Анна Берсенева - Неравный брак

Но об этом он тоже старался не думать.

Пронзительный телефонный звонок разбудил Юру в один из тех редких вечеров, когда он не дежурил и не был занят на базе приготовлениями к отъезду.

– Слушаю. – Юра поднял трубку и замер, не слыша ответа. – Да, слушает Гринев! – повторил он.

– Юрий Валентинович, – услышал он наконец какой-то смутно знакомый мужской голос, – добрый вечер, это Артем Клементов вас беспокоит.

– Кто такой… – начал было Юра, но тут же вспомнил, кто такой Артем Клементов. – Да, Артем, привет, что случилось?

– А откуда вы знаете, что что-то случилось? – удивленно спросил тот.

– Да ничего я не знаю, – усмехнулся Юра. – Просто раз ты звонишь, а не Ева, значит, что-то случилось. Или не так?

– Так, – помолчав несколько секунд, сказал Артем. – Юрий Валентинович, можно с вами встретиться?

– Можно, – ответил Юра. – Сегодня?

– Вам, наверно, сегодня уже поздно, – сказал Артем. – Я раньше звонил, вас не было. Но если бы…

– Мне не поздно, – прервал его Юра. – Только уж давай ты сам приезжай. Спроси у Евы адрес.

– Лучше вы мне скажите, – попросил Артем. – Я в центре сейчас. Только квартиру скажите, дом я знаю.

– А спрашиваешь, как я догадался, что случилось что-то, – хмыкнул Юра. – Слышно же, что из автомата звонишь.

Положив трубку, он взглянул на часы. Наугад сказал, что не поздно, а ведь в самом деле, десять часов всего. Из центра Артем звонил, не из Лефортова – значит, через полчаса будет.

Юра набросил покрывало на расстеленную кровать, умылся, прогоняя остатки сна. Не хотелось, чтобы парень заметил, что действительно разбудил родственника.

До сих пор у Юры как-то не было времени определить, как он относится к Артему Клементову. Он не разделял ни родительского возмущения Евиным романом, ни холодности по отношению к этому мальчику. Артем, наверное, стеснялся появляться в их доме, а они так откровенно не настаивали на знакомстве с ним, что не стала настаивать на этом и Ева. С родителями она не ссорилась и бывала у них довольно часто, но всегда одна.

– Бедная его мама, – повторяла в связи с дочкиным сумасбродством Надя. – Как подумаешь – вот кому можно посочувствовать!

Юра, однако же, не мог думать о какой-то совершенно незнакомой женщине больше, чем о родной сестре. Да и не очень он понимал, почему следует сочувствовать Артемовой маме. По его мнению, сочувствовать надо было именно Еве. И даже не сейчас – сейчас-то она вся светилась счастьем от своей неожиданной любви, – а в будущем, когда мальчик повзрослеет, а она постареет…

Сам же Артем Клементов, с которым Юра познакомился, заехав в Лефортово по Евиному приглашению, парень как парень. Высокий, широкоплечий, довольно красивый, хотя, к счастью, не смазливый. Глаза приметные – светлые, широко поставленные, внимательные глаза. Держится немного скованно, но этому удивляться не приходится. У него есть причины для того, чтобы скованно держаться с Евиными родственниками, а Юра не из тех, что глухонемого умеют разговорить.

В общем, можно считать, что через полчаса к нему придет почти незнакомый человек.

К Юриному удивлению, на этот раз Артемова скованность была почти неощутима. Вернее, ему показалось, что парню просто не до скованности своей и вообще не до того, как он выглядит в чужих глазах. Юра не раз наблюдал в людях это состояние, точно названное «одной лишь думы власть». И обычно в таком состоянии находились те, чья душа была неспокойна…

– Может, на кухне посидим? – предложил он Артему, как только тот снял куртку в прихожей. – Я покурю.

– Я тоже, – кивнул он. – Спасибо, Юрий Валентинович.

– За что это? – усмехнулся Юра. – Сигареты ведь свои достаешь, не угощаешься.

– Могли бы и на завтра встречу перенести. И на послезавтра.

– Ты бы тоже мог из дому позвонить, не из автомата.

– Не мог, – глухо произнес Артем. – Не мог я из дому.

– Так что все-таки случилось? – спросил Юра, закуривая и придвигая к Артему одну из бесчисленных бабушкиных пепельниц, до сих пор расставленных по всей квартире.

Юра курил только на кухне, Женя не курила совсем, но эти пепельницы, привезенные когда-то бабушкой Милей со всего мира, так ей понравились, что она извлекла их из самых забытых закутков и расставила везде, где только можно, – так, как это было при Эмилии Яковлевне, которая курила беспрестанно.

– Юрий Валентинович, – сказал Артем, – Ева вас, может быть, послушается…

– Смотря в чем, – пожал плечами Юра. – А вообще-то – не думаю. Я-то ее не очень слушался всегда, – улыбнулся он, смягчая сухость своего тона. – Хоть и младше на два года. А что я, по-твоему, должен ей внушить?

«Вот и начались трудности, – подумал он. – Мальчик хочет самостоятельности? Или хозяином хочет быть в доме, а подружка слишком взрослая, чтобы безропотно выполнять его указания?»

– Скажите, чтобы она уехала куда-нибудь, – неожиданно горячо проговорил Артем. – К родственникам каким-нибудь в другой город, к знакомым… Куда-нибудь подальше!

– Даже так? – насмешливо протянул Юра. – Куда подальше?

– Извините, – слегка смутился Артем. – Я глупо выразился. Но не в этом дело. Просто я влип в нехорошую историю, и… Не надо ей сейчас со мной оставаться.

Вот это уже не было похоже на юношеские позывы к самостоятельности! Даже если он преувеличивает… Юра слегка напрягся.

– А конкретнее? – поинтересовался он, стараясь выглядеть невозмутимым. – В чем заключается история?

– Да обычная, наверно, история, – пожал плечами Артем. – Но я-то не знал, что это обычное дело – так… В общем, это еще летом началось…

История, которую Юра, хмурясь, выслушивал в течение десяти минут, была и в самом деле обычна в своей грубой неприглядности. Он понимал это хоть и отвлеченно – потому что в его жизни такие истории были невозможны, – но ясно. И не сомневался в том, что Артем говорит правду: слишком уж все было очевидно.

История началась в июне, когда Артем вернулся из армии и бродил по Москве со счастливым ощущением от неожиданной свободы и тоскливым – от незнания, что делать дальше.

– Ну, и заехал как-то к старым друзьям, – рассказывал он. – В Бибирево. Мы же с мамой раньше там жили, в отцовской квартире. А потом, когда я в десятом классе уже учился, оказалось, что он ее продал. Как он ее мог продать, когда от него вообще ни слуху ни духу не было, куда нам из нее деваться – непонятно. Но хозяева новые явились, мрачные такие, со всеми документами. Короче, мы с мамой к ее сестре переехали, на Трехпрудный. Я вообще-то все детство там у бабушки и жил, с мамой потом только, когда она развелась уже… Ладно, это все неважно, – оборвал он себя. – Извините. Ну вот, заехал в Бибирево, а там ребята и предложили в Индонезию съездить.

– Куда-куда? – переспросил Юра. – Почему в Индонезию?