Инна Туголукова - Собака мордой вниз

– Я увидала тебя в глазок.

– А почему?..

– Послушай, иди на кухню и сиди там, пока я тебя не позову.

– Ты что, не одна?

– Угадала.

– Вот черт!..

Когда хлопнула входная дверь, Соня метнулась к окошку, чтобы увидеть теткиного бойфренда.

– Всю жизнь мне не везло с мужиками, – подошла сзади Марта, – но такой урод попался впервые.

– В смысле физический?

– В смысле моральный. Вот он! Смотри!

Соня увидела большого импозантного мужчину с портфелем, который, внимательно оглядев двор, двинулся к парковке, то и дело озираясь по сторонам. Прежде чем сесть в свою «восьмерку» цвета индиго, он еще раз осмотрелся и нырнул в салон – как в воду прыгнул.

– Он что у тебя, шпион или разведчик?

– Он мудак, прости, Господи.

– По профессии? – засмеялась Соня.

– По диагнозу, а по профессии профессор, пардон за тавтологию, доктор наук. Говорун, каких поискать. Он меня буквально уболтал. Самовлюбленный, чванливый петух с трусливой душонкой. Жена у него в командировку уехала, а он и пустился во все тяжкие – рискнул остаться у меня на ночь. О Боже! Что это было! «А вдруг Идочка узнает?» «А если Идочка неожиданно вернется?» «Ах, как я боюсь! Зачем я остался?!» А уж когда ты в дверь позвонила, с ним приключилась настоящая истерика. Решил, что это Идочка его выследила, и перетрухал до потери пульса. Буквально, слушай! Побелел, глаза безумные, весь дрожит как овечий хвост. Вспотел, просто взмок от ужаса! Волосенки дыбарем. «Ну все, – думаю, – сейчас его точно кондратий хватит». «Что это, – говорю, – вы, Алексей Петрович, так раскиселились? Возьмите себя в руки».

– Неужели на вы общаетесь? – заинтересовалась Соня.

– Да. У нас все культурно, высоким штилем.

– И в постели?

– Мудак, он и в Африке мудак, и в постели, – философски заметила Марта. – Еле я его в чувство привела и за дверь выставила. «Мне, – говорю, – Алексей Петрович, понятно ваше стремление и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Но если уж вы так любите свою жену, не стоит забрасывать удочку в чужие водоемы, пока вам ее в одно место не засунули».

– А вот интересно, – задумалась Соня, – удочка произошла от библейского слова «уд»? В смысле член?

– Я не знаю, от чего произошла удочка, а вот Алексей Петрович в детстве точно попил из копытца. Ну все, забудем его, а то он там, бедный, наверное, уже кровью икает. Давай рассказывай, что с тобой опять приключилось.

– А разве заметно?

– Да просто на лбу написано: «Караул! Я снова в полной заднице!»

– Давай так, – сказала Соня. – Я иду умываться. А ты пока успокаиваешься и варишь кофе.

– А почему ты дома не умылась? Ты вообще откуда явилась, такая всклокоченная?

– Я, как твой Алексей Петрович, с позором покинула поле брани…

– Иди сюда! – крикнула Марта, услышав, что Соня вышла из ванной. – Я в комнате накрыла.

– Хорошая у тебя квартира, – сказала Соня, окидывая взглядом залитую зимним солнцем гостиную.

– Это она сейчас хорошая, а летом такая жара, что повеситься можно.

– До лета еще дожить надо, – глубокомысленно заключила племянница.

– А что, возможны варианты? – насторожилась Марта.

– Да это я так, для красного словца. Ты помнишь, я тебе говорила о нашем генеральном директоре? О Гусеве?

– Мудрено не помнить, когда ты мне все уши прожужжала.

– Уши прожужжала, – повторила Соня странное выражение, словно на вкус попробовала, и поведала тетке о своих злоключениях, начиная от злополучного ночного звонка.

– Понимаешь, если мужчина приглашает женщину к себе домой на чашечку кофе, то и ежу понятно, что он имеет в виду на самом деле. Но я не собиралась ложиться к нему в постель. Во всяком случае, сознательно. Ты мне веришь?

– Конечно, – кивнула Марта. – Я знаю, о чем ты.

– А он знает другое: он сделал мне недвусмысленное предложение в нашу первую случайную встречу, и я его безоговорочно приняла и ожиданий не обманула. Это первое. Второе. Конечно же, я хотела спать. Просто умирала. Но все же не до такой степени, чтобы, задремав за столом на кухне, не почувствовать, что он несет меня в спальню и помогает раздеться – практически раздевает. И он тоже это знает. И третье. При всех этих гнусных составляющих он тем не менее остался достаточно деликатным, чтобы не наброситься на меня аки лев рыкающий. Предоставил мне последнее слово. И я его сказала!

– Сонь, ну что ты себя препарируешь, как лягушку? Он давно тебе нравится. Подсознательно ты не восприняла эту встречу как первую. Для тебя она стала реализацией сильного чувства, логическим завершением давно существующих в мечтах отношений.

– Для меня – наверное. А для него? Чем она стала для Гусева? Сначала он пожалел меня, голодную до желудочных спазмов страдалицу, и покормил. И то потому, что сам проголодался. Потом предложил составить компанию на концерт. Билеты все равно бесплатные, не пропадать же добру? Один бы, может, и не пошел, а в компании чего ж не послушать хорошую музыку? И главное, смотрите, какая удача! Тетенька известная – работает в той же фирме, венерически здоровая, не совсем урод и не полный дебил и – о, чудо! – живет на одной с ним лестничной клетке. Только ленивый не попытал бы счастья. И Гусев, естественно, попытал. Ну, нет, так нет, не очень-то и хотелось, а вдруг обломится? Тетенька обломилась. Еще бы ей отказаться! Мотивы – вот они, лежат на поверхности. Тетенька одинокая, вечно голодная, всеми затюканная, а тут, гляди-ка, начальник приголубил, пустил погреться на одну ночку. Может, еще когда пустит или как по-другому облагодетельствует. Это я его, дура, люблю, о чем он, кстати, понятия не имеет. А он меня просто использовал. Вот такой коленкор.

– А если после сегодняшней ночи у него проснется к тебе совсем другой интерес?..

– После сегодняшней ночи у него ко мне может проснуться только похоть. А я этого не хочу. Хватит с меня Даника с Рафиком. А без Нолика мы уж как-нибудь обойдемся. Что же, я так и буду всю жизнь, как перекати-поле, мотаться от одного к другому?

– А если он попробует использовать свое служебное положение?

– Значит, придется увольняться. Ну и ладно. Все равно у меня в отделе отношения не сложились. В общем, поживу пока у тебя, а на работу в понедельник пошлю факсом заявление на пару недель за свой счет. А там посмотрим.

– Ох, Сонька, допрыгаешься ты…

– Да я уже допрыгалась. Куда же больше? И знаешь, что самое обидное? Ведь откажись я от этого дурацкого кофе, который, между прочим, так и не выпила, и все могло бы повернуться иначе. Закон диалектики: ты убегаешь – тебя догоняют, ты преследуешь – от тебя улепетывают со всех ног. Был у меня один крохотный шанс, но и тот я умудрилась повернуть против себя.

Гусева разбудили разоравшиеся во дворе вороны. Он еще полежал немного, пытаясь удержать ощущение счастья, то ли приснившегося, то ли случившегося наяву. Но мерзкие птицы не унимались, и он, окончательно пробуждаясь, вдруг вспомнил, что не один слушает этот невыносимый концерт, и с зарождающейся на губах улыбкой открыл глаза.