Катажина Грохоля - Гарантия на счастье

Анна быстро вошла в кабинет. В правой руке она держала оригиналы документов пани Герман, а в левой копии. Она подошла к шкафу, достала прозрачную пластиковую папку, аккуратно положила в нее копии, а сверху фломастером большими буквами написала: 41, ГЕРМАН.

Пани Герман убрала документы в изрядно потрепанную сумку. У нее дрожали руки, а глаза, обрамленные сеточкой морщин, смиренно смотрели на Анну.

— Зачем это? Большое спасибо, вы так добры… Но что теперь?

Анна встала, пожилая женщина тоже поднялась, словно ее как марионетку потянули за веревочку. Анна проводила ее до двери.

— Не переживайте… Мы этим займемся. Хорошо, что вы сохранили все документы, — будет за что зацепиться… Я вам позвоню. У вас есть контактный телефон?

— Контактный — не знаю, но домашний есть. — Пани Герман вернулась к столу, открыла сумку, достала какие-то листочки, рецепты, наконец вынула карандаш. Анна подбежала к ней.

— Я здесь запишу. — Она взяла новую папку и фломастер.

— Восемьдесят три… секундочку, человек сам себе не звонит… Я почти все время дома, буду ждать, и благословит вас Господь…

Вечно не до конца закрывающаяся дверь заскрипела. Нужно было, сильно придерживая ее, нажать на ручку. Анна попрощалась с пани Герман — в коридоре не было никого, наверное, из-за погоды — и вернулась на свое рабочее место. Вот ведь неприятность — с момента гибели сына пани Герман прошло шестнадцать месяцев, он был застрахован, но страховка не выплачивалась в случае, если «служащий во время рабочего дня находился в состоянии алкогольного опьянения». В котельной не были соблюдены все нормы безопасности, предписанные инструкцией. Однако когда на место прибыл инспектор, меры безопасности уже были соблюдены, а люди молчали.

Через две недели инспектор заявил об отзыве полиса в связи с установлением факта алкогольного опьянения погибшего. Но анализ крови не был сделан, поскольку никому в голову не могло прийти, что сын пани Герман пьян. Не могло прийти, пока не оказалось, что страховая сумма значительно выше предполагавшейся. Тогда-то и началась переписка: может, он был пьян, и это его вина. Фирма должна была выплатить страховку, которую сын пани Герман в прошлом году увеличил, а получателем должна была стать его мать.

Пани Герман была бедной и несчастной женщиной. Анна успела с ней познакомиться и даже проникнуться к ней симпатией. Жаль, что от нее почти ничего не зависит. Отдел «А» был одним из самых низших подразделений фирмы. Анна всегда хотела подняться выше. Именно ради того, чтобы такие, как пани Герман, не топтали вытертый линолеум нижнего этажа. Можно было бы помочь людям, но что она могла в этом чертовом отделе «А»?

— Ты видела ее ноги?

Беата отвлеклась от бумаг:

— По-моему, нормальные

— Нормальные…

Анна заметила опухшие суставы, черные короткие шнурки и стоптанные коричневые полуботинки. И плотные, толстые, стягивающие ногу чулки, которые продаются на рыночных лотках. Мама такие носила, когда Анна была подростком. А этот, помилуй Боже, плащ…

Мир становится лучше, если хотя бы одному человеку удается помочь. Поэтому Анна выбрала эту работу и хочет продвигаться дальше. Здесь сразу видно, когда кому-то очень важно, чтобы большая страховая сумма не была выплачена. Минуточку, уже давно не было дел с кодом 41… В этом году ни одного, а в прошлом? То были дополнительные страховки, высокие, увеличенные. Возможно ли, что…

Анна встала, подошла к шкафу, открыла верхние дверцы, достала прошлогоднюю картотеку. Беата смотрела на нее с удивлением, все это ушло в другие отделы, осталось только то, что было улажено здесь, внизу, с визой Анны: «Оплатить».

Анна вбивала в компьютер ряды цифр. Может, она сумеет что-нибудь сделать. Не хочется всю жизнь провести за этим столом, без повышения, без всяких шансов кому-то помочь. Хорошо бы оказаться хотя бы в отделе «В»… Это реально через пару лет. Курсы, которые компания организует для желающих… Анна их посещала, так ей не хотелось навсегда остаться в этой комнате со старым линолеумом… У нее есть возможность окончить курсы, чтобы подняться выше. Если это произойдет, она сможет сделать столько хорошего…

После введения цифр в компьютер и нажатия клавиши ввода на экране неожиданно появилась информация. Анна прищурилась. Что-то явно было не в порядке… Ее ай-кью [7]в сто сорок два балла давал о себе знать самым неожиданным образом. Что бы это значило?..

— Беата, иди сюда, взгляни. — Анна откинулась на стуле, только две ножки теперь стояли на полу, линолеум даже продырявился от этой ее привычки («Детонька, не качайся на стуле»).

Беата пододвинула стул к столу Анны и посмотрела на экран. Она не удивилась.

— Все дела с кодом «Сорок один» как сомнительные идут наверх.

— Что значит сомнительные? Эти дела ясны как белый день. Я собираюсь этим заняться.

— У тебя нет пароля… Пароли в каждом отделе разные. Помнишь параграф о сохранении служебной тайны?

— О-о… — Анна поморщилась. — Неужели ты думаешь, что это меня остановит? Я же занимаюсь делом пани Герман, правильно?

— Ну, тогда отправь дело на оплату.

Анна убрала в тумбу рассыпавшиеся скрепки. Ящик не задвигался до конца.

— При таких условиях фирмы?

— Вот именно…

— Но мы ведь должны что-то сделать, правда?

— Йоля работает в отделе «Б». — Беата напряженно соображала. — Может, она нам что-то подскажет… Она знает пароль входа в базу данных.

— Ты ее знаешь?

— Она работала здесь до тебя. Мы даже дружили… — Беата почти забыла об этом. — Но Йолю повысили, у нее стало больше обязанностей, это понятно.

— Попробуешь? А я попытаюсь по-своему.

Беата всегда руководствовалась принципом: если можно помочь, надо помогать. Она протянула руку к телефону.

— Подожди, мне надо маме перезвонить. Она ждет. — Анна схватила трубку. Жаль, что в кабинете один телефон на два стола. — Мама? Ну? Почему невролог? Ты мне ничего не говорила. Подожди меня, я приеду. Я могу уйти. Это, наверное, не займет больше полутора часов. Или… знаешь что? Подожди секундочку. — Она прикрыла ладонью микрофон. — Беата? У тебя, кажется, был знакомый невролог, где он принимает? Он посмотрит маму? У нее очаг воспаления в передней части какой-то доли.

Беата кивнула головой и достала записную книжку:

— Я ему сегодня позвоню. Он, кажется, принимает частным образом на Кармелицкой. Он, безусловно, примет твою маму.

— Ох, дорогая, сама знаешь, что такое государственные… Тогда я маме скажу, чтобы она сегодня не ходила, хорошо? — Она убрала руку с микрофона. — Мама? Это я. Послушай… Здесь Беата, моя подруга, она со мной вместе работает, помнишь? Она обещала позвонить своему знакомому. Потерпи, один день ничего не изменит. Я поеду с тобой! Нет, одна ты не поедешь, погода отвратительная. У меня скидка на такси…