Клер Кросс - На третий раз повезет

Он вернется в Азию, обратно в свой райский угол, чтобы решить, что можно исправить. Но впервые в жизни Ник не хотел путешествовать один. Он хотел взять Фил с собой. Он хотел поделиться с ней красотой того места, хотел выслушать ее совет. Может быть, еще не поздно все исправить? Он хотел, чтобы она помогла ему увидеть все в светлых тонах.

Может быть, они созданы, чтобы дополнять друг друга. Когда он с Фил, он был уверен в будущем, своем и мира вообще.

Так стоило ли удивляться, что он был не готов уйти?

Ник убрал со щеки Фил завиток волос.

Дело в том, что он никогда не сможет уйти от нее. Фил впустила его в свой дом, свою постель и свое сердце… Теперь он понимал, почему хочет показать ей чудеса этого мира. Это то немногое, чем он мог поделиться с ней, что мог предложить ей взамен. Ник тихонько разжал пальцы Фил, освобождаясь, затем разделся и лег рядом. Она со вздохом устроилась в его объятиях. Даже сейчас, лежа в постели, они идеально подходили друг другу.

Все эти годы Ник знал, что они два сапога пара, но понял это той ночью, когда они танцевали вальс и загадали первое желание на звезде. Он боялся своих чувств к Фил, потому и сбежал. Сбежал от ее доброты, от ее любви. Сбежал дважды. Но ни одна из женщин, что встречались на него пути, не была достойна той, которую он оставил. Вот почему он столько ездил, чтобы не вспоминать о том, чего ему так не хватает. Чтобы с головой уйти в новые ощущения.

Однако дни бродяжничества миновали. Если он куда и пойдет, так только с Фил. Ведь Люсия права… Фил – та самая. Он предложит ей свою помощь, вложит деньги в ее компанию. Он будет любить ее и защищать, будет укрывать от любой непогоды… Если, конечно, она согласится остаться с ним.

Он подмигнул звезде на потолке – ведь она была самой яркой в зоне видимости – и всем сердцем загадал желание. Впервые с детства он загадал желание на звезде, но если дело в искренности, то его желание непременно сбудется. На третий раз повезет, так, кажется, говорила Фил.

Ник поцеловал ее в висок, и она улыбнулась, как будто знала, что это он.

– Я люблю тебя, Фил, – прошептал Ник.

Но девушка его мечты не слышала. Она мирно посапывала рядом с ним.

Сознание ускользало, словно ощущение сцены. Люсия боролась изо всех сил, чтобы не уснуть, слушая полицейскую сирену. Ох, поторопился бы ее мальчик. Наконец он вошел в комнату в сопровождении Билла, на носу у него был пластырь, а под глазами набухали синяки.

А чего еще было ждать от Шона после их ссоры в понедельник.

– Что тебе надо? – спросил он требовательно, не желая тянуть время.

– Я хотела поговорить с тобой. – Голос Люсии звучал не так властно, как ей бы того хотелось, да и поза не придавала авторитета, но и этого должно было хватить.

Шон скрестил на груди руки.

– Ну так говори. Я не собираюсь ждать всю ночь. – Люсию оскорбил его тон.

– Ты так занят? Работу, что ли, нашел? – Шон покраснел:

– Нет. Но скоро найду. Что-нибудь получу.

– Ничего ты не найдешь. – Это заставило его замолчать.

– Потому что ты проклянешь меня?

– Да ты сам себя проклял, дурачок. – Люсия закашлялась, в очередной раз пожалев, что нельзя курить, и посмотрела на внука, который теперь слушал внимательно. Придется выложить все кратко и просто, поскольку лекарства снова начинали действовать. – Когда тебя стали преследовать неудачи?

– Боже правый, да откуда же я знаю?!

– Тогда, когда ты поступил неправильно и не стал ничего исправлять.

– Откуда ты… Да ты выдумываешь. Вернулся твой золотой мальчик, и ты пытаешься его оправдать.

Люсия не обратила на слова Шона никакого внимания.

– Твой отец придумал расплачиваться за каждое плохое дело, так или иначе. Он считал, что от этого зависит его удача.

– А я-то думал, суд решает, как расплачиваться за плохие дела.

– Не всегда суд ловит того, кого надо, – вмешался в разговор Билл.

– Если вы думаете, что сможете повесить на меня то, чего я не делал, то тут вы глубоко заблуждаетесь.

– Я от тебя ничего не жду, – твердо сказала Люсия. – Вот и ты от меня ничего не жди.

Шон побледнел:

– Ты не можешь вычеркнуть меня из завещания. Я оспорю его.

– Знаю. – Люсия позволила себе улыбнуться. – Поэтому я решила потратить все до цента. – Усилия обошлись ей дорого, она снова слабо кашлянула.

Билл сказал то, что собирался, хотя и с меньшим драматизмом, чем хотел:

– А это значит, что если ты хоть чего-нибудь собираешься добиться в жизни, то тебе придется развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов.

– Я работу не могу найти, а вы от меня еще чего-то хотите?

– Я дам тебе работу. Расскажи ему, Билл.

– Театру нужен смотритель, желательно живущий прямо при театре. В обязанности будет входить проверка службы безопасности, даже в период реконструкции и ремонта, контроль над рабочими и прочее.

– Я не буду работать вахтером.

– Есть возможность роста: со временем нужны будут администратор, зам по рекламе и зам по работе с предварительными заказами.

– Ну это еще куда ни шло. А вахтером нанимайте кого-нибудь другого.

Люсия покачала головой:

– Так дело не пойдет.

– Твоя бабушка полагает, что администратор должен знать всю работу в театре с самых низов.

Шон зло посмотрел на бабку.

– И сколько будут платить?

Билл назвал сумму, и Шон с издевкой заметил:

– Я не проживу на это!

– Проживешь. Комната, где будешь жить, при театре, поэтому тебе не придется платить за нее.

– Да, но на пиво мне точно не хватит.

– Что ж, у тебя будет свободное время, и ты можешь взять еще одну работу, по совместительству. Деньги, заработанные там, несколько скрасят твои будни.

– Что это значит?

– Несколько недель назад твоей бабушке позвонил пожилой человек. Много лет назад он пострадал в несчастном случае, и теперь у него отказывают ноги. Ему тяжело ходить, и он не успевает следить за домом.

– А почему он тебе позвонил? – спросил Шон агрессивно. Вежливости ему определенно не хватало. – Вы что, благотворительная организация?

Люсия кашлянула, ей не нравилось, что нужно все раскладывать по полочкам.

– Он повредил ногу, когда его сбили машиной пятнадцать лет назад.

Шон сел и уставился на Люсию:

– У вас ничего нет против меня…

– А у тебя нет будущего! – выкрикнула Люсия. – Я думала, что ты вылитый отец, но теперь-то я вижу, что лишь отчасти права. Ты не понимаешь, что нужно делать, чтобы тебя любили, и в отличие от отца ты не готов брать на себя моральную ответственность за проступки. Отвратительное сочетание качеств, и пора уже кому-то сказать тебе об этом.

Она снова опустилась на подушки. Ее раздражало собственное громкое дыхание, наполнявшее комнату.

– Легко обвинять других в собственных грехах, – тихо сказал Билл. – Но в итоге мы сами создаем себя.