Екатерина Вильмонт - Артистка, блин!

В задумчивости он не услышал, как сзади подошла Варя. Обняла его, прижалась губами к уху и прошептала:

— Ты чудо, спасибо тебе…

— Иди сюда, сядь, — он усадил ее себе на колени. — Варежка, прости, но мне хреново…

— Что такое?

— Зачем ты мне соврала?

— Что я соврала?

— Что не спала с тем типом.

— С каким типом?

— С Эмми.

— Стас, я спала с ним, но я тогда даже не слышала о существовании Стаса Симбирцева. Поэтому твои мучения чистой воды дурь. Для меня не существует мужчин, кроме тебя, но это теперь…

— Он красивый.

— Для меня самый красивый ты, хотя у тебя столько дури в башке и морда колхозная, как выражается одна моя знакомая.

— Лизаня, что ли? — засмеялся он.

— А ты откуда знаешь?

— Она мне как‑то сказала: Стас, вот гляжу на тебя, морда как есть колхозная…

— А ты что?

— А я ничего, ведь дальше она сказала, что я мега‑талантливый и мега‑обаятельный.

— И ты растаял?

— Естественно!

Стасу вдруг стало легко и хорошо. Варежка не начала упорствовать в своей лжи, призналась, и ей тоже явно полегчало. Как здорово!

— Знаешь, мама от тебя в полном восторге.

— Я от нее тоже. Умная, красивая, сильная, отлично готовит. О такой теще можно только мечтать.

У него в кармане зазвонил телефон.

— Алло, мама? Что случилось? Что у тебя с голосом?

— Сташек, милый, ты где сейчас? Я звонила Стэлле, она сказала, вы уехали.

— Мама, говори толком, что стряслось, я же слышу, какой у тебя голос.

— Сташек, милый, папа меня бросил!

— Как бросил? — ошалело спросил Стас.

— Очень просто, ушел к молоденькой. Сташек, умоляю, возвращайся, ты мне нужен, я совсем одна, мне так плохо! Тридцать восемь лет вместе, и вдруг… у меня в голове не укладывается… Сташек, я все понимаю, у вас медовый месяц, но твоя Варя хорошая девочка, она должна понять… У меня же никого нет, кроме тебя, мне так одиноко, так тяжело…

— Мама, погоди, мамочка, я не могу понять…

— Сташек, мне жить не хочется.

— Хорошо, мама, я прилечу, но не уверен, что получится прямо сегодня, надо же поменять билет, потерпи хоть до завтра, я попробую. Все, мамочка, я приеду, жди!

Он отключил телефон и тихо выругался.

— Что случилось? — испуганно спросила Варя.

— Хрен знает что! Отец бросил маму!

— Быть не может!

— Ушел к молодой, старый козел!

— Ничего себе!

— Мне придется лететь, она в жуткой истерике, как бы глупостей не наделала…

На террасу вышла Анна Никитична.

— Что такое, ребята?

Варя объяснила матери, в чем дело.

— Стас, я полечу с тобой!

— Нет! Не надо вам туда лететь! — решительно заявила Анна Никитична. — Пусть лучше ваша мама прилетит сюда.

— Сюда?

— Конечно! Здесь ее никто не знает, никто не будет смотреть на нее с жалостью или злорадством, а красивые места, чистый воздух пойдут вашей маме на пользу.

— Но ведь мы скоро уедем!

— И прекрасно! Уезжайте, а я о ней позабочусь. Мы люди одного поколения, найдем общий язык. Поверьте, это лучше, чем сидеть в Москве, в квартире, где столько пережито, и ловить на себе сочувствующие взгляды.

— Стас, мама права! Марине Георгиевне здесь будет лучше. Ей волей‑неволей придется держать себя в руках, и это ей поможет. Первые три дня мы с ней побудем, она освоится, ну а не захочет, увезем ее обратно, в любом случае такая встряска пойдет ей на пользу. Звони, не теряй время!

— Стас, а виза‑то у вашей мамы есть? — вспомнила Анна Никитична.

— Кажется, есть. Да, точно, отец не так давно сделал им обоим мультивизу. Тогда я сразу попробую найти ей билет. Спасибо, Анна Никитична, но как отец мог…

— Стас, скорее звоните маме!

Марина Георгиевна несказанно удивилась.

— Сташек, нет, это немыслимо! Чужие люди… Я не выдержу. Я, конечно, понимаю, прервать медовый месяц из‑за старой матери… Но у тебя это уже четвертый медовый месяц, а я всю жизнь угробила на этого негодяя. И, главное, такое впечатление, что вся Москва уже в курсе…

— Вот именно поэтому тебе лучше прилететь сюда. Понравится — останешься, нет — улетишь с нами. Хочешь, сниму тебе номер в гостинице?

— Пожалуй, такой вариант меня бы устроил… Побуду с вами и улечу.

— Хорошо, билет я уже заказал, вылетаешь завтра рано утром, виза у тебя ведь есть?

— Есть, твой папаша, сволочь такая, сделал…

— Вот и отлично. А мы с Варежкой тебя встретим.

— Сташек, а ты не мог бы встретить меня один?

— Без проблем, встречу один.

— Спасибо тебе, сын!

— Это не мне спасибо, а Варежкиной маме. Я уверен, вы подружитесь.

— Сташек, тебе хорошо с ней?

— Очень, мама, очень!

— Ох, хоть бы ты был уже счастлив, мой маленький, — всхлипнула Марина Георгиевна.

Господи, как отец мог?

Стас ужаснулся, увидев мать в аэропорту. Она постарела в одночасье. На их так называемой свадьбе это была моложавая, подтянутая, интересная женщина, а теперь… Комок подступил к горлу.

— Сташек, ты чудесно выглядишь, отдохнул немножко? Только не спрашивай меня ни о чем! Я перевернула эту страницу, бог с ним, пусть живет как хочет…

— Правильно, мамочка! Сейчас поедем в гостиницу, а потом Анна Никитична ждет нас к обеду.

— Сташек!

— Мама, но это же только естественно, чтобы ты познакомилась со своей… Черт, никогда не помню, как это называется…

— Сватья, это называется сватья.

— Хорошо, сватья так сватья. Мамуля, чем больше ты будешь на людях, тем лучше. Не надо упиваться своим горем.

— Стас, что ты такое говоришь! А что это за машина?

— Варежкина.

— А почему она не приехала меня встретить?

— Но ты же сама просила, чтобы я приехал один!

— Да, но все же как‑то…

— Мама, не начинай!

— Все‑все! Молчу!

— Кстати, номер удалось снять только на сутки.

— Как?

— Лето, мамочка, сезон. Но тебе уже приготовлена чудная уютная комната с видом на горы. Если б ты знала, чего мне стоило достать билет…

— Сташек, но я же…

— Мама, все нормально, и это просто здорово, что ты будешь жить в этом доме. Там хорошо…

— Ну что же делать… — тяжело вздохнула Марина Георгиевна.

— Жить, мамочка! Что же еще?

— Сташек, а может, в Москве вы с Варежкой переберетесь ко мне? Зачем вам снимать квартиру?

— Мы подумаем.

Не хочет, поняла Марина Георгиевна. Этот кот всегда гуляет сам по себе. И ему очень быстро надоест быть внимательным и нежным сыном.

— А вот и твоя гостиница! — объявил он. — Ой, смотри, Варежка!

В самом деле, у дверей гостиницы их ждала Варя.

— Как она похорошела, — с какой‑то даже обидой проговорила Марина Георгиевна. Зачем я согласилась приехать сюда, только испорчу им медовый месяц и сама буду страдать, глядя на их счастье…

— Марина Георгиевна, добро пожаловать!

— Здравствуй, деточка.

— Как долетели?

— Нормально.

— Вот и хорошо! Здесь такой воздух… — Варя не очень понимала, что надо говорить. — К сожалению, с гостиницей так получилось, но, я думаю, вы оставьте то, что вам может понадобиться в эти сутки, а остальное мы сразу заберем, и завтра Стас просто зайдет за вами…