Альма Либрем - Бывший муж моей мачехи

— Ты можешь мне поклясться, что у тебя с нею ничего не было? — севшим от волнения голосом спросила я. — С Викки?

— Могу, — подтвердил Олег. Его голос звучал вполне убедительно, и мне так хотелось…

Так хотелось считать, что он не настолько лживая сволочь.

— Тогда, — я закусила губу, — давай попробуем? Отремонтируем дом, и правда. Уберем оттуда все воспоминания о прошлом, — я позволила обнять себя чуть крепче, перегнулась через разделявший нас рычаг коробки переключения передач и прижалась к Олегу, уткнувшись лбом ему в плечо. — Возможно, я смогу всё это отпустить и. Может быть, поедем куда-нибудь, погуляем? Поедим? — я вдруг ощутила, что впервые за последние дни всерьез голодна. — Я б не отказалась от чего-нибудь вкусненького. И необычного. И острого. И сладкого, — я мечтательно закрыла глаза, представив себе почему-то мороженое. А ещё острое-острое мясо.

И подумала, что имею право на беременные причуды.

— Поедем, — прошептал Олег мне на ухо. — Обязательно поедем.

И мне показалось, он искренне был благодарен мне за то, что я уже хотя бы позволила всему этому случиться.

В этом году выдался солнечный, даже жаркий октябрь. Уже догорая, он не спешил отдать должное ноябрю, а заливал солнечными лучами золотистую листву, радуя своей теплотой и позволяя наслаждаться этими мягкими осенними днями.

Раньше я ненавидела осень, потому что именно осенью заболела мама. Но сейчас, глядя на улыбающуюся мать, кружившуюся вокруг стола на улице и расставлявшую тарелки с блюдами, я чувствовала, что начинаю влюбляться в это время года.

Мама с Анатолием Игоревичем приехали к нам в гости — наверное, уже в третий раз, — закрывать сезон пикников. Казалось бы, конец октября — не лучшее время, когда можно накрывать стол на природе, но у нас была отличная беседка на заднем дворе.

Новая. Старую я уничтожала с удивительным варварским удовольствием. Мы специально заказывали такую, чтобы она ничем не напоминала предыдущий вариант. Всё-таки, с того пикника всё, можно сказать, и закрутилось, и любые воспоминания о нем почему-то причиняли мне боль.

А я старалась оградить себя ото всего, что могло заставить меня нервничать. Делала это с особенной тщательностью, вознамерившись в самом деле беречь себя и не позволить никому и ничему испортить мне настроение.

Дом изнутри тоже было не узнать. Да и снаружи тоже, Олег даже специально нанял людей, чтобы поменять внешнюю отделку. Я наслаждалась этим новым видом в первую очередь потому, что так легче было чувствовать себя хозяйкой этого места, мне больше не приходилось оглядываться на прошлое и вспоминать о том, как та-которую-я-не-называю заправляла в доме моих родителей. Я каким-то чудесным образом вычеркнула это всё из памяти, вытолкала прочь, оставив лишь два периода: тот, когда хозяйкой здесь была моя жизнерадостная, счастливая мама, и нынешний, когда я сама заправляла этим огромным пустым домом, в котором больше не было места штату прислуги — зачем, если честь свои руки и клининговая служба? По крайней мере, я не сталкивалась с чужими людьми, не ловила на себе лишние взгляды, которые были бы мне неприятны, и не должна была оправдываться за каждый свой шаг.

После того, как ремонт был закончен, мы уже несколько раз встречались здесь, в основном на улице. Мама любила готовить, я — тоже, хотя и подзабыла довольно большое количество рецептов, и мы, хохоча, могли целые дни напролет провести на кухне, готовясь к будущему пикнику.

Олег маме нравился. Наверное, она всё ещё была благодарна ему за то, что этот мужчина не дал мне сделать ужасную глупость — впрочем, я тоже радовалась, что он тогда остановил меня. С каждым днем я любила своего будущего ребенка всё сильнее; вот и сейчас, остановившись чуть поодаль и наблюдая за мамой и её уже-не-врачом, опустила ладонь на живот.

— Всё в порядке? — прозвучавший совсем близко голос Лаврова заставил меня вздрогнуть.

Олег приобнял меня за талию. Я не противилась, давно уже перестав так остро реагировать на его приближение, только закрыла глаза на мгновение. Мне бы хотелось перестать в нём сомневаться, но каждый раз, когда он подходил вот так, внезапно, я вспоминала о всех причинах не доверять ему гораздо скорее, чем о поводах просто быть счастливой рядом с ним.

— Да, — улыбнулась я, позволяя коснуться губами своей щеки. — Всё хорошо. Они так отлично смотрятся вместе, правда?

Олег поднял голову, проследив за моим взглядом, и вздохнул.

— Да, — подтвердил он, помолчал немного и добавил: — ты очень похожа на свою маму.

— Ну, — я дернула плечом, — мы же родные друг другу. Конечно, похожа. Это логично.

— Логично, — согласился Олег. — Но всё равно. Хочешь посмотреть, какая будет твоя жена лет через двадцать, посмотри на тещу, знаешь это правило?

Я хотела ответить, что моя мама Олегу ещё не теща, но прикусила себе язык. Мама и Анатолий Игоревич над чем-то смеялись, и Алевтина будто светилась изнутри, такая красивая, такая молодая… Сейчас я дала бы ей не больше тридцати пяти. Избавившись от тяжести болезни, моя мама вновь расцвела, наполнилась солнечным светом и, казалось, сбросила камень с души. А ещё она в самом деле, как молоденькая девушка, влюбилась.

И, возможно, в достойного человека.

— Чего вы там стоите? — мама наконец-то заметила меня, и на её лице расцвела ещё более яркая улыбка. — Стасенька, иди сюда!

Я выпуталась из объятий Олега, даже не зная, в самом ли деле хочу стоять подальше или не отказалась бы вновь встать рядом с ним и ощутить тепло его тела. Мои чувства, загнанные куда-то далеко, смазанные сонливостью беременности и счастливыми осенними днями, были до сих пор такими же неопределенными, только все ещё присыпанными пылью времени и сомнений.

Мотнув головой, чтобы избавиться от дурацких мыслей, я направилась к маме и заняла привычное место рядом с Олегом. На узкой скамье мы сидели совсем близко друг к другу, иногда соприкасаясь то коленями, то ладонями, и я давно уже перестала вздрагивать от неожиданности — даже чувствовала, что мне это приятно. Но не настолько, чтобы вновь испытать к нему доверие.

— Раз уж мы здесь собрались, — мама осмотрела стол, накрытый, как всегда, достаточно щедро, и закусила губу. — У нас, — она коснулась плеча Анатолия Игоревича, — есть для вас одна новость.

Мама зажмурилась, как будто готовясь к тому, что я растерзаю её за то, что она сейчас скажет, и нерешительно произнесла:

— Мы с Анатолием решили пожениться.

За столом воцарилась немая пауза. Я взглянула сначала на мать, потом на Анатолия Игоревича и осознала, что они в самом деле волнуются, будто подростки, сообщающие старшим эту удивительную новость. Мама как будто ожидала, что я сейчас наброшусь на неё с обвинениями, буду говорить, что она не имела права так поступать со мной, ишь чего удумала, выскочить замуж, пока у меня самой не устроена жизнь… Но я никогда не сказала бы ей такого.