему позвонил. Попросил найти тебя, проверить, все ли с тобой хорошо. Он следил за тобой, когда ты поехала на экскурсию. Знаешь, как он испугался, когда ты пропала в лесу, экскурсия вернулась без тебя. Он уже в МЧС звонил! Мне он позвонил уже вечером, когда вы сидели в ресторане. Я его, конечно, отругал. Я чуть с ума не сошел, беспокоясь о тебе. Прости я ведь, дурак дураком, даже адреса, где мы сняли бунгало, не знал толком. Я ему объяснял-объяснял. Вот он и нашел тебя только в центре, когда ты уже в «Газель» садилась. И домой потом не смог отвезти. Милая, а я и не знал, что ты у нас способна выпить две бутылки сухого вина зараз... – Борюсик хитро покосился на Лизочку и вручил ей бокал.

– Ах, ты не представляешь, как я была напугана! – Они чокнулись, и она продолжила: – Лошадь... он рассказал тебе про лошадь?

– Смутно. То, что сумел понять из твоего рассказа между первой и второй бутылками.

Лизочка, всплескивая руками и зажмуривая от ужаса глаза, рассказала ему подробности.

– Милая моя, – обнял ее Борюсик, – что же тебе пришлось пережить... А ты у меня смелая, сильная. Конечно, тебе можно было – нужно было! – выпить вина, чтобы пережить стресс. Ах, какой я дурак! Как я мог не предусмотреть всё! Как я мог подвергнуть тебя опасности! Меня извиняет только то, что я никогда и ни для кого не бегал по пирсам, не выбирал самую лучшую яхту, а потом не лез сам на мачту, помогая команде, чтобы успеть к тебе вовремя...

Здесь уже Лизочка не выдержала и разразилась целым водопадом слез.

– Милый мой, – плакала она, – а я так плохо подумала о тебе, я думала, ты меня обокрал, бросил... Я усомнилась в твоих словах, в твоих поступках, в твоем отношении ко мне... Я думала, все будет стандартно, обычно... Я ждала отель, пальмы, лазурный бассейн... Я была такой дурой...

– Лизочка, хочешь – будет и отель, и пальмы, и бассейн.

– Нет, что ты! – испугалась Лизочка. – Яхта! Когда я увидела яхту, у меня так защемило где-то в сердце, ноги подкосились. Не знаю, что со мною происходило... А когда я увидела тебя на палубе, когда я поняла, что ты плывешь за мной... Я чуть с ума не сошла. Этот миг: море, солнце, яхта, ты, ты машешь мне рукой... Я никогда его не забуду. Я так счастлива!

Борюсик прижал ее к себе, а сам отвернулся в сторону и часто-часто заморгал.

– Я так счастлива! – повторила Лизочка, прижимаясь к нему.

Лизочка представила себя и его со стороны. Она – в пляжном сарафанчике, лохматая после купания и валяния на пляже, с песком в волосах, ненакрашенная. С обгоревшим носом – а нос, она чувствовала, без кремов обгорел – с ужасным красным обгоревшим носом. Он – проживший двое суток неизвестно где, помятый, небритый, пахнущий не дорогим парфюмом, а морем. Такими они ей оба смешными показались со стороны, такими глупыми, несовершенными, но вместе с тем – впервые – такими настоящими. Лизочка сидела, полулежа в объятиях Борюсика и чувствовала, что вот сейчас, в эти самые мгновения, все происходит серьезно и навсегда.