Татьяна Голубева - Соблазн гнева

– Неплохие! – схватился за голову Дикулов. – Что там может быть неплохого, о чем ты… Ох, ладно. Вас это не касается. Дальше.

– А дальше, похоже, намечается роман с руководителем бутафорского цеха. Это некий Михаил Игнатьевич Кологривов, тридцати девяти лет…

– Сколько? – снова перебил сыщика Сергей Пафнутьевич. – Сколько ему, что ты сказал?

– Ему тридцать девять. Да, конечно, я вас понимаю. Для Марины Сергеевны он несколько… ну, староват. Однако она очень сильно тянется к нему.

– Чтоб ей… что за дурочка! Из какой он семьи?

– Семья приличная, сельская интеллигенция. Отец – школьный учитель физики, мать – медицинская сестра. Оба живы-здоровы и работают, несмотря на возраст. Сам Михаил имеет высшее образование, закончил в свое время Политех, но почти сразу ушел в театр.

– Черт знает что! – энергично высказался Дикулов. – Продолжай. Что еще о нем известно?

– Был женат на однокурснице. Потом, когда он уже работал в театре, жена ушла к актеру, сама пыталась попасть на сцену, но сейчас просто воспитывает детей.

– А актер?

– На третьих ролях, – коротко сообщил сыщик. – Типа «кушать подано».

– Понятно, – усмехнулся господин Дикулов. – Дальше.

– Дальше то, что Марине Сергеевне явно нравится ее работа. Даже очень нравится. Может быть, из-за Кологривова, но возможно, ей просто интересно каждый день создавать что-то новое. Мне лично кажется, второе ближе к истине. А Кологривов просто естественно вписался в круг ее новых интересов.

– Вписался, значит? Интересно… А у него самого какие интересы, кроме работы?

– Ничего особенного. В основном сидит дома. Читает, смотрит телевизор. Занимается английским языком и еще почему-то тибетским. Почему – пока не разобрались. В смысле зачем ему это нужно.

– Скорее всего ни за чем не нужно, – усмехнулся Дикулов. – Просто от скуки.

– Может быть. Но у него есть некая фантастическая мечта, и он уже несколько раз пытался найти спонсора для ее осуществления.

– Что за мечта? – проявил любопытство Сергей Пафнутьевич.

Сыщик сдержанно улыбнулся:

– Чисто творческая идея. Кологривову очень хочется открыть маленький экспериментальный театр, некоммерческий. Для обкатки абсолютно новых сценических идей и философских сочинений.

– Однако! – удивился Сергей Пафнутьевич. – А заканчивал Политех, так ты сказал? Скорее такое к лицу выпускнику философского факультета.

Сыщик пожал плечами и предположил:

– Может быть, это у него из-за бывшей жены? Хочет ее вернуть?

– Эй, при чем тут бывшая жена? – возмутился господин Дикулов. – А Марина? Или ты хочешь сказать, она ему безразлична?

– Вряд ли, – засмеялся сыщик. – Он ее каждый день домой отвозит. Иной раз по часу сидят в машине, разговаривают.

– Вот видишь! А ты говоришь – «бывшая жена». Ладно, что еще интересного?

– Больше ничего особенного. Вот еще с подругой Марина Сергеевна поссорилась, с соседкой.

– А что за соседка?

– Дочь главного акционера банка «Кросс-Континент».

– Ого!

– Да, но отзывы об этой девушке… не очень. Ее считают непорядочным человеком.

– Значит, хорошо, что поссорились, – решил Дикулов. – Это все?

– Да, пока все.

– Хорошо. Продолжайте наблюдение.

Рассчитавшись с сыщиком и официантом, Дикулов, забыв попрощаться с представителем частного детективного агентства, вышел на улицу. Посмотрел на небо, на радостно зеленеющий газон…

Апрель кончается. А в мае у Маришки день рождения. Двадцать два стукнет дурочке. Надо же, влюбилась в бутафора… глупышка, что тут еще скажешь? Но с другой стороны, это ведь ее выбор . До сих пор у нее были только кратковременные увлечения. Похоже, в среде золотой молодежи она не могла найти то, что искала, а вот в мастерских, среди вполне простого люда, нашла. Хотя мужик, судя по докладу сыщика, нормальный и даже совсем не простачок. Хорошие родители (не то что он сам, бывший бандит…), хорошее образование… А то, что он выбрал для себя такое странное занятие, так ведь мало ли какие повороты случаются в жизни. Может быть, это его призвание. И Маришкино тоже. А почему бы и нет?

В общем, в личные дела Марины Сергей Пафнутьевич вмешиваться не собирался. Зато ее материальное положение обеспокоило Дикулова не на шутку. Необходимо было разобраться, зачем Марина пошла в театральные мастерские. Если для удовольствия – это одно. Если все-таки из необходимости – это уже совсем другое.

Но в любом случае Дикулов решил поскорее перевести на счет Марины сумму посолиднее. Не какие-то паршивые десять тысяч долларов, как до сих пор, а хотя бы… ну, сотни две, что ли.

Пусть девочка немножко порадуется.

Ни на следующий, ни на послеследующий день Марине не удалось поговорить с Мишей на важную для нее тему. Просто потому, что на мастерские свалилось сразу несколько заказов, выполнить которые, как обычно, нужно было еще позавчера. И до конца недели они говорили только о работе. Впрочем, Марине это было действительно интересно, так что она вполне готова была подождать еще немножко.

Вот только ее слегка обижало то, что Миша, похоже, к работе все-таки стремился сильнее, чем к ней, Марине. И с каждым днем обида все накапливалась, разрасталась… Марина уже сдерживалась с огромным трудом. Ей хотелось накричать на Мишу, даже ударить его. Почему он уделяет ей так мало внимания? Это просто невыносимо!

Они работали даже в субботу, почти до четырех часов. И Марина уже так устала, что к ее глазам то и дело подступали слезы. То ли от простого физического утомления, то ли от нервной перегрузки… И конечно же, настал момент, когда она сорвалась.

Сорвалась из-за сущего пустяка.

Славик, пробегавший мимо, нечаянно толкнул Марину под руку (просто из-за тесноты, цех был жутко завален новыми предметами), и Марина уронила едва просохшую гипсовую отливку. Это была маска царя Тутанхамона, которую Марина должна была раскрасить. Маска разлетелась вдребезги – и Марина тут же раскричалась как сумасшедшая. Ей было наплевать, что сделать новую отливку совсем несложно, благо форма имелась, ей было наплевать, что о ней подумают бутафоры… Она выплескивала со дна души все, что там накопилось, она наслаждалась своим горем, своим гневом…

Наслаждалась.

В какой-то момент Марина вдруг снова поняла это.

И сразу же замолчала. Тимофеич, поспешивший на шум и уже стоявший рядом с ней, обнял Марину за плечи и тихо сказал на ухо:

– Иди-ка ты домой, девочка, отдыхай. Хватит с тебя.

– Я… я… – попыталась заговорить Марина, но захлебнулась слезами и пулей вылетела из цеха.

Действительно, ей пора было домой.

Она почти бежала по улице до тех пор, пока не начала задыхаться, и лишь после этого перешла на нормальный шаг. Черт побери, да что же это такое? С чего она разоралась? Не из-за куска же гипса! Глупо, как глупо… Хорошо еще Миши в этот момент в цехе не было. Может, ему и расскажут, но это вряд ли. Бутафоры были людьми весьма специфического склада. Они моментально забывали все то, что не относилось непосредственно к работе. Но на самом-то деле им бы следовало быть повнимательнее к Марине. Она не просто человек новый, не слишком привычный к делу, она еще и в особых отношениях с их руководителем…