Маргарита Южина - Любовь под развесистой клюквой

– Тонь, да я ничего, что ты! – перепугался бравый отец Оськи. – Я только... ну, ты какая-то стала... я ж поддержать...

– Так я не падаю, – строго рыкнула Тоня, побыстрее отошла от Землянина на приличное расстояние и уже там, немного успокоившись, проговорила: – В общем, слушай: вы с Оськой сидите здесь и никуда не выходите, понятно? А я завтра днем забегу. С мальчонкой же погулять нужно, чего ж он взаперти... я погуляю.

– Тонь, да мы посидим, чего уж ты гулять пойдешь. У тебя же работа.

– Неважно, да у меня и выходной завтра, – врала Тоня. И, заметив, что Глеб не больно-то ей верит, убедительно засопела: – Могу я сама себе сделать выходной? Я ж хозяйка!

– Коне-е-е-чно! – протянул Землянин,

– Нет, он еще издевается! – не переставала нервничать Тоня. – Конечно, я должна прийти! Вам же что-то надо есть!

Глеб только молча улыбался, глядя на то, как распаляется Тоня.

– И ты даже не улыбайся мне тут своими зубами! – совсем растерялась она. – Ты как хочешь, а ребенок голодать не должен!

Глеб кивнул, так же – с молчаливой улыбкой – проводил Тоню до двери и возле порога сильно и уверенно поцеловал ее в горячие губы. А потом мило попрощался:

– До завтра, Тонечка. Мы с Оськой будем ждать.

Она уже вышла из подъезда, а губы все еще помнили этого бесстыжего Землянина.

– Надо же, какой признательный попался, – бормотнула себе под нос Тоня и зашагала к дому по темной безлюдной улице. Отчего-то хотелось идти и идти, думать и думать. И даже немножко фантазировать, хотя...

– Вот дура-то, – горько хмыкнула она. – Это ж обычная благодарность. И все. Но черт, были б все такими... вежливыми...

Домой Тоня прилетела торпедой. Увидев в прихожей зеленый рюкзачок дочери, она обрадовалась.

– Аришка! Ты вернулась? Э-эй, ты где?

– Мам, да вот она я, чего кричать-то, – выглянула из ванной хмурая Аришка. Подошла к матери и шепотом спросила: – Ма, а чего у нас Клавка делает? Она прям в халате здесь шастает.

– Ариша! В нашем доме грядут перемены, и ты о них немедленно узнаешь! – светилась счастьем Тоня. – Мне столько нужно рассказать... Сейчас я картошки нажарю, а то ты голодная у меня, наверное, как волчонок, да?

– Да не голодная, – буркнула дочь. – У нас столько продуктов осталось. И чтобы назад их не переть, пришлось доедать. Ой, мам, лучше бы мы это все в сумках тащили, чем в животе, сейчас прямо тошно.

– Ничего, пойдем на кухню, фестальчику выпьешь, чаю согреем...

Но чай они согреть не успели. Потому что в дверях появился грозный Геннадий.

– Антонина, – строго начал он, хмуря брови и дергая кадыком. – Объясни мне, что за мужик ждал сегодня тебя у нас в подъезде, мне соседки рассказали!

– Мужик? – застигнутая врасплох, заволновалась Тоня. – Так это... ну... обыкновенный мужик. Я... вызывала... электрика! Да, электрика!

– Не лги мне, ветреница! – гремел негодованием бывший супруг. – Что еще за хахали тебя тут пасут, пока меня дома нет?!

– Ой, ну скажешь тоже – хахали! Хи-хи, даже слышать смешно, – еще больше засмущалась Тоня, поскольку поцелуй «электрика» все еще жег губы и она всерьез считала себя виноватой.

– Ты что вытворяешь! – не мог успокоиться Геннадий. – Дома – шаром покати! Кастрюли пустые! Ни в одной сковороде ужина нет! А она по мужикам!!!

– Генаша! – появилась в дверях Клава, то бишь Лала. – А чего ты свою бывшую за мужиков отчитываешь? Ревнуешь, что ли? Ты теперь должен просто плевать на все ее похождения! Тебя ж это не касается!

Лалочкины слова удивительным образом встряхнули Тоню, та немедленно пришла в себя, насмешливо дернула бровью и чуть свысока произнесла:

– Любимый, к чему истерики? Лала тебе изменить не может, она и тебя-то подцепила чудом, а я... с некоторых пор я – свободная женщина.

– Ну, коне-е-ечно! – взвизгнул Генаша. – Ты свободная! Только не надо забывать... Лала, отцепись... Не надо забывать, что у тебя дочь! И муж! Которых необходимо кормить!

– Хорошо, – уже откровенно издевалась Тоня. – Дочь и в самом деле нужно кормить, я приготовлю. Сбегай в супермаркет, он круглосуточно работает, купи что-нибудь на ужин.

Это в планы заботливого отца никак не вписывалось. Потому он два раза шлепнул челюстью и крикнул потише:

– А при чем тут я?! Да если б у меня были день... да если бы у меня время было, так я б... А кормить все равно надо! Ты должна!

– Гена! Но я же сготовила тебе яичницу! – со слезами в голосе воскликнула обиженная Лала.

– Ой, да мне эти яйца! Они у меня уже знаешь где?!

– Ариша! Пойдем отсюда, – дернула дочь за руку Тоня. – Ты еще слишком мала, чтобы слушать, где какие органы находятся у твоего отца!

И они шкодливо скрылись в детской, которая теперь стала их общей комнатой.

Аришка во время разговора матери с отцом молчала, точно рыба. И вовсе не по причине правильного воспитания... Просто она не могла узнать мать. Отец, конечно, дурака свалял, когда принялся ревновать матушку, мама совершенно не может наставить батюшке рога, хотя тот давно напрашивается. Но непонятно было – отчего так стремительно залилась маманя румянцем? Отчего у нее дрожали руки и заплетался язык? И почему она вела себя, как виноватая овца? Неужели... Вряд ли это возможно!

– Аришка, слушай, я тебе сообщу печальную новость, – говорила мать счастливым шепотом, блестя глазами. – Отец решил от нас уйти и жить с Лалой.

– Ма, я знаю, они ж при мне отчалили. А чего обратно вернулись? Осень кусать хосется? – прокартавила она, вспомнив избитый анекдот.

– Ну а кто их кормить-то будет? – справедливо удивилась Тоня. – Конечно, они думали, что встречу с пирожками-шанежками. Но... да ну их, тут такое! Представляешь, одному очень хорошему человеку понадобилась моя помощь!

– Мам, погоди-ка, а это случайно не тот оч-чень интересный человек, который меня у Лахудры отстаивал? – лукаво сверкнула Аришка глазенками.

– Точно. Он, – кивнула Тоня, перевела дыхание и фальшиво скривилась. – Только ума не приложу, что ты нашла в нем интересного...

– Ой, ма-а-ам, – восторженно протянула дочь. – Вот бы классно было, если б ты ему помогла. Он дядька приличный! И Лахудра так к нему воспылала, что теперь я и сама не рада. Она ж меня во все танцы тычет, а я многие и вообще не танцевала, даже не репетировала. Нагрузка сумасшедшая! А она меня еще пилит, что я на дачу сорвалась, а надо было работать! Ну, мужик – танк!

– По поводу танка я не в курсе, я как-то слаба в военной технике, но... Ариша, о нем никто не должен знать, понятно? – строгим шепотом предупредила мать.

– А зря. Я б с превеликим удовольствием на тебя папане накапала! – мечтательно вознесла глаза к небу хитрюга.

– Слушай меня, – достаточно строго приказала мать. – Ты не задаешь лишних вопросов и никому не капаешь. А я рассказываю тебе, как он на меня смотрел, идет?