Вера Колочкова - Особое выражение лица [litres]

– Хорошо. Договорились. Идите! Некогда мне тут с вами. Лезут и лезут со всякой мелочью, работать не дают… – неожиданно раздражаясь, проговорил он звонким высоким голосом. Диля про себя усмехнулась – хорошо, хоть ножками капризно не засучил и на пол с рёвом не грохнулся. И на том спасибо.

– Ну, видела? – сердитым шепотом спросила Ирина Григорьевна, когда они очутились в небольшой комнатке с полками, заставленными всякой хозяйственной мелочью. – Поняла, с кем тебе работать придется?

– Да. Поняла, – обреченно закивала Диля.

– Но ты должна зубы сжать и терпеть, чтобы удержаться. Здесь платят, между прочим, очень даже неплохо.

– А сколько я буду получать?

– Как офис-менеджер – шестьсот долларов.

– Сколько?! – ахнула Диля, подавшись корпусом вперед. – За принеси-подай – шестьсот долларов?! У нас такую зарплату только большие начальники получают…

– Ну, ты особо не обольщайся на этот счет. Здесь и жизнь намного дороже.

– Так можно же по-всякому жить… И дорого можно, и дешево можно. Ирина Григорьевна, а Лара – это кто?

– Я ж тебе уже говорила! Это наш финансовый директор. Ох, и умнющая девка! Она сейчас в отъезде, у нее отец в Калининграде в больнице лежит. Она тут все основные дела и вершит, Лара-то. А Сёма так, не пришей кобыле хвост, но для видимости будто главнее его и нету. В общем, генеральный генерал. Поняла?

– Поняла…

– Так что работай, Диля. То бишь Дина. Старайся, как можешь, изо всех сил. Из штанов выпрыгивай. Если покажешь себя хорошо, то, может, и надолго тут приживешься.

– А вы? Вы же после операции вернетесь?

– А оно еще неизвестно, как будет после операции. Может, я уже и на ноги свои не встану. В моем-то возрасте.

– Да какой у вас возраст…

– Ладно. Замнем для ясности. Мне льстить совсем необязательно. А вот Сёма, учти, прямую и грубую лесть ужас как любит. Глазки по возможности восхищенные делай, когда на него смотришь. Ну, знаешь, по-женски так, будто бы ты совсем дурочка искренняя.

– В смысле? Он что, приставать любит?

– Ага, размечталась! Он любит, когда его любят, а в обратную сторону он не умеет. Ну, в общем, сама со временем разберешься. Сейчас я тебе все тут покажу, расскажу, со всеми познакомлю. Ой, чуть не забыла, я же главного тебе не сказала! У них тут обычай заведен – по утрам всем вместе завтракать. И это тоже твоя обязанность будет – кофе варить, апельсиновый сок давить, йогурты, колбасу-сыр для бутербродов покупать. На это специальные деньги выделяются. В общем, ничего сложного, как сама понимаешь. А только к вечеру ноги гудят так, что до дому их едва волочёшь.

– Ну, за шестьсот-то долларов можно…

– Ага. Давай. Флаг тебе в руки. Что ж, идем, хозяйство принимать будешь.

Ноги действительно к вечеру загудели, как и обещала Ирина Григорьевна. Хотя вроде ничего особенного они и не делали. Разве что по магазинам прогулялись, где Ирина Григорьевна закупала обычно всякую офисную канцелярщину. Ну, в супермаркет продуктовый еще зашли, продуктов купили, чтобы офисный холодильник заполнить.

– А они только бутерброды на завтрак едят или можно еще что-нибудь приготовить? – задумчиво спросила Диля, когда они возвращались в офис, нагруженные пакетами.

– В смысле? Чего приготовить? – удивленно вскинула на нее глаза Ирина Григорьевна.

– Ну… Можно дома испечь что-нибудь вкусненькое, например…

– Не знаю. Я никогда такого не практиковала. Еще чего – домашним баловать. Потом на шею сядут, и сама не заметишь, как в обязанности войдет. А впрочем… Вот возьми да и прояви фантазию! Может, оценят. Хотя это вряд ли. Сама же видела, какой там народец! Чем больше для них стараешься, тем меньше тебя уважают. Но тебе на первых порах и в самом деле надо прогнуться. Так что валяй. Пеки свое вкусненькое.

– А я тогда самбусу им завтра принесу! Можно было бы и кетламу испечь, и чевати, но тандыра-то я все равно нигде не возьму!

Ирина Григорьевна остановилась, глянула на нее насмешливо и несколько настороженно, потом проговорила тихо, будто сама своих же слов стесняясь:

– Ты это, Дин… Ты не очень-то словечками этими щеголяй, ладно? А то звучит как-то… не по-офисному. Боюсь, не поймут тебя. Ты не обижайся, но лучше не надо. Тем более ты же сама решила не Дилей, а Диной стать. Вот и становись потихоньку. А кстати, тандыр – это что?

– Это печка такая, в которой лепешки пекутся – кулча, кетлама, чевати…

– А, поняла! Я как-то в кино это видела. Тесто в руках раскатывается, а потом – шлеп! – и к горячей стенке прилепляется. Вкусно, наверное. А самбуса – это что?

– Это слоеные пирожки с бараниной.

– А для них тандыр не нужен?

– Нет. Их в духовке можно испечь.

– А, так это навроде наших беляшей? Ну, стало быть, и пеки свою самбусу на здоровье! Завтра всех стряпней и поразишь…

Домой Диля припозднилась – пришлось в супермаркет заскочить за продуктами. Да и не в один. Хорошая свежая баранина нашлась только в третьем по счету, и потому застала она тетю Таню уже на выходе из квартиры. Тут же сунулась было проводить ее на вокзал, но женщина отмахнулась сердито:

– Да что я, сахарная барыня, что ли, провожать меня? Оставайся уж, домовничай. Да смотри, чтобы все в порядке было! Я тебе доверилась, так что не подведи. Хотя и рискую я, оно понятно… Ну да ладно, пусть в память о Маше будет. Она бы моей Тамарке, если доведись, тоже бы помогла. Добрая она была, Маша-то, и душою тонкая. Помню, все подряд книжки запоем читала, стихов наизусть всяких знавала – страсть! Жалко, пропала ее жизнь ни зазря…

– Ну почему же пропала? Она не пропала, – опасливо возразила Диля, дернув плечами.

– А мальчонка-то у тебя и впрямь спокойный, не балованный, себе на уме, – не слушая ее, продолжала рассуждать тетя Таня. – Хотите, говорит, бабушка, я вам стихи почитаю, чтобы скучно не было? И так, шельмец, чешет эти стихи складно, как настоящий артист в телевизоре! Чудеса, да и только.

Прижавшийся к Дилиному боку Алишер выслушал похвалу достойно, лишь улыбнулся чуть, потупив глаза в пол. Тетя Таня длинно вздохнула, помолчала немного, потом тяжело поднялась с маленькой скамеечки в прихожей, на которую она приспособила свое грузное тело «присесть на дорожку».

– Ладно, оставайтесь. Хозяйничайте. Если другую квартиру найдете, ключи соседям снизу оставьте. Пользуйте все тут, как захотите…

– А пироги можно в духовке испечь, тетя Таня?

– Да ради бога, пеки, коль умеешь.

Проводив добрую женщину, Диля остаток вечера провозилась с пирогами. Очень старалась. Однако и получилось все так, как надо – слоеное тесто поднялось в духовке нежно и воздушно, а бараний фарш горячо брызгал изнутри мясо-луковым соком. Просто прелесть, а не самбуса получилась.

Утром Диля заявилась на новое место работы раньше всех. Охранник долго разглядывал ее через стеклянные двери, потом открыл, бурча под нос что-то очень недовольное, и она прошмыгнула мимо него, бережно неся впереди себя пакет с завернутой в полотенце кастрюлькой. Еще и успела аппетитно разместить на большой тарелке свое кулинарное произведение, пока никого не было, и в микроволновке подогреть. И кофе сварила. И бутербродов нарезала – так, на всякий случай. Хотя никто потом к этим бутербродам не притронулся…