Ирина Алпатова - Набор фамильной жести

Странный вопрос, если учесть, что Паша была свободна уже со вчерашнего дня. Свободна от постоянного места жительства, от работы, от семьи, какая бы она ни была. Даже от некоторых знакомых.

– Я еще не добралась до подруги, – сообщила Паша, надеясь, что тетя не станет выяснять, какое у нее там в это время дня может быть дело. Тетя не стала, она была занята – передавала услышанное дальше по инстанции. Пашу это начинало раздражать.

– Андрюша говорит, чтобы ты от нее сразу позвонила. – Тетя явно отвернулась, послушала и добавила: – Андрюша говорит, что он прямо сейчас может за тобой приехать и отвезти куда надо. Перестань, наконец, облизывать трубку!

– Что?! Я не…

– Да это я не тебе, а Чипсу. Андрюша говорит…

– У меня зарядка кончается, я позвоню от Лены, – быстро сказала Паша и отключилась.

Ничего себе, Андрюша у нас с языка не сходит, он уже дороже родной племянницы… Андрюша! Тетя произносила его имя каким-то вибрирующим голосом, похоже, она просто упивалась обществом этого самого Андрюши. А он даже не снизошел до личного разговора. Хотя и в самом деле, а о чем ему теперь с Пашей разговаривать?

Не распускай нюни, Хлебникова! – похоже, этот девиз становится главным в ее жизни – потом будешь посыпать голову пеплом, а сейчас давай, шевели ногами! И действительно, Паша пошла бодрее. Может быть, он будет общаться с ней хотя бы через посредников?

Лена слушала Пашу, прижимала к губам исколотые пальчики с короткими ногтями и абсолютно не походила на жрицу. В этот момент она походила на встрепанного вороненка, выпавшего из гнезда. При этом подруга смотрела на Пашу такими глазами, что та начала ощущать себя чуть ли не героиней триллера.

– Я бы умерла, я бы там скончалась от страха, – в который раз повторяла Лена. Паша согласно кивала, хотя отлично знала, что Ленка не только бы не «скончалась», а все сделала бы как надо и не подвела. От сознания этого ледяная заноза, чувствовавшая себя в Пашином сердце как дома, чуть-чуть подтаяла.

– И что теперь? – спросила Лена.

Теперь… Если бы Паша знала. То есть она знала, что будет с тетей – с ней все будет в порядке. Сама Паша все начнет с чистого листа. Ничего, она молодая, сильная, она справится. И больше никто не посмеет назвать ее приблудной кошкой, она будет гулять сама по себе. И потом, теперь у нее есть близкий человек, которого нужно опекать и поддерживать. Наверное, между ними уже установилась телепатическая связь, потому что тетя тут же отозвалась телефонной трелью.

– Прошка, ты где? Мы с Андрюшей уже готовы.

– Я тоже готова, – бодро ответила Паша, совершенно не представляя, к чему именно. Хотя, какая разница, теперь она была готова к чему угодно, и Паша продиктовала адрес.

– Так, наденешь вот это. – Лена уже натягивала ей на плечи что-то легкое и теплое. Куртку, и какую! У Паши в жизни не было ничего подобного.

– Не вздумай со мной спорить. С этой минуты я берусь за тебя вплотную! – грозно сказала Лена, хотя Паша даже при большом желании не смогла бы издать ни звука, у нее разгулялись нервы, и ей снова хотелось плакать. И вообще они простились так, будто Паша уходила на фронт, даже коротко обнялись.

В первый момент Паша тетю не узнала – отчего она думала о ней как о старушке? Моложавая и вполне стильная дама в бежевой куртке и болотного цвета брючках. И белые волосы как-то так уложены, словно она только что из парикмахерской. Ничего себе!

Тетя подставила для поцелуя сухую щечку, благоухающую каким-то терпким ароматом, и племянница послушно в нее клюнула. У Паши не было привычки целоваться при встрече, но ничего, пожалуй, она была готова такой привычкой обзавестись. Чипс дружески чихнул и завилял тем, что он сам принимал за хвост. Судя по всему, со вчерашнего вечера он решил считать Пашу своей хорошей знакомой. А вот его хозяин…

Хозяин был безукоризненно, до отвращения, вежлив. Но без улыбки. Может быть, забыл вставить челюсть. Возможно, когда Паша извинится перед ним по всей форме, он хотя бы немного оттает и ее персональный кусочек льда в груди тоже уменьшится. Но Паша позабыла обо всем, когда поняла, что они едут к тете Геле домой. То есть она входит в маленькую такую группу захвата.

– Мы с Андрюшей пришли к компромиссу. Сделаем, как хочу я, а потом, как просит он. Да, нужно уметь уступать. Мы где сейчас едем?

Тетя говорила, не умолкая, обо всем, что попадалось ей на глаза – намолчалась и теперь наверстывала упущенное. И потом, она ехала к себе домой, и это было для нее главным, а то, что в ее доме живет Машка, – второстепенным. Но только не для Паши.

Паша вдруг вспомнила сказку про зайца, жившего в лубяной избушке. А потом пришла лиса, выгнала зайца и окопалась на чужой жилплощади.

Паша покосилась на Ленского – интересно все-таки, о чем он сейчас думает? Ведь на самом-то деле, тетины дела его совершенно не касаются. А человека сначала обхамили, потом потащили неизвестно куда, да и теперешняя ситуация была хуже некуда. Это в сказке захватчицу-лису в конце концов из избушки выперли и зажили себе припеваючи. Но в жизни, если ты знаешь эту лису сто лет, если она тебе сестра? А для кого-то любимая женщина, даже если и в прошлом. А может, и не в прошлом… Паша стиснула зубы.

Дом оказался старой постройки, с высокими окнами и лепниной. Нужный подъезд она определила, не выходя из машины, – еще бы, если на его стене висела мемориальная доска. И здесь тоже. Голос маман отчетливо произнес в Пашиной голове: «Теперь можно спокойно умирать»… Именно это и хотелось сейчас сделать Паше – лечь и умереть. Пусть дальше разбираются без нее, потому что с нее хватит.

А Ленский уже вышел из джипа и теперь осторожно извлекал из него тетю Гелю. Сценка смахивала на визит вдовствующей королевы, выходящей из кареты. Вон, даже челядь спешила навстречу, то есть спешила Шура в вечно спущенных чулках и высокий худой дядька, заросший седой щетиной. Он торопливо подошел к тете и что-то забормотал. Паша разобрала только несколько слов: «Ангелина, такие дела… с прибытием…» Так это и есть Шурин брат… И что сделала тетя? А тетя привстала на цыпочки и потрепала мужика по небритой щеке, как мальчика, а он в ответ осклабился и стал размахивать руками, указывая то на дом, то на себя. При этом Шура суетилась рядом и, как автомат, повторяла: «Уже пошли, пошли уже…» И все действительно пошли к дому. На Пашу никто не обращал внимания, и она неохотно поплелась следом, прикидывая, а не подождать ли ей на улице. Но сверхвежливый Ленский придержал перед всей процессией массивную дверь и теперь ждал только Пашу. Она прошла мимо, глядя строго перед собой.

Вопреки Пашиным ожиданиям Шура с братом остались внизу, видимо, в резерве, а они втроем отправились на третий этаж. Ленский хотел было открыть перед тетей дверь выглядевшего несколько экзотически лифта, но она лишь покачала головой и теперь величественно поднималась по широкой лестнице пешком. Ангелина Воронцова возвращалась домой.