Дарья Волкова - Продолжай

- Для адвоката ты слишком бескорыстен.

Нет, она все-таки ужасно упрямая. И это почему-то нравится. Заставляет интенсивнее шевелить мозгами. Что же, сменим темп и тему беседы.

- А какая твоя любимая поза?

- А откуда это пошлая манера стаскивать белье зубами?

Они рассмеялись одновременно.

- Полина… - он провел костяшками пальцев по ее щеке. – По-ли-на. Мне нравится твое имя.

- Только имя?

- Нет, еще мне нравится твоя манера одеваться.

- Чувствую, произвела неизгладимое впечатление.

- Не представляешь, насколько, - Слава наклонился к ней. Пахло от него апельсиновой жвачкой. – Так какое сегодня – черное или белое?

- А на тебе?

- А поехали смотреть?

- А поехали, - вздохнула она. – Ко мне. И не вздумай оставить у меня свои трусы.

Он лишь рассмеялся – но не обидно победоносно, а просто весело. Спустя пару секунд темно-красный m3 резво тронулся с места.

Он сегодня трезвый, и черта с два позволит этой куколке вертеть им. Все будет так, как он, Ростислав Ракитянский, решит и захочет.

Во второй раз она точно знает чего ждать и к этому готова. Полина Чешко не потеряет голову и не даст ему управлять собой.

Они сорвались друг на друга, едва щелкнул замок входной двери. Еще мелькнула где-то на задворках его сознания мысль, что надо пиджак хотя бы на спинку стула повесить - изомнется же, брошенный на пол. Еще успела подумать она, что хорошо бы включить мягкое матовое освещение в изголовье постели – чтобы любоваться. Но ничего этого они сделать не успели. Слишком важным было другое. Доказать. Показать. Оказаться сверху. Или снизу. Они были так заняты тем, чтобы одержать верх, оказаться лучшим, что довели друг друга до состояния чувственной плазмы. И стало уже неважно ничего, кроме одного.

Победить.

Сдаться.

- Надеюсь, соседи у тебя привычные, - шумно выдохнул Ракитянский. Так, надо начинать снова бегать по утрам. Дыхалочка-то сбоит.

- Конечно, - негромко ответила Полина. – Тренированные еженедельными оргиями.

Так, стоп. Он расслабился, потерял бдительность и лажанулся.

- Не то сказал, - Слава обнял девушку и порадовался тому, что она послушно устроила голову на плече. – Меня заводит, когда женщина шумная. Это был такой не слишком удачный комплимент.

- Вообще неудачный. Особенно с учетом того, что ты был громче.

- Извини, - его губы коснулись ее виска. – У тебя вода где? На кухне?

- Да, - осторожно.

- Ну тогда пеленг мне выдай – направо там или налево?

Она все-таки зажгла освещение в изголовье кровати. Он все-таки поднял и повесил на спинку стула пиджак, когда вернулся с кухни с бутылкой минеральной воды.

- Будешь? – он протянул ей, и Полина приняла бутылку. Не слишком гигиенично пить из одной бутылки. Но, с другой стороны, после того, как их языка побывали во рту друг у друга... И не только во рту… Она пила мелкими глотками, наблюдая, как Ростислав аккуратно складывает свою – и не только свою - одежду на стул. Как, демонстративно глядя ей в глаза, натягивает черные брифы. Как устраивается рядом и накидывает на себя одеяло.

Так, стоп.

- Слава, ты что, не собираешься домой?

- Поля, ты что, собираешься меня выгнать?

Полупустая бутылка стукнула о тумбочку.

- Я храплю.

- Здорово, - он зевнул,- я тоже.

- Ракитянский!

- Полька, мне до дому час пилить. Там темно и холодно, - он притянул ее к себе, и к своему стыду Полина осознала, что ни спорить, ни сопротивляться желания нет. И черт с ним, с непринятым душем. И с тем, что на этой кровати никогда не спали двое – только она одна, Полина. И Ростислав словно услышал ее мысли, понял ее настроение. – Ну вот и отлично. Гаси свет. В семье, где все храпят, главное - уснуть первым.

Но до самого утра в комнате слышалось лишь тихое дыхание двух крепко спящих людей.

Пахло так вкусно, что Ракета, даже не открывая глаза, понял, что он не дома. А отворив очи, подумал с удовольствием: «Еще и готовить умеет!».

- Поля. По-о-оля! Полина Алексеевна!

- Я в ванной, завтрак на столе, - донеслось из-за белой двери.

- Мне тоже надо в ванную, - Ростислав стянул со стула штаны, похвалив себя за вчерашнюю предусмотрительность. – Точнее, в туалет.

- Терпи! – ответили ему безапелляционно.

Не так уж и хотелось, собственно. Но привычка спорить брала вверх.

- Да я не из стеснительных, пусти, я могу и при посторонних.

- А я не могу глаза красить при посторонних! – не сдалась все по той же привычке Чешко.

Ладно, этот раунд остался за ней. И Ракитянский отправился через арочный проем в кухонную зону – проверять, чем там так вкусно пахнет.

Пахло оладьями – румяными и теплыми. Во сколько же встала хозяюшка Полина Алексеевна? Такое гостеприимство надо будет обязательно отблагодарить. Слава хрумкал немного непривычными, но очень даже приятными на вкус оладьями, пил кофе и мечтательно смотрел в окно. Там светило солнце – вполне себе уже весеннее, мартовское.

- Все, апартаменты свободны.

Слава обернулся. Красивая девочка все-таки Полина Чешко. Теперь в этом уже можно себе признаться без оговорок – их не связывают служебные отношения, да первый шок от обстоятельств их сближения прошел. И теперь можно любоваться и радоваться. Ладная, аккуратная, все при ней и ничего лишнего. Глаза темные бездонные, губы поцелуйные, скулы дерзкие. Язык, кстати, под стать скулам – на все дела мастер: и дерзить, и все другое.

- Позавтракал? – Полина прошла к окну и поправила жалюзи. – Мне через десять минут надо выходить.

- Что, и утреннего поцелуя не будет?

- Я накрасила губы, а ты не чистил зубы.

И нечищеные зубы его не портят. А отсутствие рубашки – красит. Плечи широкие, талия узкая, темных волос на выпуклой груди и плоском животе ровно столько, чтобы был похож на тестостеронового мужика, а не на обезьяну. Кто тебя нарисовал, мальчик, такого идеального?

- Это лучше, чем если бы губы накрасил я, а зубы были не чищены у тебя.

Соблазн ввязаться в перепалку был велик, но она удержалась. Она выдержанный и умный адвокат.

- Время пошло, Ракитянский.

- Колени вперед не выводи, спину ровнее!

Еще пара приседаний и Полина со стоном опустила гриф и потянулась за полотенцем.

- Зося, ты моей смерти хочешь!

- Не ной, - тренер похлопала ее по пятой точке. – Красивая задница сама себя не наприседает. Зато мужики оборачиваются. Оборачиваются же, Поля?

Полина что-то невразумительное пробормотала – общим смыслом и интонацией давая понять, что она думает про мужиков вообще и такие жертвы в их честь в частности.

- Ну-ну, не раскисай, еще один подход – и пойдем прессик качать.

Поле бы такой энтузиазм. Прессик… Интересно, Ракитянский качает прессик?

- Ну что, с Чешко сработались?